Дмитрий Лоза - Танкисты Великой Отечественной (сборник)

Когда стали проверять, то оказалось, что уже несколько месяцев каждый день в казармах после отбоя по нескольку часов шли дискуссии о строительстве новой партии. Основной спор у них разгорелся по вопросу свободы слова. Они считали, что Хрущев не дает людям говорить правду. Получалось так, что солдаты не согласны с политикой партии. Что делать? Судить? За что? Командование пришло к выводу, что арестовывать и судить Бубака нельзя. Нужно победить его на идеологическом фронте. Мне дали задание подготовить доклад по вопросам свободы слова и выступить на дивизионном комсомольском собрании, повесткой, которого было «Партия и свобода слова». Задача была не простая. Я отключился от работы и засел за доклад. Собрал все конспекты ленинских трудов, трудов других философов и особенно Энгельса, у которого нашел его знаменитое определение свободы: «осознанная необходимость». В докладе тезисно изложил основы марксизма-ленинизма, задачи, стоящие перед партией. Рассказал, что свобода вообще и свобода слова в частности — это осознанная необходимость. Необходимость трудиться, защищать Родину, работать. А не так — что захотел, то и говоришь. Привел простые примеры: «Вот вы пришли на завтрак, а его нет. Повар говорит, что он свободный человек и готовить ему не хочется. Что вы будете делать?» Я нахваливал Бубака, говорил, что это умный способный сержант, но силы направлены не туда. Нужно повышать боевую готовность, силы направить на улучшение знаний техники. Это вас раскрепостит, сделает свободными. Слушали меня внимательно, тихо.

Перед собранием я поговорил с ним. Он не хотел выступать, но я настоял: «Нужно. Ты же эту кашу заварил». Он коротко выступил: «Товарищи, я приношу свои извинения. После доклада начальника политотдела дивизии я понял, что многие вопросы понимал неправильно. Теперь у меня открылись глаза, и многое надо переосмысливать». Вот так Бубак был «побежден». Он остается служить, но его отстранили от руководства комсомольской организацией. Потом пришел приказ перевести его в другой полк. Я его вызвал, поблагодарил за службу. Он говорит: «Товарищ полковник, спасибо. Но теперь я понимаю, что в Советском Союзе мне места нет. Мне скоро увольняться, и вряд ли где меня возьмут на работу». Я разубеждал его как мог. Вскоре я получил от него письмо, в котором он описывал, что как он предполагал, так оно и получилось. Везде с ним любезно разговаривали, но на работу не брали: «Теперь я понял, какую ошибку совершил, пойдя против системы». В библиотеке зенитно-артиллерийского полка спрос на политическую литературу пропал совсем.

Служил я честно, и авторитет у меня был большой. В дивизии меня в шутку называли «командир политотдела», а командира дивизии — «начальник дивизии». Один раз я даже выступал на всеармейском совещании политработников в Главпуре, сделав доклад, который потом был опубликован в журнале «Коммунист Вооруженных сил». За него я получил гонорар 5000 рублей, на который купил жене шубу. Однако все это время я ждал назначения на дивизию, но так прошло три года, а назначения нет. Я решил поговорить с начальником Военного совета округа. В разговоре выяснилось, что меня два раза представляли и два раза мою кандидатуру отвергали. Видимо, прошла мода назначать на командирские должности политработников. Вместе мы решили, что раз такое дело, надо ехать на учебу в Академию Генерального штаба.

Учиться в академии мне было нетрудно. С оценками там было так: слушатель в звании «генерал» получал за звание «три», за знания «два», в итоге «пять». Полковник — за звание «два», за знание «два», в итоге «четыре». Два года пролетели незаметно!

Дипломную работу мне выпало писать на тему «Инженерное обеспечение высоких темпов наступления войск армий на Западном театре военных действий». Конечно, я загрустил крепко. Заместителем начальника кафедры инженерных войск был генерал-лейтенант, а впоследствии маршал инженерных войск Аганов. Я пришел к нему и пожаловался, что не имею достаточных знаний в этой области.

— Ничего, посмотри, как раньше работы написаны, сам помозгуй. Потом приходи, посоветуемся.

Он много мне помог и в итоге дал не просто положительный отзыв о дипломе, а указал, что работа «заслуживает большого внимания и может быть использована как учебное пособие для училищ, академий Вооруженных сил». Председателем комиссии был командующий по боевой подготовке Одесского военного округа. Он пригласил меня:

— Василий Павлович, что нам делать? Отзыв у тебя вон какой, пятерку ставить! А у нас идут на пятерку те, у которых нет ни одной четверки. Что ты думаешь, если я тебе четверку поставлю?

— Товарищ генерал, с удовольствием! Не надо мне этой пятерки.

Перед выпуском и отправкой в войска мы попросили, чтобы нас напутствовал министр обороны Малиновский [41] Дважды Герой Советского Союза, кавалер ордена «Победа» Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский (1898–1967) занимал должность министра обороны в 1957–1967 гг. ( Прим. ред. ) . Долго пришлось его уговаривать — ему было некогда. Наконец нам сообщили, что завтра в академию приедет министр и будет с нами беседовать. Мы пришли, надев все ордена. Кресла были все сдвинуты по краям комнаты, в центре стояли столы. Мы расселись. Входят министр и группа генералов из Генерального штаба, и он обращается к нам:

— Вы тут все добивались встречи со мной. Так вот, я с вами буду беседовать необычным образом. Сейчас всем раздадут задания, карты и карандаши. У вас четыре часа на то, чтобы изучить обстановку, нанести ее на карту, принять решение и написать приказ от имени командующего армией. В туалет можно выходить только с моего личного разрешения.

Надо сказать, что за отведенное время вникнуть в задачу, решить ее и написать приказ — это очень сложно. Помню, мой сосед-генерал все просил меня подсказать ему, что делать, но я и сам с трудом уложился в отведенное время и помочь ему ничем не смог. Прошло четыре часа. Министр встает:

— Товарищи генералы, собрать все работы, подписать, проверить и мне доложить! Когда вы приедете в части, вам будут присланы оценки и отзывы о вашей работе. Ну вот, теперь вы настроены на работу в войсках. Я бы вам посоветовал вот так заниматься, чтобы не давать дремать подчиненным! — После этих слов маршал повернулся и вышел.

Долго мы еще с возмущением вспоминали эту «экзекуцию»! Через два месяца я получил отзыв. Мне поставили четверку, а моему соседу, как я выяснил, — двойку. Но никаких последствий ни для него, ни для меня эти оценки не имели.

Я получил назначение командующим 59-й гвардейской мотострелковой дивизией, дислоцирующейся в Тирасполе. С командующим округом Бабаджаняном [42] Герой Советского Союза А. Х. Бабаджанян (1906–1977), впоследствии Главный маршал бронетанковых войск, командовал войсками Одесского военного округа в 1959–1967 гг. ( Прим. ред. ) у нас были теплые отношения еще со времени моей работы в политотделе дивизии в Феодосии. Я доложил ему по телефону, что прибыл и вступил в должность командира дивизии, и спросил, когда к нему приехать: