Виктор Захарченко - Из истории Кубанского казачьего хора: материалы и очерки

Интересна была попытка Малышева возродить на базе ансамбля некоторые черты давно умолкнувшего Певческого хора Кубанского казачьего войска. Так, в 1956 году зрители увидели хор только в мужском составе (женщины принимали участие лишь в плясках). Песни народов СССР в программе уступили место кубанским казачьим, строже и академичнее стала исполнительская манера.

«Ренессанс», однако, был недолог. Колхозная Кубань, шагавшая в ногу со всей страной, не сегодня — завтра должна была «догнать и перегнать Айову», и искусство старалось не отстать от общего напряженного ритма. А тут вдруг — шаг назад, старина… Критика отметила, что «несмотря на отдельные удачи, хор оставляет весьма посредственное впечатление… В его палитре не стало важных тембровых красок, порой не хватает сочности и силы звучания, нет полноты гармонии…» [31] Данилов А. О концерте Ансамбля кубанских казаков // Красное знамя. 1956. 13 марта. .

Лишь в 1958 году ансамбль вновь пересечет границу края — его встречают в Прибалтике, а в 1959–м — в Белоруссии, Ленинграде, Чечено — Ингушетии, Дагестане.

Творческое развитие ансамбля тех лет можно определить кратко: поиск своего лица, своего сценического «я». Этим оправдывались и сокращения, и увеличения штатов, и репертуарные изменения, и изменения внешнего облика артистов, тембровой палитры пения и прочие элементы реорганизации.

Критика старалась подсказать самый правильный путь.

«Он (ансамбль. — Авт. ) должен освоить и популяризировать фольклор Кубани, классические произведения русских и иностранных композиторов» [32] Лысоконь П. Ансамбль песни и пляски кубанских казаков // Сов. Кубань. 1945. 22 сент. .

«Хотелось бы, чтобы в репертуаре были поставлены песни и пляски стран народной демократии, братского китайского народа» [33] Кардиани Б. Два ансамбля // Красное знамя. 1952. 21 мая. .

Художественные руководители стремились реагировать на критику. Однако формальные реорганизации, затрагивая зачастую лишь внешнюю сторону деятельности коллектива, ожидаемого успеха не приносили, так как ни артисты, ни те, кто их слушал, сути необходимых перемен не понимали.

В эпоху, когда традиционное народное пение часто считалось «устаревшим» примитивом, связанным с «реакционными» обрядами, когда многие заведующие колхозными клубами мечтали не о фольклорных ансамблях, а о симфонических оркестрах и оперных труппах, ансамбль не мог искать свое подлинное творческие «я» там, где его только и можно было найти — в глухих уголках края, где еще слышалось иногда пение старинных казачьих песен.

Желая «двигать» народ в «светлое будущее», коллектив не мог учиться у его прошлого. Да, народные песни включались в репертуар. Но в каком виде? Стерильные обработки подгоняли образ народной песни к сочинениям типа «Казаки да казаки» М. Блантера или «Казачья песня» из оперы «Поднятая целина» И. Дзержинского. Для «свежести восприятия» в концертах к ним прибавлялись вальс «Амурские волны» и песни «Я сейчас такой влюбленный» В. Мурадели, «Зайчишка лопоухий» Е. Родыгина и др., пользовавшиеся успехом у невзыскательной части слушателей…

Таким и запомнился общий план Ансамбля песни и пляски кубанских казаков 50–х годов…

<���…>

В 1960 году приказом Министерства культуры РСФСР Ансамбль песни и пляски кубанских казаков переводится из разряда профессиональных в самодеятельные!

Этот приказ имел свою подоплеку.

Желая блеснуть на Всесоюзной олимпиаде в Москве в 1959 году (напомним, это было время бума «художественной самодеятельности»), кубанские самодеятельные сельские хоры на время выступлений в столице были «укреплены» профессиональными певцами из состава Ансамбля казаков. «Как сейчас помню овации зала на ВДНХ, — вспоминает солист ансамбля П. Мотуз, — удивление и восторг публики, когда мы, артисты — профессионалы, запели кубанские народные песни. Голосища у нас были молодые, крепкие, поставленные — заслушаешься… А ведущая концерта объявляет нас — комбайнер колхоза такого‑то, механизатор, полевод… За кулисы приходили дивиться после на «механизаторов». А высокое начальство сделало свои выводы: коль скоро такие прекрасные голоса в кубанской самодеятельности, то зачем Кубани профессиональный хор, поющий нисколько не лучше? Так вот мы и «погорели» [34] Запись беседы с П. Ф. Мотузом в феврале 1988 г., хранящаяся в архиве авторов. .

Конечно, не этот курьезный эпизод — главная причина перемен. В конце 1950–х годов в дискуссии по вопросам развития советского искусства получила распространение точка зрения о постепенном исчезновении профессионализма, замене его самодеятельным творчеством трудящихся в эпоху коммунизма. Некоторые административные работники, как водится в таких случаях, бежали впереди паровоза. Руководствуясь мнением, согласно которому пропагандировать народное искусство следует самому народу в лице его многочисленных самодеятельных хоровых и танцевальных коллективов, ответственные лица приняли решение о расформировании десяти профессиональных русских народных хоров местного значения. Были оставлены лишь некоторые ведущие коллективы, которые среди прочих своих достоинств представляли советское искусство за рубежом. Ансамбль кубанских казаков был переведен на попечение объединения «Крайсельхозстрой», а через полтора года прекратил концертные выступления совсем.

Но нет худа без добра. Не сумели сделать рентабельной кубанскую песню — так, может быть, лучшая доля ждет танец? И филармония, лишившись ансамбля, запутавшегося в поисках современности, создает в 1963 году танцевальный коллектив «Кубань», в состав которого вошли многие танцоры теперь уже бывшего Ансамбля песни и пляски. В творческих планах нового коллектива — стремление отразить современную Кубань, ее героическое прошлое и прекрасное будущее.

Ансамбль «Кубань» — типичное дитя 60–х годов. Главное место в его программах занимают темы сельскохозяйственного труда, освоения космоса, воспевания КПСС, «борьбы за мир», дружбы между народами. «У нас большие и интересные планы, — рассказывал его художественный руководитель Б. Лехт. — Начали мы работать над темой о кубанском герое Кочубее. Эта постановка будет иметь разделы: становление Советской власти на Кубани, мирные дни, Великая Отечественная война и Кубань, строящая коммунизм… Зритель увидит новые танцы виноградарей, нефтяников, рыбаков. В наших планах — программа танцев из балетов и опер и специальная программа танцев для детей» [35] У нас в гостях — «Кубань» // Сов. Черноморье. 1963. 1 авг. . В составе нового коллектива — 26 танцоров, 6 музыкантов, 4 администратора.

За пять месяцев 1963 года ансамбль дал 84 концерта. Его выступления видели нефтяники поселка Черноморского и станицы Абинской, жители Ейска и Сочи. В программе были и танец казаков — джигитов, и танцы, посвященные актуальным проблемам кубанского края: «Доярка и пастух», «На кукурузном поле», «Малина», «Кубанская свадебная», лирические современные «Веснушки» и «Щеголь», народные: кубинский «Вива, Куба», болгарский «Треника хоро». Исполнялась и танцевальная сюита «Дружба», состоящая из русского, азербайджанского, таджикского, армянского, молдавского, грузинского и украинского танцев.