Ханс фон Люк - На острие танкового клина. Воспоминания офицера вермахта 1939-1945

– начальная цель: высоты Бургебю, что примерно в 15 километрах от исходных позиций [109].

«Никто не выживет в этом аду. Нам останется только двинуть наши танки прямо к Парижу», – такого было единодушное мнение в стане союзников, принимавших участие в наступлении. «Скоро мы поняли, как сильно ошиблись», – говорили потом многие командиры из британского бронетанкового корпуса [110].

Поскольку всем частям приходилось следовать через узкий проход между минными полями, одна дивизия шла за другой, чтобы потом развернуться и наступать широким фронтом в направлении высот в районе Бургебю.

Я лишь надеялся, что батарея 8,8-см пушек в Каньи и две батареи 7,5-см штурмовых орудий смогут задержать противника достаточно надолго, чтобы успели подтянуться резервы: 1-я танковая дивизия СС и 12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд». Обе недавно сняли с фронта для доукомплектования и направили в район Фалеза и Лизье, где они и находились в настоящее время.

На исходе утра 18 июля поступили рапорты от двух батарей Беккера, которые поддерживали действия 1-го батальона на левом фланге: «Отдельные роты 1-го батальона вступили в бой со следующей за танками пехотой. Мы обеспечили поддержку насколько возможно».

«Вторая волна британских танков повернула на запад после мясорубки под Каньи и стала наступать на высоты Бургебю. Нам пришлось постепенно выйти из соприкосновения, чтобы не быть окруженными».

Майор Беккер находился на моем командном пункте. Я подозвал его:

– Послушайте, Беккер. Мне особенно нужны ваши батареи сейчас, поскольку два танковых батальона выведены из строя бомбардировками. Все батареи, особенно те, которые отрезаны на левом фланге, должны действовать самостоятельно, по возможности дольше прикрывая гренадеров и, кроме того, нанося удары по британским танкам с фланга. Мы должны остановить танковый бросок во что бы то ни стало.

Майор Билл Клоуз – британец, возглавлявший танковый эскадрон в одном из полков 11-й бронетанковой дивизии, что развернулась веером на запад, – теперь мой хороший друг [111]. Много позднее тех событий он говорил мне:

– Мы предупредили Гвардейскую бронетанковую, которая проходила мимо Каньи за нами. Несмотря на это, они продолжали продвижение и в считаные секунды потеряли под Каньи почти 20 танков. Мы видели, как передовой полк пытался обойти огневую точку в Каньи. В процессе этого они потеряли еще несколько танков, на сей раз от огня из леса к востоку. Атака захлебнулась. Мы были рады, что повернули на запад и смогли избежать встречи с вашими чертовыми «восемьдесят восьмыми». Мы наступали на юг, пересекая дорогу Париж – Кан. Видели пожары, полыхавшие там и тут в Кане, расположенном у нас на правом фланге, а впереди нас, примерно в 5 километрах южнее, находились высоты Бургебю – наша первая цель, которой мы должны были бы достигнуть ранним утром.

Не встречая противодействия, мы продвигались вперед широким строем. Мой эскадрон впереди [112]. Внезапно, когда мы подошли примерно на 1000 метров к селениям на холмах, мы очутились под сосредоточенным огнем «восемьдесят восьмых». Не прошло и нескольких секунд, как 15 наших танков встали и загорелись. Повернуть налево или направо не получалось. К вечеру у меня осталось всего несколько исправных танков. В другом эскадроне положение было ничуть не лучше. Нам пришлось приостановить продвижение и отойти. Вскоре поступил приказ из бригады приостановить боевые действия на текущие сутки. На следующий день поступили новые распоряжения.

После прибытия разведывательного батальона я почувствовал, что отчасти стабилизировал свой правый фланг. До сих пор переодеться мне так и не удалось, я уж молчу о еде. На протяжении нескольких следующих часов все зависело от батареи в Каньи. Я сел в свой танк и, соблюдая осторожность, поехал в селение. Оставив танк у церкви, я побежал к четырем пушкам, и там глазам моим открылось невероятное зрелище:

– 8,8-см орудия давали залп за залпом. Снаряды летели через колосящееся поле как торпеды. Обслуга у пушек испытывала гордость от того, как дебютировала в роли противотанковой части. Все четыре пушки были в целости и сохранности – никто не атаковал их.

– На обширных полях к северу от деревни стояло по меньшей мере 40 британских танков, некоторые горели, некоторые нет. Я видел, как танки, уже перешедшие главную дорогу, медленно начинали откатываться.

– В бой вступили также и штурмовые орудия Беккера. С правого фланга они подбивали любой танк, делавший попытку обойти селение.

Молодой капитан подошел ко мне. Я поздравил его.

– Взвод из моей штабной роты прибудет сюда с минуты на минуту, чтобы охранять вас на случай неожиданной атаки противника. Повторяю приказ: будете держать позиции до тех пор, пока возможно, противодействуя любому продвижению неприятельских танков. Когда же положение станет критическим, уничтожайте орудия и вместе с гренадерами отходите на мой командный пункт.

С этим я покинул расположение батареи, сыгравшей столь решительную роль 18 июля.

Вернувшись на командный пункт, я связался с Фойхтингером. Я доложил обстановку такой, какой она представлялась мне по состоянию на полдень 18 июля, и закончил:

– Господин генерал, я считаю, что все британское наступление захлебнулось благодаря действиям моей боевой группы, а также не в последнюю очередь за счет вклада батареи 8,8-см орудий Люфтваффе, обнаруженной мной в Каньи и задействованной для борьбы с наземными целями. Между тем я вижу большую угрозу моему правому флангу. Если британцы подтянут пехоту, положение моего довольно тонкого рубежа обороны станет опасным. Пока все в порядке, однако на протяжении второй половины дня необходимо перебросить сюда резервы.

– Мои поздравления с успешной обороной, Люк. У меня для вас хорошие новости: 1-я танковая дивизия СС получила приказ выступить к нам на усиление из района Фалеза, особенно на высоты Бургебю. 12-я танковая дивизия СС тоже будет поддерживать нас на правом, то есть на вашем, фланге, чтобы предотвратить прорыв противника на юго-восток. 1-я дивизия СС прибудет сегодня ближе к вечеру, 12-я дивизия СС – не раньше середины завтрашнего дня. Мы должны продержаться до их прихода.

Ближе к вечеру Фойхтингер вновь вышел на связь:

– Прибыли первые части 1-й дивизии СС. Вместе с ними мы подбили множество танков. Учитывая ваш вклад, британцы потеряли, должно быть, по меньшей мере 200 танков. Я уверен, что вы удержитесь на правом фланге. Передайте мою признательность Курцу – командиру 2-го батальона.

Во второй половине дня я наконец смог переодеться и почувствовал себя лучше. Из батальона «тигров» прислали сообщение о том, что у них на ходу не менее десяти машин, готовых перейти в атаку на левый фланг неприятеля.