Юрий Сушко - Марина Влади, обаятельная «колдунья»

— Ладно. Договорились. Давай телефон, я позвоню.

Вернувшись из поездки в Подмосковье с небольшой съемочной группой, Марина с воодушевлением рассказывала Высоцкому: «Это были даже не пробы. Мы просто снимали несколько кусков. Андрей подробно объяснял мне сцену: на пороге избы женщина долго-долго ждет любимого человека. Становится прохладно, она зябко кутается в шаль, последний раз в отчаянии смотрит вдаль — никого, ничего, пустота. Она, поникшая, возвращается в дом… Вот и все. Андрей наговорил мне массу комплиментов. В общем, я довольна. И собой, и Тарковским. Но я его предупредила: „Андрей, если я тебе не подойду, то ты мне прямо скажи об этом, чтобы я напрасно не ждала, хорошо?..“»

Потом, уже за ужином, они фантазировали и строили грандиозные планы. Еще бы, ведь если Марина начнет сниматься в этом фильме, сразу решится множество проблем: у нее появится официальная работа в Союзе, можно будет спокойно, без оглядки на сроки, диктуемые ОВИРом, жить в Москве, рядом с мужем. Да и вообще — сниматься у Тарковского! — это, должно быть, такое счастье…

Но проходит несколько дней, а вестей от Тарковского все нет и нет. «Мы звоним Андрею, — вспоминает Марина, — но все время попадаем на его жену, и та, с присущей ей любезностью, швыряет трубку. Я чувствую, что звонить бесполезно — ответ будет отрицательным».

Интуиция ее не подвела. Через какое-то время некая девица из киногруппы «Зеркала» (оказывается, так теперь стал называться будущий фильм Тарковского) все-таки позвонила и сообщила Влади, что роли уже распределены и что ее благодарят за пробы…

Высоцкий пришел в бешеную ярость. Такой взрыв эмоций она видела у него только на сцене в «Пугачеве». Только сейчас уже не до игры. Он оскорблен за нее, зол на себя за то, что понапрасну уговаривал соглашаться на эти злосчастные пробы, унижен тем, что Тарковский сам, видите ли, даже не удостоил ответом, не снизошел, чтобы толком объяснить положение. Марина попыталась хотя бы чуть-чуть сгладить ситуацию:

— Володя, пойми, у него сейчас слишком много работы, масса забот, все-таки подготовительный период; сам знаешь, что это суматошные дни… Ну и вообще, режиссеры-постановщики — это не те люди, которые берут на себя роль гонца, приносящего дурные вести. Им иногда просто мужества не хватает…

— Да-да, — сумрачно кивает Высоцкий. — Но я видеть его больше не могу. Не хочу и не буду.

Они помирились друг с другом только через два года, когда Тарковский объяснил, что отказался от Марины только по одной причине: зрители будут отвлекаться от сюжета и основной идеи его фильма, видя на экране только Колдунью. Высоцкий внимательно посмотрел на него и великодушно согласился: «Может быть, ты и прав»… Впрочем, сама Марина все же осталась при своем мнении. Она была уверена, что ее неудача с «Зеркалом» — козни и происки жены режиссера, Ларисы.

Провалилась и попытка начинающих режиссеров Альберта Мкртчяна и Леонида Попова привлечь к съемкам фильма по роману Обручева «Земля Санникова» Высоцкого и Марину Влади. «Утвердили меня в картину, сделали ставку, заключили договор, взяли билеты, бегал я с визой для Марины, — сообщал Владимир своему другу Станислову Говорухину, [26] Говорухин Станислав Сергеевич (1936) — советский российский режиссер, сценарист, актер. Автор к/ф «Вертикаль», «Место встречи изменить нельзя», «В поисках капитана Гранта» и др. Нар. арт. РФ, был депутатом Госдумы России. — а за день до отъезда Сизов — директор „Мосфильма“ — сказал: „Его не надо!“… У меня гнусь и мразь на душе, хотя я счастливый, что баба у меня тут…»

Позже уже самому Говорухину, собиравшемуся экранизировать повесть Станюковича «Пассажирка», приходит в голову мысль снять в главной роли Марину. Как он объяснял, «за русскую стать». Но, как всегда, возникли непредвиденные обстоятельства, у режиссера появились новые проекты, и отложил он «Пассажирку» в долгий-долгий ящик, который запер на замок на целых сорок лет.

— Просто рок какой-то! — Высоцкий пытался обернуть в шутку дурную весть о том, что потерпела фиаско очередная их с Мариной попытка вместе появиться на экране. — Наши режиссеры-дебютанты послушно подняли руки вверх, едва узнав, что их мосфильмовское начальство недоуменно подняло бровь, увидев в списке исполнителей главных ролей фамилии Влади и Высоцкий. Им даже «дядя Степа» Михалков не помог. Вот так.

Марина фыркнула: «А я и не сомневалась. Они же трусы. Как их там? Саша Светафо…» — «Саша Стефанович и Омар Гвасалия». — «Шериф». — «Кто?» — «Омар Шериф». — «А-а, — засмеялся Высоцкий. — Да нет, ну какой шериф из Омара? Он скорее креветка». — «Ага, тогда этот Саша — устрица. В общем, bouillabaisse!» — «Не понял, что?» — «Буйабесс — такой вкусный рыбный супчик, ну уха по-марсельски. Я как-нибудь тебе обязательно приготовлю…»

Еще более странную игру затеяли чиновники Гостелерадио. Они были готовы утвердить Высоцкого на роль Фредерика Моро в сериале по Флоберу, но при одном непременном условии: партнершей главного героя должна выступить… Марина Влади. Унизительный шантаж, иезуитский, решили на семейном совете, и дружно отказались от съемок.

…Марина ничего не могла с собой поделать, но перед каждой рабочей сменой в павильоне «Ленфильма» она старательно приводила в порядок макияж, прическу, переодевалась, словно это ей сейчас предстояло работать перед камерой в очередном эпизоде «Плохого хорошего человека». Когда муж сообщил ей, что Иосиф Хейфиц собирается экранизировать чеховскую «Дуэль» и уже утвердил его на роль фон Корена, она бросила все свои парижские дела и примчалась в Питер.

Ее мучили два взаимоисключающих чувства. С одной стороны, профессиональная гордость не позволяла звезде экстра-класса самой предлагать свои услуги, так сказать, навязываться на роль. Но, с другой, ей ужасно, до слез, как девчонке-дебютантке, хотелось сыграть светскую львицу Надежду Федоровну, коварную обольстительницу и несчастную, в сущности, женщину, так точно прописанную Чеховым. И с робкой, детской, наивной надеждой на то, что Хейфиц, может быть, как-нибудь, случайно, что ли, обратит на нее внимание и в конце концов поймет, что именно она, Марина, и никакая другая актриса, даже эта Люда Максакова, а только она идеально подходит на эту роль. Борясь сама с собой, Марина ежедневно следовала за мужем на съемочную площадку, скромно пристраивалась где-нибудь в уголочке с томиком Чехова в руках. Но фильм был уже запущен в производство, все исполнители утверждены, и остановить процесс было невозможно. Понимая это, она все же по-прежнему упрямо, как на работу, каждый день тихой тенью Высоцкого появлялась в павильоне, садилась так, чтобы никому не мешать, и упрямо перечитывала «Дуэль».