Марк Сейфер - Никола Тесла. Повелитель Вселенной

Но и Пьюпин в долгу не остался: «Не думаю, что вам следует обвинять меня за то, что я не в полной мере описал ваши изобретения… Во-первых, слишком рано обсуждать практические вопросы в лекции, посвященной самым фундаментальным принципам многофазных систем. Во-вторых, я знаю о ваших моторах только понаслышке и не имел удовольствия лицезреть ни одного из них лично. Я дважды заходил к вам в отель и один раз писал вам, но все мои попытки были тщетны». В конце письма Пьюпин пытался договориться о личной встрече, но Тесла был не из тех, кто может легко простить такое простодушие, особенно в лице серба, который плохо говорит на родном языке. Для сверхчувствительного Тесла Пьюпин был человеком, распространяющим ложь. А его постоянная связь с Томсоном не способствовала перемене взглядов ученого. Поскольку Тесла собирался в путешествие в Европу, эта встреча так и не состоялась.

В свете споров об авторстве этого изобретения важно понимать, что сокрытие истины продолжается и по сей день. Все началось с того, как Михаил Доливо-Добровольский не захотел признать, что это была идея Тесла, а его друг Карл Геринг опубликовал множество статей, посященных этому эпизоду, в журналах по мере того, как обсуждение все росло в течение 1891 года. Геринг был профессором инженерных наук в Дармштадтском университете в начале 1880-х годов. Его протеже Добровольский – уроженец Санкт-Петербурга и сын русского дворянина – сменил Геринга на посту, когда тот ушел из университета в конце 1883 года.

Ч. Браун – уроженец Швейцарии и сын создателя паровых двигателей – начал успешную передачу электрической энергии с помощью динамо переменного тока, созданных им во время работы в Люцерне. Браун, который был на год моложе Добровольского и на семь лет моложе Тесла, получил основное образование в Винтертуре и Базеле, где работал в мастерских «Бурджин». В 1884 году он перешел на работу в «Эрликон», а через два года стал директором операций. 9 февраля 1891 года Браун выступил во Франкфурте с лекцией на тему протяженной передачи электрической энергии, и именно там встретился с Добровольским. «Эрликон» и АЭГ заключили партнерское соглашение, и через семь месяцев был достигнут первый успех между Лауффеном и Франкфуртом.

После заявлений Добровольского и односторонних статей Геринга в электрических журналах представители американского инженерного сообщества, не имевшие доступа к патентам Тесла, могли превозносить операцию «Лауффен – Франкфурт», продолжая намекать, что к ее успеху работа Тесла не имела отношения. По странному стечению обстоятельств сторона Вестингауза хотела также замять это событие не только потому, что Тесла оказался прав, а они – нет, но и потому, что оно преуменьшало их успех в Теллуриде. Таким образом, когда мы просматриваем литературные источники Вестингауза, почти невозможно найти упоминание о Лауффене – Франкфурте.

В своих лекциях Пьюпин не поддерживал Тесла, не делали этого и Кеннели, Томсон и Брэдли. Однако Чарльз Протеус Штейнмец принадлежал к другой категории. Как и Пьюпин, он недавно эмигрировал из Европы и также имел академическое образование, в то время не делая на новое изобретение никаких экономических ставок.

Штейнмец, покинувший в 1889 году Германию, чтобы избежать тюрьмы за социалистические взгляды, был блестящим студентом факультета математики в Университете Бреслау. Карлик-горбун с ушедшей в плечи головой и одной ногой короче, чем другая, Штейнмец добился того, что его мощный интеллект затмевал странную внешность и хрупкое строение. Двадцатишестилетний Штейнмец, пытающийся отрастить усы и бороду, который уже был известен трудами в области гистерезиса (в том числе математическим объяснением замедления магнитных эффектов при изменении электромагнитных сил), видел недочеты в лекциях Пьюпина. Поскольку это была его первая попытка выступления перед своими сверстниками на таком сложном английском языке, он осторожно поддержал разговор, представив аудитории рассчеты и схемы. Во время работы в Йонкерсе Штейнмец создал однофазный коллекторный мотор летом 1890 года.

С бесстыдно отпущенными до плеч волосами, карлик был облачен в слегка помятый костюм-тройку, украшенный тяжелой цепью для часов, и в пенсне, болтающееся на шнурке из-под воротника. Встав в полный рост (четыре фута) и вытащив пенсне, чтобы прочитать свои расчеты, Штейнмец с немецким акцентом заметил, что «Феррарис построил всего лишь маленькую игрушку». Он принялся исправлять предположение Пьюпина о том, что Добровольский первым использовал трехфазную систему. «Я совершенно не могу с этим согласиться, поскольку она уже существовала в старом моторе Тесла». В заключение Штейнмец сказал: «Не вижу ничего нового в этой системе Добровольского».

Штейнмецу потребовалось несколько месяцев, чтобы понять, почему его коллеги так изумились, когда он отверг все надежды на первенство Добровольского. Однако они были поражены его анализом и математическими расчетами. Элайхью Томсон вернулся в свою компанию «Томсон – Хьюстон» в Линне, штат Массачусетс, зная, что из Европы прибыл новый математический гений, и вскоре после этого «Томсон – Хьюстон» предложила Штейнмецу работу в Линне.

Тем временем в Питтсбурге в тайне от Эдисона Вестингауз встречался с Генри Виллардом – финансовым попечителем Эдисона в течение двух лет – для обсуждения возможного объединения. Виллард, недавно соединивший несколько маленьких компаний с «Эдисон Электрик» для создания «Эдисон Дженерал Электрик», отлично понимал, что у Эдисона не ладились дела с Вестингаузом. Виллард был эмигрантом из Германии, сыном судьи из Баварии. Пытаясь в юности создать «свободное» немецкое поселение в Канзасе, Виллард был человеком, который создал Северную Тихоокеанскую железную дорогу для связи западного побережья с восточным. Он сотрудничал с Дж. Пирпонтом Морганом, который отвечал за это строительство, и Морган прислал в Менло-Парк Эдварда Дина Эдамса, давно работавшего в банке, чтобы попытаться уговорить Эдисона примириться с Вестингаузом. Радуясь, что удалось «обойти конкурента», Эдисон ничего не хотел слушать. «Вестингауз, – говорил он, – спятил, внезапно разбогатев или в результате чего-то подобного, и парит на воздушном змее, который рано или поздно приземлится в грязи».

Легальные попытки защитить патенты на лампочки Эдисона уже стоили ему 2 миллиона долларов и столько же Вестингаузу. Лагерь Эдисона решил подать иск на Вестингауза, а не на «Томсон – Хьюстон», потому что питтсбургская компания купила «Юнайтед Стейтс Электрик» – концерн, которому принадлежали конкурирующие патенты Сойера – Мэна и Хайрема Максима, в то время как «Томсон – Хьюстон» обладала только правом аренды. Пока два гиганта сражались друг с другом в «самоубийстве времени», как эту борьбу окрестил Эдисон, «Томсон – Хьюстон» богатела.