Виктор Астафьев - Нет мне ответа...Эпистолярный дневник 1952-2001

Вдохновителем этой разнузданной и хорошо организованной и продуманной политики, точнее сказать, издевательски-дешёвого спектакля, я считаю "отца" российской литературы (которого не напрасно же зовут по Руси — первопроходимцем) С. В. Михалкова и испытанного «на деле», старого доносчика Г.Троепольского, а направителем и дирижёром — новоявленного идейного вождя Лигачёва Е. К.

Ко всему сказанному могу добавить, что я старый солдат-окопник и запугать меня не так-то просто, как мало всегда было убить русского солдата, его надо ещё и повалить, но вот этого-то я и не позволю с собой сделать.

Виктор Астафьев, русский писатель, инвалид Отечественной войны

1986 г.

(Ответы на анкету читателей)

1. Повидавший разгром природы на Урале, гибель деревень в средней России и, наблюдая варварское, колониальное отношение к природе, земле и богатствам великой, богатейшей отчизны под названием Сибирь, с горьким недоумением глядевший в погибшие воды рек Европы: Эльбы, Рейна Сены, я никакого оптимизма насчёт будущего земли высказать не могу, хотя и рад бы.

По этой же причине не верю и в мировую гармонию, тем более достижение её посредством научно-технической революции. То, что мы именуем гармонией, вообще недостижимо при таком хозяине Земли, как хомо сапиенс. Лишь отдельные гении и мыслители доказали, что он мог бы образумить варваров словом, искусством, мыслью, но, увы, на одного мыслящего и трудового человека все века наваливались тучи кровожадных насильников, дармоедов, рвачей лжецов, и они в конце концов добились своего, растоптали святое реалистическое искусство, надругались над словом, над здравым смыслом и с приплясом, визгом, хохотом двигаются ко краю пропасти.

Мне иногда кажется, что человек занял чьё-то место на земле, сожрал на ходу того, кому была предназначена эта прекрасная планета, и даже не заметил этого. Не верю, не хочу верить, чтобы такие дивные и беззащитные цветы, деревья, животные предназначены были для того, чтоб туполобое существо растаптывало их, сжигало, обхаркивало, заваливало дерьмом.

2. Взаимоотношения экономики и экологии в том виде, в каком их «изготовил» человек, — не совместимы, как гений и злодейство. Примирение их? Не вам, живущим рядом с Чернобылем, задавать такие благодушные, если не безответственные вопросы. Уже не шаги нужны, а целый переворот в сознании человека, в его взаимоотношениях с природой-матерью.

3. В этом веке уже не остановить бешеного, нахрапистого и расхристанного наступления на природу. Но приуменьшить зло возможно, начав вместе с разорением лечение земли и неба. Спастись и спасти будущее планеты и людей возможно простым и всем доступным способом — уже сейчас, с детского садика начавши воспитание детей по законам созидания, а не разрушения. С самого раннего возраста нужно постоянное общение детей с природой, для чего необходимы уроки природоведения везде и всюду, и непременное участие детей в восстановительной работе по всей земле, приобщение к крестьянскому труду. Война и воины ничего кроме зла и хаоса на земле не сотворили, и солдата с ружьём, человека с топором должен заменить труженик с лопатой, с молотком и саженцем в руках. Иначе гибель всем и всему.

Роль культуры!? Какая может быть культура с таким всеобщим низким сознанием, с таким агрессивным характером человечества? Может быть, поменьше сочинять лжи и таким образом меньше будет истребляться лесов на бумагу. Каждому человеку пора садить, а не рубить, строить, охранять, спасать, а не болтать всуе, попусту о спасении земных ценностей, самой земли, как и о гибели её. Я уже давно не беру в руки ружьё.

23 ноября 1986 г.

Красноярск

(В.Я.Курбатову)

Дорогой Валентин!

Марья Семёновна вырвалась домой, именно вырвалась и пока ещё не очень, чтобы очень, но устала от больницы и, больных, хотела домой, а что дома-то? Психованный муж и пустота. Но сулятся в начале декабря прилететь Валентин Григорьевич [Распутин. — Сост.] и Володя Крупин, а затем Андрей, сын. Может, он и возьмёт мать в Вологду, тогда я сам отправлюсь лечиться в какой-нибудь здешний приют под названием профилакторий. Нервы на пределе — голова разламывается.

Мне всё время кажется, что кто-то пытается достать меня через жену и угробить её, зная, что без неё мне не работать и не существовать. Я даже подозреваю одного «друга дома», но верить этому не хочу. Может, это моя мнительность, к старости обострившаяся.

Возил тётушку Августу Ильинишну к глазному профессору — правый глаз у неё погас совсем, в левом зрения чуть-чуть, и задача удержать его хоть на время.

Есть и другие неприятности, но поменьше. Попробую вывернуться и сойти с этой ухабистой полосы. Заставляю себя писать «затеси», авось и на этот раз они помогут мне войти в рабочий ритм, а тогда мне сам чёрт не брат.

У нас намечается зима, третий день минус 7—15, и довольно хорошо дышится.

Посылаю выпрошенную для тебя очень славную книгу очень славного человека. Был он завкафедрой фауны в Томском университете, и травник известный, начал с помощью народа нащупывать, что горец (аконит) действительно может послужить основой лекарства от рака — бездари тут же ополчились на него и выжили из университета. Ныне он работает в филиале нашего института леса «по кедру», а годов через пять-семь какому-нибудь Эйдельману-внуку дадут Нобелевскую премию за «открытие», давно сделанное нашим народом и Геной Спиридоновым.

Обнимаю. Пиши почаще и прямо на имя Марьи Семёновны. Сегодня я прочёл в газете, что возле вашего знаменитого города найдена самая северная стоянка древнего человека. Ну никуда от Чусового! Маня посмеялась.

Виктор Петрович

1 декабря 1986 г.

Красноярск

(Е.Ягумовой)

Дорогая Елена!

Я нарочно подобрал Вам открытку с цветами, чтоб напомнить среди зимы о них и о тепле, которое вечно ждётся, а с возрастом ждётся нетерпеливо и как-то болезненно-судорожно: «Скорее бы весна! Скорее!..» И рядом вопрос: «А сколько всего осталось? Надо ли торопить время?»

Простите, бога ради, что долго Вам не писал. Плохо было дома. Сперва недомогал я, а потом свалилась с инфарктом и чуть не умерла жена. Сейчас уже дома, расхаживается, кастрюлями на кухне звенит, а это привычная и такая в жизни нужная «музыка». Мы ведь женились в 45-м году. Для Вас это выглядит небось, как конец первого тысячелетия.

И до стихов Ваших добрался. Ну что Вам сказать? Я переворачиваю горы рукописей, а мне все и отовсюду говорят: «Брось. Не трать своё время», да всё думаю: «Но должна же, должна же быть награда за любой труд!..» И вот такой наградой явились Ваши стихи. Хорошие, вполне уже зрелые. Посмотрел в письме, как мало Вы потратили времени на написание (или на запись — у настоящего поэта стихи постоянно живут и слагаются в душе) стихов и вообще, какое недолгое время Вы их пишете. Вы родились поэтом, и вот дар Ваш затревожил Вас, начал мучить и гнать из себя это мучение и восторг, и страдание и радость, на люди. Молча поэт не может существовать, он собеседник людей, он думает вместе с ними и не может страдать в одиночку. Очищаясь страданием, углублённей его чувствуя, он помогает и нам, его слушателям, очищаться, высоко говоря, вместе с поэтом плакать и возноситься в горние выси, где звёзды, где небо, где что-то есть такое, до чего чувством только и возможно достать, притронуться к какой-то тайне, мучительной и манящей.