Дмитрий Петров - Василий Аксенов. Сентиментальное путешествие
- Название:Василий Аксенов. Сентиментальное путешествие
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Array Литагент «Эксмо»
- Год:2012
- Город:Москва
- ISBN:978-5-699-60001-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Дмитрий Петров - Василий Аксенов. Сентиментальное путешествие краткое содержание
Герои Аксенова хранят в себе искру личности автора, но никогда не совпадали с ним на сто процентов.
«Василий Аксенов. Сентиментальное путешествие» – первая полная биография писателя. Дмитрий Петров для создания этой книги интервьюировал друзей и родственников писателя, работал с архивными документами. В итоге получилась не просто уникальная по охвату материала, но и очень интересная книга в духе знаменитых биографий Ирвина Стоуна, которые читаешь как настоящие художественные романы!
Василий Аксенов. Сентиментальное путешествие - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
А что в Кремле с Хрущевым шампанское пьет, так что ж тут такого? Таинственна русская душа, как и нравы этой страны. Что вы хотите – тирания: нынче оделяют, а завтра – вжжжик!..
О, эти русские!
Да, они такие! Только что аплодировали своему «премьеру Хрущеву», а тут – опа: и сняли. А Ильичева перебросили с идеологии на иностранные дела. И стали печатать недавних отверженных. И снова у них поездки и вечера. И вновь пришла к читателю аксеновская проза.
Впрочем, еще в 1964-м «Юность» публикует «Новые рассказы», среди которых меткая «Катапульта», давшая имя сборнику (куда издательство «Советский писатель» включило и наотмашь избитые критикой «Апельсины из Марокко»). Наброски иллюстраций друг Аксенова литовский художник Стасис Краскаускас рисовал на салфетках в вильнюсском кафе «Неринга». Тут же непростые «Завтраки 43-го года», простой и мудрый «Маленький Кит, лакировщик действительности», торжествующая, тайная «Победа»…
Это – уже в 1965-м, в «Юности» № 6. И в том же году в издательстве «Молодая гвардия» выходит «Пора, мой друг, пора» – еще один текст об одиночестве, о том, как трудно понять друг друга даже любящим людям; о жестком сопротивлении текста; о том, как легко троим избить, а то и убить одного; и о счастье, которое возможно. Есть там и желанный критике положительный герой. И не один. Моряки и актрисы, мотористы и режиссеры, строители и шоферы – работящие и прекрасные девушки и парни, веселые, простые и отважные. Есть даже положительный чистильщик обуви, старик-еврей со щеткой, бархоткой и фоткой его покойной Ривы. И уж совсем особый – главный: Валя Марвич – талантливый прозаик и рабочий. Причем – одновременно.
И хотя эти герои (кроме чистильщика) не вполне таковы, какими их воображали радетели стерильности – и водку пьют, и врезать могут, – они в целом подходят и агитпропу, и читателю.
Да, у Аксенова был читатель . Тот, кто узнал в его героях себя, а еще того, на кого хотел походить. А еще тот, кто принял предложенный автором язык. Этот читатель в целом хорошо принял и «Новые рассказы», и «Пора…», и «Жаль, что вас не было с нами», где главные герои – люди искусства. А шоферы, матросы и, допустим, буфетчицы – симпатичные статисты.
Но и с теми, и с другими происходят чудеса.
С актером-неудачником Мишей Корзинкиным – свои. С актрисой-примадонной Ириной Ивановой – свои. Со скульптором Яцеком Войцеховским – чудеса на особый манер. А с киномагнатом Рафаэлем Баллоне – на иной. Отчаявшийся Миша вдруг обнаруживает, что это хорошо – быть выгнанным из дома, жить, не снимая пальто, в промерзшей мастерской друга-ваятеля и быть обманутым другом-режиссером с характерной фамилией Барков. Ибо награда за всё это – чудо любви. И счастье есть суп из перловки, плов из перловки и кофе из перловки на симферопольском вокзале под вывеской «Комплексные обеды». И всё тогда тебе доступно – даже кисель, которого в этом буфете отроду не бывало. И прекрасная Ялта. И море, что дает свежести. И уважение соплеменников-современников – матросиков-статистов с барка «Витязь».
А пошляки вроде Рафаэля Баллоне с их четырьмя кинофирмами и пятью виллами в лучших районах мира пусть нервно курят в сторонке свои сигары из Антананариву. Им не сравниться с нашими апельсинами из Марокко, которые хоть и из другого текста, а всё равно родные. И пусть уедут Рафаэли в свои нездешние края, а мы – в Москву! В Москву! В Москву!! Где друг-художник увековечит нас в скульптурной группе «Мирный атом».
Москва из «Звездного билета» – холеная и холодная, слегка преображенная в «Пора, мой друг, пора» и «Рыжем с того двора», обретает другие черты – тягу к рефлексии, творческий драйв и милую нежность, окутанные туманцем иронии. И радует. И веселит. И хочется быть с ними.
В этом рассказе ярко проявилось то, что называют «аксеновской интонацией». В музыке «интонирование» – это умение чисто воспроизводить тон. Если человек поет или играет, не попадая в ноты, говорят: он фальшивит. Аксенов с самого начала точно попадал в ноты, написанные в том времени и мире, в котором жили или хотели жить его читатели. Но ноты эти были написаны отнюдь не на лбу, а в их душах. Но Аксенов сумел уловить их и прочесть. Чудесным образом. Не здесь ли секрет его успеха у аудитории с начала 60-х до наших дней? Каждое поколение (точнее, та его часть, которой был созвучен Аксенов) видело и слышало в текстах автора себя . В том числе и того себя, каким Аксенов предлагал ему стать. И предлагая – формировал, образовывал, создавал это поколение. Давал ему стиль и язык . Не случайно в конце 60-х и в 70-х годах было модно общаться цитатами, извлеченными из его «Затоваренной бочкотары».
6
Как этот текст мог быть тогда опубликован в «Юности» – тайна.
Главный редактор Борис Полевой не любил эксперименты. Но тут старый правдист отбыл в отпуск, оставив журнал на попечение своего первого заместителя, бывшего помощника Александра Фадеева Cергея Преображенского, который относился к «авангардизму» вполне терпимо. И повесть пошла в печать. Тогдашний редактор отдела критики и эстетического воспитания «Юности» Евгений Сидоров вспоминает [79], как он, Преображенский, редактор отдела прозы Мэри Озерова и второй зам главного Владимир Воронов читали в редакции повесть вслух, смеясь в «ударных» местах. C Аксеновым договорились, что участвовать в подготовке текста к печати он не будет, но редакторы его и так почти не трогали.
Сидорову повесть понравилась до того, что он написал к ней послесловие. Не ждал, что критика объявит ее «эталоном модернизма», а пленум Краснопресненского райкома партии [80]постановит, что журнал «опубликовал порочное произведение, сопроводив апологетической статьей» [81]. Редакция признает повесть лучшим текстом года и по инициативе Юрия Зерчанинова на новогодней вечеринке наградит автора цинковым корытцем – бочонка, видно, не нашли.
«Бочкотара» вышла в марте 68-го.
Всего-то месяцем раньше релиза песни Пола Саймона и Арта Гарфанкла «Америка».
Двое садятся в автобус и едут искать свою страну. Мичиган, Питсбург, Нью-Йорк и так далее… Вокруг разные люди, кто-то – славный, кто-то – опасный, кто-то смешной. Каждый просится в историю. Вот этот, к примеру – чем не шпион ФБР… Сигареты кончились. Путь остается. Знай считай машины на Нью-Джерси Торнпайк [82]. Так и едут они – ищут Америку.
Удивительное совпадение метафор из двух культур: образ стены из «Билета» «Пинк Флойд» отразят в The Wall , а в «Америке» прозвенит поиск страны из «Тары»… Пусть в ней не автобус «Грэй Хаунд», а советский грузовик. А в нем не люди в галстуках-бабочках, а нехитрые наши сограждане. И не по хайвэю едут, а по грунтовке. «Бочкотара» – тоже песня! В прозе. И поют ее удивительный водитель Володя Телескопов, сокрушительный старшина первой статьи Шустиков Глеб, положительный ученый Вадим Афанасьевич Дрожжинин, уморительный старик Моченкин дед Иван и обворожительный педагог Ирина Валентиновна Селезнева. То ли хором поют, то ли – соло, воспевая родные поля, где не пенится «Кока-Кола», а кипят на ветру тополя.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: