Федор Раззаков - Чтобы люди помнили

Война застала актрису в Ленинграде — на съёмках последних сцен «Антона Ивановича…». Она вернулась в Москву, но пробыла в ней недолго — 14 октября вместе с театром она эвакуировалась в Омск. Вскоре туда пришла телеграмма из Алма-Аты — режиссёр Л. Трауберг приглашал актрису на съёмки фильма «Воздушный извозчик», сценарий которого В. Катаев написал специально для неё. На съёмках этой картины Целиковская познакомилась с Михаилом Жаровым, который вскоре стал её третьим мужем. Но кто же был в числе первых?

Первый раз замуж Целиковская вышла рано — на втором курсе театрального училища. Её мужем стал студент того же заведения Юрий Алексеев-Месхиев. Однако их совместная жизнь продлилась недолго, и вскоре они расстались.

Вторым мужем Целиковской был писатель Борис Войтехов. К моменту замужества Целиковская была уже известной актрисой, имела массу поклонников, среди которых было много известных людей. Однако актриса выбрала себе в спутники не самого заметного среди них, но искренне любившего её. Правда, и этот брак, продлившись несколько лет, распался.

И, наконец, в 1943 году судьба свела актрису с Михаилом Жаровым.

Между тем съёмки в «Воздушном извозчике» внесли изменения не только в личную жизнь Целиковской, но и в творческую — из-за них её отчислили из Театра имени Е. Вахтангова. Однако актрису это почти не озаботило. Без работы она не оставалась. После съёмок в «Воздушном извозчике» её пригласил в свою новую картину сам Сергей Эйзенштейн, который оказался в плену её таланта после фильма «Сердца четырёх». Так Целиковская попала на роль царицы Анастасии в фильме «Иван Грозный» (1945). Вот что рассказывала сама актриса о том времени и своей карьере в кино:

«Меня правительство не поддерживало. Например, когда выходила какая-нибудь комедия Александрова, во всех газетах появлялись статьи. И всех действующих лиц расхваливали. Когда же выходили фильмы Юдина („Сердца четырёх“, „Близнецы“), их ругали. И я всегда чувствовала, что для руководства почему-то я актриса второго сорта. Мода, видно, была такая. Но меня очень любили простые люди, и это было большой поддержкой…

Когда за „Ивана Грозного“ всем дали Сталинскую премию — за первую серию, то меня Сталин из списка премируемых вычеркнул. Сказал: „Царицы такими не бывают“. Так что у меня за всю жизнь даже наград никаких не было».

Действительно, несмотря на огромную популярность у зрителей, Целиковская долгое время была обделена официальными почестями. На приёме в Кремле, где присутствовал Сталин, актриса была всего лишь один раз. Правда, она была частым гостем в доме Молотовых, однако после того как покровительствовавшую ей Полину Жемчужину (жену Молотова) арестовали и отправили в лагерь, окружающие стали косо смотреть и на Целиковскую.

Кроме того, экранный имидж нашей героини был совершенно иным, чем у тех же Л. Орловой или М. Ладыниной: героини Целиковской не несли никакого идеологического начала. Не было у неё и влиятельного мужа-покровителя, который мог бы выгодно устроить карьеру своей дражайшей половине, вовремя похлопотать за неё.

После войны амплуа Целиковской в кино почти не изменилось: против ролей в комедиях «Близнецы» (1945, 4-е место в прокате — 19,91 млн. зрителей), «Беспокойное хозяйство» (1946, 8-е место в прокате — 17,79 млн. зрителей; в этих фильмах играл и М. Жаров) она могла выставить лишь одну драматическую роль, причём эпизодическую, — в картине «Повесть о настоящем человеке». Большинство критиков именно эту роль — медсестры Зиночки — считают поворотной в карьере Целиковской. Это была работа творчески зрелой актрисы. Однако режиссёры так и не разглядели в Целиковской этих изменений. Ей продолжали поступать предложения играть роли наивных героинь, но от всех этих предложений актриса отказывалась. В результате за последующие 9 лет она не снялась ни в одном фильме. Единственным местом работы для неё стал Театр имени Е. Вахтангова, куда её вновь приняли в 1945 году. Среди её театральных ролей назову следующие: Дениза в «Мадемуазели Нитуш» Эрве, царица Мария Нагая в «Великом государе» по В. Соловьёву, Дженевра в «Глубоких корнях».

Видимо, неудовлетворение творческой жизнью, ощущение себя на вторых ролях угнетали талантливую актрису. Она пыталась найти счастье в личной жизни, но и брак с М. Жаровым трещал по швам. Она безумно хотела ребёнка, но этого не случилось. В конце концов брак распался. И тут на пути Целиковской возник ещё один поклонник. Им оказался известный архитектор, 50-летний Каро Алабян. В 1934–1940 годах именно по его проекту строился Центральный Театр Советской Армии («звезда»). С 1937 года К. Алабян был депутатом Верховного Совета СССР. В конце 40-х годов Целиковская и Алабян стали мужем и женой.

Новый, четвёртый по счёту брак знаменитой актрисы оказался самым счастливым для неё: в начале 50-х годов она родила сына, которого они с мужем назвали Александром. По словам многих, знавших эту семью, Целиковская была сумасшедшей, любящей матерью. Казалось, что с рождением сына её семейная жизнь будет приносить одни радости. Однако внезапно начались неприятности у Алабяна. Л. Целиковская рассказывала:

«Алабян, конечно, был человеком удивительным. Высокий интеллектуал, совершенно бескорыстный, очень порядочный. Смелый, за что и поплатился.

Алабян всю жизнь занимал очень большие посты, в течение тридцати лет был секретарём Союза архитекторов. Когда у нас решено было начать строительство высотных домов, Алабян выразил несогласие в присутствии Берии. До этого он год провёл в Америке и прекрасно понимал, что строительство высотных домов в нашей стране в те годы — показуха, нет ни необходимой технологии, ни моральных прав. И обо всём этом Алабян сказал в своей речи.

Очень скоро ему приказали принять на работу двух архитекторов. Как он ни сопротивлялся, принять их всё же пришлось. А буквально через две недели объявили, что они — шпионы: сценарий был отработанным. И тут же появился приказ, подписанный Сталиным: освободить Алабяна от всех занимаемых должностей.

Когда Каро пришёл домой — а я сидела с нашим маленьким сыном, — он встал передо мной на колени и сказал: „Прости меня. Если бы я знал, что так случится, я бы никогда не посмел жениться на тебе“.

Вскоре нас лишили дома — мы жили тогда в мастерской Алабяна на улице Горького. В один прекрасный день к нам пришла комиссия из Моссовета: „Как вы используете служебное помещение! Почему висят ползунки?“ И велели нам выехать в десятидневный срок. Мы начали скитаться. Жили то на даче, то у друзей. Втроём — на сто двадцать рублей, мою зарплату. Длилось это почти два года. И когда уже совсем стало невмоготу, мы написали в правительство письмо: „Сколько же можно так наказывать?“ Отправили его Молотову, Булганину и кому-то ещё… Так, благодаря письму нам с Каро дали в 53-м году квартиру, а ему — работу».