Владимир Дайнес - Жуков. Рожденный побеждать

Ответа я не получил, а мне было разрешено подобрать такого заместителя, который мог бы полноценно исполнять обязанности министра в мое отсутствие. Я назвал фамилию С. Г. Горшкова, тогдашнего командующего Черноморским флотом. С предложением согласились».

29 октября 1955 г. произошла катастрофа на Черноморском флоте с линкором «Новороссийск». Трагическую гибель корабля, о причинах которой и ныне спорят, поставили в вину главнокомандующему ВМФ. Не прошло и месяца после гибели «Новороссийска», как Жуков представил Хрущеву доклад, в котором, в частности, говорилось: «Руководство ВМФ находится в неудовлетворительном состоянии, Главком ВМФ Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов Н. Г. неудовлетворительно руководил флотом, неправильно оценивал роль флота в будущей войне. Допустил ошибки во взглядах и направлении строительства и развития флота и упустил подготовку руководящих кадров…»

Кузнецову было приказано явиться к министру обороны. «В грубой, присущей ему форме он объявил, — вспоминал Николай Герасимович, — что я снят с должности, понижен в звании до вице-адмирала. На мой вопрос, на основании чего и почему это сделано без моего вызова, он, усмехнувшись, ответил, что это, дескать, совсем необязательно».

«На флоте министра больше побаивались, чем уважали, — писал корреспондент „Красной Звезды“ капитан 1-го ранга С. Быстров. — Последние инспекторские поездки Жукова на Северный флот и Балтику оставили тяжелые воспоминания о беспощадности, даже жестокости его в стремлении навести порядок. Жуков лично разжаловал и уволил в запас 273 офицера» {691} 691 Быстров С. В октябре 1957-го. Последние дни перед отставкой Г. К. Жукова. / Красная Звезда. 1989. 19 мая.. .

Об антисталинской кампании, в которой Жуков сыграл одну из ведущих ролей, Георгий Константинович в «Воспоминаниях и размышлениях» высказывался сдержанно: «Конечно, ошибки у Сталина, безусловно, были, но их причины нельзя рассматривать изолированно от объективных исторических процессов и явлений».

Но в то время все же не в своей среде находился Георгий Константинович. Представил на утверждение Никите Сергеевичу проект доклада на пленуме ЦК КПСС с осуждением культа личности Сталина, просил Хрущева «просмотреть и дать свои замечания».

Были или нет у Жукова помощники по текстам, но в каждой строке просматривается конъюнктурный характер исторических оценок. Опустим неизбежные в подобных «документах» идейно-политические обоснования взглядов. По существу высказывалось следующее.

«С первых минут возникновения войны в Верховном руководстве страной в лице Сталина проявилась полная растерянность в управлении обороной страны, использовав которую противник прочно захватил инициативу в свои руки и диктовал свою волю на всех стратегических направлениях».

Жуков подверг критике утверждения о том, что Сталин, разгадав планы немецкого командования, решил активной обороной измотать и обескровить врага, выиграть время для сосредоточения резервов, а затем, перейдя в контрнаступление, нанести сокрушительный удар и разгромить противника. В действительности такого решения не было, а «теория активной обороны» понадобилась для скрытия истинных причин наших неудач в начальном периоде войны (как же воспринимать тогда стратегию Жукова — «истощать, а затем бить», высказанную им не без гордости в письме к Жданову в ноябре 41-го г.?).

Отсутствие полноценного Верховного Командования явилось главной причиной неудач и поражений в войне. «Был Сталин, без которого, по существовавшим тогда порядкам, никто не мог принять самостоятельного решения, и надо сказать правдиво, в начале войны Сталин очень плохо разбирался в оперативно-тактических вопросах. Ставка Верховного Главнокомандования была создана с опозданием и не была подготовлена к тому, чтобы практически взять в свои руки и осуществить квалифицированное управление Вооруженными Силами. Генеральный штаб, Наркомат обороны с самого начала были дезорганизованы Сталиным и лишены его доверия…»

Справедливо, конечно, Жуков уделил большое внимание судьбе бывших военнопленных, возвратившихся на Родину из фашистского плена. Он отмечал, что советские воины, попавшие в плен, как правило, сохраняли верность своей Родине, вели себя мужественно, стойко переносили лишения плена, издевательства, нередко проявляли подлинный героизм. Многие советские военнослужащие с риском для жизни бежали из гитлеровских лагерей и продолжали сражаться с врагом в его тылу, в партизанских отрядах или пробивались через линию фронта к своим войскам. «Однако как во время войны, так и в послевоенный период, — отмечал Жуков, — в отношении бывших военнопленных были допущены грубейшие извращения советской законности, противоречащие ленинским принципам и самой природе советского строя. Эти извращения шли по линии создания по отношению к ним обстановки недоверия и подозрительности, а также ни на чем не основанных обвинений в тяжких преступлениях и массового применения репрессий. При решении вопроса о судьбе бывших военнопленных не принимались во внимание ни обстоятельства пленения и поведение в тылу, ни факт бегства из плена, участие в партизанской борьбе и другое. Наши офицеры, попавшие в плен ранеными, мужественно державшиеся в плену, огульно лишались офицерского звания и без суда посылались в штрафные батальоны наравне с лицами, совершившими преступления».

Маршал бронетанковых войск О. А. Лосик в этой связи отмечал: «В должности министра обороны Жуков совершил еще один крупный политический и, справедливо будет сказать, нравственный поступок. Речь идет о возвращении честного имени миллионам советских людей, прошедших через дантов ад плена. Жукову, как и всякому, кто участвовал в войне, особенно в первый ее период, было хорошо известно, что подавляющее большинство из почти 5 миллионов солдат и офицеров оказались в плену совсем не из-за трусости или предательства, а стали жертвами бездарного командования, неразберихи, царившей порой на фронте, отсутствия оружия и боеприпасов либо по другим, не зависящим от них причинам.

Маршал Жуков одним из первых в нашей стране поднял вопрос о коренном изменении отношения к бывшим военнопленным. Он неоднократно обращался в высшие партийные и государственные органы с настойчивыми предложениями об устранении грубых нарушений законности к лицам, оказавшимся в плену, выступал против огульного обвинения их в измене Родине и неоправданных репрессий к ним, требовал снять с бывших военнопленных моральный гнет недоверия, реабилитировать незаконно осужденных, ликвидировать ограничения в гражданских правах бывших военнопленных. Его настойчивость дала свои плоды: в 1957 г. был подписан указ Президиума Верховного Совета, устранявший многие незаслуженные ограничения для бывших военнопленных. Неожиданная отставка помешала маршалу довести до конца эту работу, а бывшие военнопленные были восстановлены во всех правах лишь в 90-х гг.» {692} 692 Цит. по: Кавалеры ордена Жукова о великом полководце. — М.: Издательство «Вагриус», 1998. С. 25–26. .