Анатолий Кони - Собрание сочинений в 8 томах. Том 2. Воспоминания о деле Веры Засулич

Стр. 88. Легкомысленное с точки зрения властей отношение Палена к предстоящему делу подтверждает и государственный секретарь Е. А. Перетц: «…к исполнению этой обязанности был назначен ничтожный товарищ прокурора Кестнер или Кеслер, имени которого до того времени никто не слыхал.

Когда графа Палена… предворяли о том, что он слаб, граф отвечал: «Все равно, это — такое пустое, ясное дело» («Дневник Е. А. Перетца (1880—1883)», М. — Л., 1927, стр. 49).

Стр. 88. 30 марта в газете «Голос» появилось любопытное сообщение, автор которого утверждал, что после отказа защитнику Веры Засулич в вызове свидетелей он «изъявил готовность вызвать указанных им свидетелей на свои счет» («Голос» 30 марта 1878 г. «Голос» — политическая и литературная газета, выходившая в Петербурге в 1863—1884 гг. Издатель — редактор А. А. Краевский, а с 1871 года — он же и историк В. А. Бильбасов. В 70-х годах газета приняла отчасти либерально-оппозиционный характер и начала подвергаться цензурным взысканиям.

Стр. 89. По сообщению газеты «Русский мир», «число публики, желающей присутствовать на предстоящем в нашем окружном суде процессе о покушении на жизнь СПб. градоначальника, уже в настоящее время настолько значительно, что оказывается возможным удовлетворить не более одной четверти обращающихся с просьбами о допущении в заседание суда по этому делу» («Русский мир» 26 марта 1878 г.).

Стр. 91. Медицинская справка Трепову, по-видимому, вызвала большое недовольство в среде учащейся молодежи. Об этом сообщает и секретный агент в своем донесении III Отделению: «Студенты Медико-хирургической академии третьего курса предполагают устроить демонстрацию против профессора Склифосовского. Причина в том, что он вылечил генерала Трепова и выдал медицинское свидетельство, которое освободило градоначальника от явки в суд по делу Засулич» (ЦГАОР, ф. III отд., 3 эксп., 1878, д» 68, ч. 1).

Стр. 92. В правительственных верхах особенно возмущались тем, что Кессель не воспользовался «принадлежавшим ему по закону правом отвести шесть присяжных заседателей», вследствие чего «защитник мог отвести вместо 6—12» и «состав присяжных был благоприятный подсудимой» («Дневник Е. А. Перетца (1880—1883)», М. —Л., 1927, стр. 49). Эту же черту отмечает и Победоносцев, подчеркивая, что прокуpop «мог бы отвести всех тех чиновников, которых оставил защитник, и мог бы оставить всех тех купцов, которых защитник отвел» («Письма Победоносцева к Александру III»» т. 1, М., 1925, стр. 120). Н. К. Бух в своих воспоминаниях приводит. любопытный рассказ о действиях Александрова накануне процесса. «Почти каждый день он посещал окружной суд» для того, чтобы тщательно изучить «характер, психологию всех присяжных заседателей…: кто непреклонен и жесток, кто мягок и податлив». Он «старательно наметил всех подходящих для его цели мелкотравчатых чиновников» (Н. К. Бух, Воспоминания, М., 1928, стр. 163).

Стр. 98. О случившемся после выстрела мы имеем свидетельство и самой В. И. Засулич. «Вдруг все задвигалось.., чины полиции бросились ко мне, схватили с двух сторон. Предо мной очутилось существо (Курнеев, как я потом узнала): глаза совершенно круглы, из широко раскрытого рта раздается не крик, а рычание, и две огромные руки со скрюченными пальцами направляются мне прямо в глаза… Посыпались удары, меня повалили и продолжали бить… «Вы убьете ее!»—• «Уже убили, кажется». — «Так нельзя, оставьте, оставьте, нужно же произвести следствие» (В. И. Засулич, Воспоминания, М., 1931, стр. 67).

Стр. 134. Не произнеся, а прочитав «написанную заранее плохонькую» речь, «обвинитель действительно осрамился» («Дневник Е. А. Перетца (1880—1883)», М. — Л., 1927, стр. 49) Обвинительной власти в лице Кесселя инкриминировалось отсутствие сведений «о прежней жизни Засулич, представлявших много несомненных доказательств принадлежности ее к социалистической партии» (там же, стр. 49).

Стр. 157. Почти все газеты поместили речь Александрова, называя ее «блестящей», «неподражаемой». Д. М. Герценштейн, описывая ее, говорит: «Александров был неподражаем… Ни до того, ни после он больше не доходил до того пафоса, до той сатиры, которыми блестела вся его речь» (Д. М. Герценштейн, Тридцать лет тому назад, «Былое» 1907 г. № 6, стр. 252). Н. П. Карабчевский в некрологе П. А. Александрова писал: «Защита Веры Засулич сделала адвоката Александрова всемирно знаменитым. Речь его переводилась на иностранные языки, ею отмечен момент «исторический». Одною этою речью П. А. Александров обеспечил себе бессмертие» (Н. П. Карабчевский, Около правосудия, СПб., 1908, стр. 156). «Блестящей в полном смысле этого слова» назвал ее государственный секретарь Е. А. Перетц («Дневник Е. А. Перетца И880—1883)», М., 1927, стр. 49). Даже шебековская «Хроника», называя защиту «непозволительной», была вынуждена признать, что речь Александрова «электризовала публику и присяжных» и что «его защита была скорее сплошным обвинительным актом, направленным против генерала Трепова, против главы государства» («Хроника социалистического движения в России», М., 1906, стр. 14).

Стр. 169. О «беспристрастии» А. Ф. Кони говорят многие современники. Д. М. Герценштейн, в частности, вспоминает: «Последнее слово председателя А. Ф. Кони отличалось обстоятельностью, ясностью содержания и мягкостью тона. По-моему, оно было беспристрастно» (Д. М. Герценштейн, Тридцать лет тому назад, «Былое» 1907 г. № 6, стр. 255). Е. А. Перетц был вынужден признать, что в заключительном слове председатель воспроизвел с большим талантом и с чрезвычайной отчетливостью доводы как обвинения, так и защиты («Дневник Е. А. Перетца (1880—1883)», М., 1927, стр. 49).

Стр. 170. Об этом Чичерин писал и в статье, гектографированный экземпляр которой, без подписи автора, находится в «Деле III Отделения» (1878, № 68, лл. 143—152). Рукописный экземпляр статьи имеется в бумагах А. Ф. Кони с надписью, сделанною рукою последнего: «Статья Б. Н. Чичерина о деле Засулич, 1878 г.»

Стр. 172. В анонимном письме в адрес III Отделения и написанном якобы от имени «присяжного заседателя» указываются причины, заставившие вынести оправдательный приговор: «Мы, присяжные, при всем негодовании к ее злодеянию вынуждены были оправдать ее: 1) из чувства самосохранения и 2) чтобы избавить правительство от скандала несравненно большего, который вследствие слабости полиции непременно последовал бы за обвинительным приговором… Если бы мы обвинили Засулич, то не только весьма вероятно, что некоторые из нас были бы перебиты у самого порога суда, но наверное были бы убиты прокурор, председатель, а также, может быть, и некоторые знатные посетители… Если даже, несмотря на оправдание, негодяи не удержались от стрельбы, то что было бы в случае осуждения?» (ЦГАОР, ф. III отд.,