Лев Годованник - Тайные гастроли. Ленинградская биография Владимира Высоцкого

– Я отвечаю…

– Так вот, имейте в виду: Высоцкого на территории института не должно быть!

Доложил содержание этого разговора и. о. директора Реуту. А он на принцип пошел – не буду мешать Высоцкому, и все. Мы расходимся по местам, тут приезжает оперуполномоченный районного КГБ.

– Так, – говорит, – Высоцкий на территорию института попасть не должен! Скажите об этом охране.

– Не могу, – отвечаю, – охрана мне не подчиняется, она вневедомственная.

О дальнейшем развитии событий вновь рассказывает бывший заведующий гаражом Агрофизического института Валентин Муравский: – Мы подъехали минут за пять до предполагаемого начала концерта, и то, что я увидел, меня шокировало. Ворота нашего института были закрыты, а перед ними – толпа людей. Все кричат, о чем-то спорят. Когда увидели нас – замолчали. Вышла вахтерша, узнала мою машину и, поколебавшись, пошла отпирать ворота. Позже я узнал, что ей это было строжайше запрещено. Но в этот момент кто-то подскочил к машине и сказал Сергею Мелещенко, что приехали люди из райкома партии и запретили проводить концерт, что двери актового зала заперты и опечатаны! Мелещенко вышел из машины, видимо, чтобы что-то узнать, а Высоцкий сразу сказал: «Валя, поехали отсюда». Тут к нам подошел еще один сотрудник института, давайте, говорит, Владимир Семенович, съездим к одному моему приятелю, вы там сможете попеть, мы вам заплатим столько же, сколько обещали за концерт. Володя ему резко отказал, мы развернулись и поехали ко мне домой. Настроение у нас было подавленное…

Вообще, тот день у Высоцкого не удался. Мне рассказали, как буквально за несколько часов до несостоявшегося концерта в Агрофизическом институте его поджидала еще одна неприятность. Это случилось, кажется, после дневного спектакля у Дворца культуры Первой пятилетки (ленинградские гастроли Театра на Таганке в 1972 году проходили там). Высоцкий с несколькими приятелями стояли у служебного входа и курили, неподалеку была припаркована машина – новенькие «жигули». Владелец машины что-то помялся рядом, потом подошел и говорит:

– Видишь, Володя, это твоя машина, – и показывает рукой на свои «жигули».

Высоцкий не понял, все молча смотрели на этого человека, пытаясь угадать, что он хочет. А он объяснил, что собирал записи песен Высоцкого, продавал их и накопил таким образом на «жигули»…

Рассказывает бывший заместитель директора Агрофизического института Юрий Омельченко: – Через несколько дней нас всех – руководителей института – вызвали в райком, где объявили по строгому выговору. Кстати, директор Сергей Нерпин тоже получил «строгача», хотя в тот день, когда должен был выступать Высоцкий, он находился в командировке в Москве. А формулировка была такая: «За попытку организовать незаконный концерт В. Высоцкого». А еще вынесли такое решение: «Рекомендовать партийному бюро рассмотреть вопрос о дальнейшем использовании Реута И. Б. в качестве заместителя директора института». Напомню, в тот злополучный день Иосиф Борисович исполнял обязанности директора. А наш институтский партийный руководитель Николай Бондаренко никак не пострадал – он в это время находился на больничном.

Рассказывает бывший председатель культурно-массовой комиссии при профкоме Агрофизического института Сергей Мелещенко:

– После этого долго еще на всех партийных инструктажах говорилось о том, что черная сионистская пропаганда коснулась многих ленинградских учреждений, вот, например, Агрофизического института, где процент евреев и так существенно превышает норму. А еще через какое-то время меня уволили, я ходил по всяким инстанциям восстанавливаться, а мне сочувственно так говорили: мол, что же вы в течение нескольких лет наживались на своих незаконных концертах?! Это они так интерпретировали нашу бесплатную художественную самодеятельность.

В общем, Сергей Мелещенко фактически воспроизвел интригующий сюжет для неплохого рассказа – закрученный такой сюжет с прилично проработанными персонажами. В какой степени его видение тех событий соответствует действительности, мы, я думаю, теперь уже не узнаем никогда. Я, во всяком случае, не возьму на себя смелость утверждать тут что-либо конкретное. Тем более что мой разговор с Николаем Бондаренко, главным отрицательным персонажем истории, рассказанной Сергеем Мелещенко, не только ничего не прояснил, но, напротив, лишь запутал. Достаточно сказать, что Николай Бондаренко закончил разговор рекомендацией обратиться к Сергею Мелещенко, который, по его мнению, может рассказать про несостоявшийся в Агрофизическом институте концерт Высоцкого множество интересных подробностей!

– Вы знаете, я мало что могу по этому поводу вспомнить, – сказал мне Николай Филиппович. – У нас работал тогда шофер Валя, который и предложил пригласить в институт Высоцкого. Я с большой радостью согласился – это же Высоцкий! Но потом получилось так, что я заболел и лег в больницу – поэтому все события развивались в мое отсутствие. Потом я узнал, что концерт запретили, и узнал, почему.

– И почему же?

– Формальная причина заключалась в том, что билеты на концерт не были надлежащим образом оформлены.

– Вы своей властью разрешили организовать концерт Высоцкого, не спрашивая разрешения вышестоящих организаций?

– Конечно, а зачем спрашивать? У нас в институте тогда много всяких концертов проходило, только все они были бесплатными. А концерт Высоцкого должен был быть платным – вот к нам и придрались.

– А Сергей Мелещенко…

Этот разговор у нас с Николаем Бондаренко происходил в октябре 1990 года. Спустя 10 лет, в январе 2001 года, мне вновь довелось пообщаться с Николаем Филипповичем. На этот раз он был гораздо откровеннее:

– В каждом учреждении тогда было несколько стукачей – вот и получилось, что про готовившийся концерт Высоцкого узнали заранее, – сказал он мне. – Кто конкретно настучал, я не знаю. И о том, что Высоцкий «невыездной» и «непроходной», я узнал гораздо позже. А тогда я просто любил его песни.

– Сергей Мелещенко с читает, что вы специально организовали все так, чтобы дискредитировать тогдашнее руководство института, – сказал я Николаю Филипповичу напрямую.