Том Бауэр - Формула-1. История главной автогонки мира и её руководителя Берни Экклстоуна

Встреча с Пьером Юже, бельгийским чиновником в отставке, направленным блюсти интересы ФИА, была запланирована всё в том же «Эксельсиоре». Едва все собрались, завыла пожарная сирена. Кое-кто бросился в фойе, опасаясь очередного теракта ИРА, Экклстоун же с всегдашним хладнокровием скомандовал: «За мной», — и двинулся к чёрному ходу. «Другие пусть бегут туда. Бомбу скорее заложат у главного входа».

Очередную встречу назначили на ноябрь 1975 года в Брюсселе. Экклстоун вошёл в помещение вместе с Мосли и сразу заметил, что несколько картин висят криво. С невозмутимым видом поправив их, он безучастно посмотрел на Юже. Этот представитель загадочной бюрократической организации энтузиастов от автоспорта, размахивая тростью, распространялся о том, что чемпионат 1976 года не начнётся, пока ФИА не одобрит условия соглашения между ФОКА и организаторами гонок. В понимании Экклстоуна правила существовали исключительно для того, чтобы их обходить.

— Мы вложили деньги, — заявил Экклстоун и объяснил, что соглашения заключены между ним и владельцами автодромов. — А где ваши деньги? — накинулся он на Юже. — Если мы не выйдем на старт, вы потеряете «Формулу-1».

Мосли удовлетворённо заметил, что Юже ошарашен. Чем бы ФИА ни грозила, без британских команд гонки не состоятся.

— Давайте говорить серьёзно, — продолжил Экклстоун.

Рядом с Юже сидел Жан-Мари Балестр — богатый и задиристый французский издатель, который в годы Второй мировой служил во французском подразделении СС и даже фотографировался в нацистской форме. Этот любитель автоспорта всегда одевался с иголочки и грезил властью. Экклстоун сразу подметил его слабое место. Балестр был человеком несдержанным, тщеславным и далеко не таким умным, как считал он сам, из-за чего регулярно попадался в расставленные сети.

— Нам нужны деньги, а не ты! — нетерпеливо выкрикнул он и сломал карандаш.

Экклстоун эффектно осадил задиру. Он поднялся, как ни в чём не бывало подошёл к двери и выключил свет.

— Видишь, я даже темноты не боюсь — не то что тебя.

Оба чиновника спасовали перед врагом, который не давал передышки. В ледяном взгляде Экклстоуна Максу Мосли виделась бесстрастная, неумолимая сила, способная подавить любое сопротивление. Юже не стал возражать против суммы в 270 тысяч долларов за гонку. Экклстоун не удержался от искушения потребовать ещё 5 тысяч сверху. Мосли был ошарашен.

— Bon, — с кислой улыбкой признал поражение Юже.

Экклстоун всегда знал, что удачу нужно заслужить. Чемпионат 1976 года был спасён.

Следующим на очереди стал Карлос Ройтеманн. «Брэбхэм» уверенно начал чемпионат 1975 года, хорошо выступив в Аргентине, Бразилии и Германии, но затем удача от команды отвернулась. Ники Лауда на великолепном болиде «Феррари» рвался к победе, следом за ним шёл Фиттипальди из «Макларена». Ройтеманн держался третьим с большим отставанием от лидеров. Наступил сентябрь, и в Монце, предпоследней гонке сезона, итоговый успех пришедшего третьим Лауды вдруг оказался под угрозой. Представитель ФИА взял из его машины образец топлива.

— С горючим всё нормально? — поинтересовался Лауда у руководителя команды «Феррари» Луки Монтеземоло.

— Да, — ответил тот.

— Точно?

— Ну, вообще-то, мы там кое-что пробовали… — признался Монтеземоло.

Лауда помчался к Экклстоуну.

— У меня взяли топливо на анализ. Что делать?

Экклстоун отыскал стюарда ФИА.

— Дай-ка посмотреть образец, — потребовал он и выхватил пробирку. — Какое ж это топливо? — усмехнулся он, выливая содержимое на землю. — Это моча.

Лауда в итоге стал чемпионом.

Экклстоун рассчитывал, что удача повернётся к нему в 1976-м. Он перешёл с двигателей «косуорт» на «альфа-ромео», которые производитель поставлял бесплатно. Новый двигатель стал ломаться во всех гонках подряд, начиная с Бразилии. Ройтеманн раз за разом сходил с дистанции. Расстроившись, он стал требовать повышения зарплаты, однако Экклстоун отказал. «Другой найдётся», — рассудил он — точь-в-точь как Энцо Феррари, который не желал признавать заслуги пилотов, считая, что гонку выигрывает машина. Правда, он никогда не винил пилота, если машина не выигрывала.

Ройтеманн решил уйти и стал пилотом «Феррари», а Экклстоуну выплатили неустойку за разрыв контракта. «Я даже помог ему вытрясти из „Феррари“ побольше денег», — говорил Экклстоун, веривший в своего второго пилота, тридцатидвухлетнего бразильца Карлоса Пасе. Финансы его не волновали. Контракт с «Мартини» и бесплатные двигатели благотворно сказались на бюджете «Брэбхэма».

Европейским этапам «Формулы-1» в 1976 году сопутствовал необычный ажиотаж. Мало того, что сами гонки проходили на редкость увлекательно, так ещё и имя очаровательного светловолосого гонщика «Макларена» Джеймса Ханта то и дело мелькало в заголовках газет в связи с его амурными похождениями. Жена Ханта Сьюзи ушла к актёру Ричарду Бёртону, и пилот теперь не пропускал ни одной юбки и вечеринки. Газеты весь сезон следили за его подвигами, не забывая упомянуть жгучую зависть конкурентов. Однажды репортёры пробрались в его номер, и, когда Хант вернулся туда (само собой, с очередной подружкой), вся комната от пола до потолка была заставлена включёнными на полную громкость телевизорами.

На трассе же Хант поначалу не мог составить Ники Лауде конкуренцию в борьбе за звание чемпиона. Его «макларен» то и дело ломался, и в июле в Брандс-Хэтч Лауда праздновал победу уже в пятый раз. «Хитёр, мошенник», — отзывался Экклстоун об австрийце, который вступил в пору расцвета и то выходил вперёд с самого старта, то «отсиживался сзади и пожинал плоды после аварии лидеров». Непредсказуемую манеру Ханта, успехи которого в борьбе с Лаудой зависели исключительно от настроения британца, Экклстоун называл другим словом: «волшебство».

Поразительно зрелищной выдалась гонка на калифорнийской трассе в Лонг-Бич. Экклстоун убедил «братство» провести этап чемпионата на старой трассе к югу от Лос-Анджелеса. Команды жаловались, мол, это далеко, а город — настоящее захолустье. Лишь после того, как Экклстоун взял на себя финансовые риски, пообещав, что заплатит командам независимо от результата, они нехотя согласились лететь на Западное побережье. Клинт Иствуд с целым выводком звёзд Голливуда гарантировал своим присутствием повышенное внимание прессы. После гонки Энн Джонс собрала выручку и, отложив причитающееся командам, обнаружила, что на долю Экклстоуна ничего не осталось. Зато на трассе развернулась настоящая драма. Всем запомнился Хант, который выбыл из гонки и гневно потрясал кулаками на пит-лейн, глядя, как его конкурент Лауда финиширует вторым.

1 августа все решили, что их бурному соперничеству пришёл конец. На «Нюрбургринге» — опаснейшей трассе в горах Айфель — Лауду извлекли после аварии из горящей «феррари», и он должен был умереть от страшных ожогов. Однако австриец с перебинтованной головой и обезображенным лицом уже через шесть недель вернулся защищать свой титул в Монце. К восхищению итальянских фанов, он финишировал четвёртым, несмотря на раны. Бескомпромиссная дуэль светловолосой секс-машины и раненого героя продолжилась в Америке и Канаде. Оба этапа выиграл Хант. Перед последней гонкой, которая должна была состояться в октябре в Японии, соперников разделяло всего очко, а после шумной ссоры по поводу той аварии на «Нюрбургринге» они почти не разговаривали. Судьба чемпионского титула зависела от того, кто придёт первым в гонке у подножия Фудзи. Весь мир следил за противоборством друг храбрецов. Экклстоун ухватился за возможность наконец заманить в «Формулу-1» телевизионные компании, но сначала нужно было отделаться от назойливого конкурента.