Сергей Кремлев - Мифы о 1945 годе

Позднее Черчилль с апломбом написал:

В конечном счёте человек судит по себе…Черчилль не умел владеть собой – он с младых ногтей был, что называется, «барчуком», который вырос в барина, напускной демократизм которого мог обмануть лишь электоральную «скотинку», да и то не всегда. Сталин же собой владел абсолютно. Поэтому отсутствие его реакции на ошеломляющее сообщение Трумэна было расценено обоими англосаксами как непонимание.

Черчилль вспоминал:

Однако Черчилль попал пальцем в небо, как и его коллега Трумэн. В 1945 году Сталин был не просто осведомлён о ведущихся в США атомных работах. Он к лету 1945 года подписал ряд постановлений Государственного Комитета Обороны и правительственных постановлений, определяющих ход и темпы советских атомных работ.

В СССР проскочило лишь одно, косвенное свидетельство на сей счёт, да и оно было, пожалуй, апокрифом, то есть в данном случае – историей, сочинённой задним числом. В «Воспоминаниях и размышлениях» маршала Жукова говорится следующее:

Переданный Жуковым разговор наверняка был, и я не исключаю, что Жуков при нём присутствовал. Вот только вряд ли в реальном масштабе времени маршал так уж и понял, что речь – об атомной бомбе. В то время проблема была настолько засекречена везде, а мощность нового оружия настолько превосходила всё, что мог вообразить ум военного человека, что представляется маловероятным, чтобы Жуков тогда понял всё .

Скорее всего, он всё понял значительно позже. Что же до сути, то ныне рассекреченные советские документы, относящиеся к началу советского Атомного проекта, датированы ещё 1939 годом.

Тем не менее, вряд ли, повторяю, Жуков тогда что-то мог понять – к информации по нашим атомным работам он тогда и близко допущен не был. И фамилия Курчатова Маршалу Советского Союза Жукову вряд ли тогда что-то говорила.

Впрочем, кроме маршала Жукова в Потсдаме был ещё один Маршал Советского Союза, и, хотя он в воспоминаниях Жукова не помянут, ему-то фамилия Курчатова знакома была. Причём этот маршал был знаком с академиком Курчатовым не первый год, а через неполный месяц после завершения Потсдамской конференции они начнут вообще совместно работать – плотно и плодотворно.

Этим Маршалом Советского Союза был Берия, отвечавший в Потсдаме за охрану советской делегации, не входя прямо в состав делегации. Однако, формально не будучи делегатом, Берия оставался заместителем Председателя ГКО, и уже поэтому Сталин, осведомляя о разговоре с Трумэном Молотова, не мог не осведомить об информации Трумэна и Берию.

Собственно, Сталин даже был обязан сделать это, потому что ещё 3 декабря 1944 года сам утвердил постановление ГКО № 7069сс, заключительный пункт которого гласил:

И уж если Сталин обсуждал информацию Трумэна с Молотовым, который имел прямое отношение к началу наших работ, но потом был заменён энергичным Берией, если Сталин – возможно – не стал скрывать эту информацию от Жукова, который к делу прямого отношения не имел, то уж с официальным Куратором советской Атомной проблемы, своим заместителем по ГКО и Совнаркому, Сталин не обсудить ситуацию не мог.

В реальном масштабе времени.

И, безусловно, обсудил. Может – в общем разговоре с Молотовым и Жуковым, а может, – ещё и отдельно.

Впрочем, что тут гадать! Сегодня, после рассекречивания многих документов советского Атомного проекта, можно сообщить кое-что и конкретно…

10 июля 1945 года нарком государственной безопасности СССР комиссар государственной безопасности 1-го ранга Меркулов направил заместителю Председателя ГКО Берии срочное письмо (исходящий № 4305/м) о подготовке испытания атомной бомбы в США.

В письме, в частности, сообщалось (выделенное курсивом вписано от руки ):

Сталин выехал из Москвы в Потсдам 16 июля 1945 года в 17 часов 30 минут, так что у Берии было более чем достаточно времени, чтобы передать Сталину эту информацию ещё до отъезда, в Москве, и уж, тем более, в пути по дороге в Германию.

Так что Трумэн ничего особо нового для Сталина сообщить тому не мог.