Иван Кожедуб - Верность Отчизне. Ищущий боя

— Может, скоро встретимся!

Комэск напоминает о порядке перелета, об ориентировке. И вот наши самолеты уже над аэродромом. Делаем прощальный круг. Сердце сжалось, когда я посмотрел вниз. Там, где еще недавно стояли наши учебные самолеты, теперь виднелись одни лишь «СБ».

Берем курс на восток.

Первая посадка около Уразова — на площадке посредине обширного кукурузного поля. Здесь война не чувствовалась. Все было спокойно. Затем аэродром в Старом Осколе, где стояли дальние бомбардировщики-ночники «ДБ-3ф». Они наносили удары по немецким объектам глубокого тыла. С интересом слушали мы рассказы летчиков о ночных боевых вылетах — ведь сами ночью не летали. Поражало все: их отвага, мужество, умение ориентироваться ночью, пилотировать самолет по приборам. Мы знакомились с самолетами, запоминали их силуэт. Нам позволяли осмотреть кабину летчика, штурмана, стрелка. Мы восхищались: как здесь просторно, сколько приборов!

Прокладываем маршрут и летим дальше. Воронежский аэродром. На боевом дежурстве «И-16». В воздухе — незнакомые самолеты. Они снижаются, снова набирают высоту. «Очевидно, новые истребители», — решили мы.

— Да это штурмовики, «Ильюшины», — сказал нам немолодой летчик, оказавшийся поблизости. — Вон они и на земле стоят. Посмотрите.

О беспримерной храбрости летчиков, воюющих на штурмовиках, о замечательных качествах новых отечественных самолетов мы читали и слышали.

Рассматриваем «ИЛ» со всех сторон, трогаем, ощупываем, оживленно переговариваемся:

— Какая на нем броня! Да поглядите, ребята!

— Ну что, штурмовики понравились? — спрашивает летчик. — Да, грозные машины, большую поддержку оказывают наземным войскам. Недаром фрицы называют «ИЛы» «шварцтод» — «черная смерть».

После этой встречи всем нам захотелось воевать на «Ильюшиных». Решили на следующий день разузнать, возможно ли это. Но не удалось: ранним утром получен приказ немедленно перелететь на другой аэродром.

Приземляемся в Борисоглебске на аэродроме нашего старейшего авиационного училища, в котором учился Валерий Чкалов.

Снова привычная обстановка. Идет напряженная летная учеба. Мы быстро перезнакомились с инструкторами. Они с гордостью рассказывали о боевых делах воспитанников Чкаловского училища.

Здесь, далеко в тылу, уже чувствовалось что-то тревожное. Строго соблюдалась светомаскировка: часто наведывались немецкие разведчики.

Мы надеялись, что в Борисоглебске и останемся. Но несколько дней спустя прибыли эшелоны с наземной командой, курсантами, с имуществом школы, и нам было приказано срочно разобрать самолеты и погрузить их на платформы.

Командование поступило так, чтобы сберечь «самолеторесурсы» — ведь каждый самолет в дни войны был особенно дорог. А путь предстоял долгий — в Среднюю Азию.

Навстречу нам идут эшелоны с бойцами, машинами, боевой техникой. Станционные пути забиты: стоят составы с демонтированным оборудованием заводов из прифронтовой полосы, с эвакуированными. Этой картины не забыть никогда.

В теплушке рядом со мной Коломиец, Панченко, Усменцев. У нас установлен твердый распорядок дня, каждый знает свои обязанности.

В пути ведем долгие разговоры: вспоминаем годы учения, своих инструкторов, спорим о методах обучения, рассуждаем о том, как скорее подготовить летчиков. И, конечно, говорим о наших фронтовиках из полка Осмакова.

К нам часто заходят командиры, рассказывают о положении на фронтах, о трудовом героизме в тылу. На станциях достаем газеты, слушаем сообщения Совинформбюро.

По-прежнему идут бои на всем фронте.

Грозная опасность нависла над столицей. Противник пытался наносить по Москве удары с воздуха, но по-прежнему наши летчики и зенитчики успешно отражали массированные налеты.

Под стук колес кто-нибудь запевал военную песню. Дружно, с силой подхватывали мы припев. И чаще всего звучало:

Мы отъехали на тысячи километров от Чугуева, от тех еще недавно таких мирных мест, где сейчас шли кровопролитные бои.

За несколько дней до Октябрьских праздников прибыли в зеленый живописный город Чимкент — конечный пункт долгого пути. Здесь на аэродроме нам предстоит собрать самолеты, а потом на них перелететь в Манкент, где будет базироваться наша эскадрилья.

Из Чугуева мы улетели холодным осенним днем. Здесь же было жарко, душно, пыльно. Давно не выпадали дожди.

Наш состав поставили на запасный путь. Инструкторы, техники и курсанты получили приказ разгрузить эшелон и переправить разобранные самолеты на аэродром. Грузовиков не хватало. Почти всю технику мы перетаскивали на руках. Работали без передышки. Сознание, что делаем нужное дело, придавало нам силу и бодрость. Ребята шутили, вытирая пот, заливавший лицо:

— Ну вот, дожили: не самолеты нас возят, а мы их таскаем!

Немало пришлось сделать рейсов, пока не перенесли и не перевезли на аэродром всю материальную часть. Нельзя было терять ни часа: перерыв в учебе и без того был большой. И мы деятельно помогали техникам собирать машины, привлекали к этому и курсантов. Работали с восхода солнца до темноты.

Наконец самолеты собраны, облетаны. Курсанты эшелонами отправлены в Манкент. Вылетели туда и мы, инструкторы.

Накануне праздника 24-й годовщины Великого Октября всех нас взволновало короткое сообщение Совинформбюро о том, что партизаны взорвали мост, вновь построенный оккупантами через Северный Донец, спустили под откос несколько поездов и произвели взрывы на Чугуевском аэродроме.

В тот вечер, несмотря на усталость, мы долго не могли уснуть. Все вспоминали знакомые места, обсуждали новость, восхищались отвагой народных мстителей.

Днем 7 Ноября мы узнали, что в Москве был парад [11] В авторском экземпляре книги предложение подчеркнуто рукой Ивана Никитовича и на полях выведено: «Описать подробнее». . Прямо с Красной площади советские воины и партизаны уходили на фронт — на защиту столицы.

Известие произвело на нас огромное впечатление.

Пролетел еще один военный месяц. И наконец 11 декабря — долгожданное сообщение «В последний час» о провале немецко-фашистского плана окружения и взятия Москвы. Приводились цифры — огромные трофеи наших войск.

Это было первое крупное поражение гитлеровцев за годы Второй мировой войны. И мы с воодушевлением повторяли:

— Развеян миф о непобедимости немецко-фашистских армий! Разгром фашистской армии неизбежен.

Но мы понимали, что еще предстоит долгая и трудная борьба.

Условия, в которых мы работали, были нелегкие. Вокруг аэродрома расстилались хлопковые плантации, журчали арыки, зеленели сады. Но нас очень разочаровал сам аэродром: гравий с землей, а сверху — слой пыли. После взлета пыль на аэродроме поднималась столбом и долго не оседала.