Виталий Дымов - Мордюкова, которой безоглядно веришь

Остальные гости тем временем пили чай, делая вид, что ничего особенного не происходит. Герасимов, нужно отдать ему должное, тоже проявил себя как человек выдержанный, понимая, что с родителями молодогвардейцев нужно любым образом установить хорошие отношения, ведь без этого вряд ли можно рассчитывать на достоверность будущего фильма. Урезонивая Тюлениху, пообещал вносить по необходимости нужные поправки в сценарий, консультироваться с остальными родителями — для этого же сейчас и собрались, пьём чай, знакомимся…

На Тюлениху, однако, уважительное отношение не действовало. Старушка перешла от бытовых обвинений, так сказать, к политическим. Дескать, её Серёжка был главным в «Молодой гвардии», а не какой-то там Кошевой! Подумаешь, отличник и передовик в школе был этот Олег. Зато барчук, по хозяйству семье не помогал… С этими Кошевыми вообще ещё разобраться нужно. Почему вдруг немцы у них в доме остановились, выселив хозяев в сарай? Да сами Кошевые свой дом оккупантам под расквартирование и предложили! Вот на тюленинский «Шанхай», самый трущобный, как теперь сказали бы, район Краснодона, немцы почему-то же не польстились… Герасимову пришлось волей-неволей повысить тон и одёрнуть разошедшуюся старуху. Допив чай, та с миной праведного гнева на лице удалилась из комнаты. Никто из присутствующих об этом особо не сожалел.

Да и разговор начался хотя спокойный, но не очень весёлый. Режиссёр просил родителей помочь съёмочной группе с теми или иными деталями, в своё время упущенными по каким-либо причинам автором романа. На том и порешили.

На следующий день молодые актёры отправились по домам своих героев. Нонне с самого утра предстоял визит в дом Громовых. Жили они не в центре Краснодона, а возле реки Каменки, на так называемом хуторе Первомайском. Мать Ульяны Громовой, как оказалось, давно уже болела и практически не вставала с кровати. Лицом и, главное, глазами она напомнила начинающей актрисе саму Ульяну, какой та выглядела на фотоснимках. Только черты лица у дочери были мягче, тоньше, интеллигентнее.

Отец Ульяны, ещё крепкий мужчина высокого роста, с сильными натруженными руками и с выправкой человека, привыкшего к постоянной физической работе, принялся угощать гостью. А чем особо угостишь-то? На выручку пришли поспевшие на огороде огурцы. Мать с постели засмеялась: на что голодной студентке твои огурцы, ты лучше борщ поставь на стол… Нонна тем временем вошла в прежнюю комнату своей героини. Этажерка с книгами, вышивки на стенах и на кровати — всё, как при жизни Ульяны. Видно было, что родители старались ничего здесь не менять с тех пор, как дочери не стало. Порядок навели, понятное дело, и словно свой небольшой домашний музей создали. В палисаднике под окном отец показал гостье многолетние цветы, которые в своё время сажала ещё сама Ульяна.

Получила во время этой встречи Нонна и несколько полезных советов. Мать сочла её чересчур смуглой в сравнении со своей дочерью и посоветовала, чтобы артистку подгримировали как следует, осветлили кожу. На прощание Улины родители подарили Нонне всё тех же огурчиков (съешь с друзьями в своём общежитии!), а ещё, по её просьбе, отец сорвал букетик цветов — тех самых, из палисадника.

Возвращалась Нонна от Громовых уже ближе к вечеру. Отец Ульяны решил проводить её, давая по пути последние советы и напутствия: не играй, дочка, нашу Улю чересчур серьёзной, мало ли что так её писатель в романе нарисовал. Она девушка ведь весёлая была, бойкая, непоседливая. Песни петь любила, стихи декламировать. Мать нередко даже сердилась на мужа и дочку за излишнюю весёлость: как бы потом плакать не пришлось! Понятно, что в душе радовалась их веселью, но репутацию строгой хозяйки и главы семьи нужно же было поддерживать.

Вспомнил Громов и годы своей молодости, службу в царской армии, пору ухаживания за будущей женой, когда ни один, ни другая не слишком-то показывали свою слабину, мерились характерами и силой воли. Но любовь, как оказалось, была всё же сильнее взаимной гордости и амбиций, потому и сложилась семья.

Так в разговорах дошли и до здания школы, где киношники во дворе уже развесили волейбольную сетку и азартно резались в эту игру под восхищённые взгляды местной ребятни, охотно подававшей залетевший далеко мяч. Впрочем, возле школы кучковались не только краснодонские ребята. Сюда же явилась и Тюлениха — с неизменным боевым пылом. При любом удобном и неудобном случае она принималась нахваливать перед посмеивающимися слушателями своё семейство. Одиннадцать детей родила, девятерых из них выходила! А если бы ещё в своё время могла какое-никакое образование получить, то сейчас хоть и в Кремле могла заседать, не сплоховала бы!

Нонна между тем не столько обращала внимание на скандальные выходки мамаши Сергея Тюленина, сколько стремилась узнать как можно больше новых подробностей о своей героине. Привлекала романтичная натура юной подпольщицы, сформировавшаяся не только под воздействием жизненных обстоятельств, но и под влиянием хороших книг, памятных предвоенному поколению. Любила Ульяна читать пушкинские стихи. Но самой любимой её книгой был «Овод» Этель Лилиан Войнич. Словно чувствовала, что ей предстоят испытания, ещё более страшные, чем Оводу. И на допросах, во время пыток она держала себя с таким мужеством, что удивлялись даже враги, о чём стало известно от одного местного полицая, который был очевидцем всего этого.

Молодые актёры вместе с режиссёром обошли за эти дни весь Краснодон и прилегающие места, особенно внимательно осматриваясь там, где происходили те или иные события по ходу сценария. К этому времени в Краснодоне уже был создан музей «Молодой гвардии». Однако и здесь любила поразоряться в крике Тюлениха. Поскольку музей часто посещали экскурсии из других городов — от школьников до курсантов военных училищ и делегаций трудовых коллективов, — старушка занимала пост у входа ни свет ни заря и подкарауливала очередную группу. Демонстративно отвешивала гостям поясной поклон и принималась за своё. Дескать, какой тут уж такой музей? Что тут показывать? Всякие довоенные вещички подпольщиков? Эка невидаль — Володька Осьмухин (чью роль, кстати, теперь исполнял Вячеслав Тихонов) огурец в банке вырастил. Так нужно всякое барахло в музей волочь?!

Доставалось, разумеется, из уст Тюленихи и столь нелюбимым ею Кошевым. Ленка-то Кошевая, мамаша Олега, почему в активистки-общественницы перед войной выбилась? Да потому, что с мужем развелась, вот и нечего больше делать ей было. А теперь и своего Олега ухитрилась главным в «Молодой гвардии» сделать, а не Серёжку Тюленина!

Однако к речам Тюленихи уже мало кто прислушивался. Скандальная женщина стала словно одной из экзотических достопримечательностей Краснодона — нечто вроде городской сумасшедшей, чьи слова и всерьёз-то воспринимать нельзя. Экскурсантов на подходе к музею даже предупреждали заранее, кто их там ждёт, намекая, что не всё у старушки с головой в порядке.