Адольф Гитлер - Вторая книга

Действительно, нет никакой необходимости опровергать мнение, что только потому, что слияние Народов различных национальностей имело место в Американском Союзе, это может быть возможным в Европе. Американский Союз, конечно, свел людей разных национальностей вместе в молодую нацию. Но более пристальное изучение покажет, что подавляющее большинство этих различных этнических групп, расово принадлежат к схожим или по крайней мере связанным основным элементам. Ибо процесс эмиграции в Европе был отбором наиболее приспособленных, эта приспособленность во всех Европейских Народах лежала в основном в Северной примеси, Американский Союз, по сути, привлек к себе рассеянные Северные элементы из числа Народов, которые были очень разные, как таковые. Если, кроме того, мы примем во внимание, что вовлечение людей, которые не были носителями каких-либо теорий управления, и, следовательно, не были обременены никакими традициями, и, кроме того, влияние нового мира, которому все люди в большей или меньшей степени подвержены, то становится понятным, почему новая нация, состоящая из всех народов Европейских стран, могла возникнуть менее чем за 200 лет. Следует учесть, однако, что уже в прошлом веке этот процесс слияния стал более сложным по мере того как под давлением необходимости, Европейцы пошли в Северную Америку, которые, будучи членами Европейских национальных Государств, не только чувствовали себя солидарны с их Народами на будущее, но которые особенно ценили свои национальные традиции более высоко, чем гражданство своей новой родины. Более того, даже Американский Союз не смог соединить людей чужой крови, которые проштампованы своим национальным чувством или инстинктом расы. Сила ассимиляции Американского Союза проиграла против Китайских, а также Японских элементов. Они также поняли это хорошо и знают это, и поэтому они чаще всего предпочитают исключать эти чужеродные тела из иммиграции. Но тем самым Американская иммиграционная политика сама подтверждает, что ранее предполагаемое слияние народов определенно равных расовых оснований немедленно дает выкидыш, как только в нем участвуют люди, которые в корне отличаются. Что Американский Союз сам чувствует себя Северным Немецким Государством, и ни в коей мере не международной путаницей Народов, далее вытекает из того, каким образом он выделяет квоты для иммигрантов из Европейских стран. Скандинавам, то есть, Шведам, Норвежцам, далее Датчанам, затем Англичанам, и, наконец Немцам, выделяется наибольший контингент. Румыны и Славяне - очень мало, Японцев и Китайцев они предпочли бы исключить вообще. Следовательно, это Утопия, противопоставить Европейскую коалицию или Пан-Европу, состоящую из Монголов, Славян, Немцев, Латинцев, и так далее, в которой все кроме Тевтонов будут доминировать, как фактор, способный сопротивляться расово доминирующему Северному Государству. Очень опасная Утопия, конечно, если мы считаем, что снова бесчисленные Немцы увидят розовое будущее, для которого им не придется принести самые тяжкие жертвы. Что эта Утопия пришла из Австрии, несколько комично. Ведь в конце концов, это Государство и его судьба – живой пример огромной прочности конструкций, искусственно склеенных, но которые неестественны сами по себе. Это безродный дух старой императорской Вены, этого гибридного города Востока и Запада, таким образом говорит нам.

Пассивная внешняя политики как цель простого поддержания мира не возможна. Твердая цель: требование обсуждения возможностей и выбора союзников, для правильной оценки мелких инцидентов и препятствий. Отсутствие четких целей в текущей внешней политике Германии. Нейтралитет дает только экономические выгоды, для захвата власти требуется партия. Невозможность безрисковой политики, и уменьшение риска своими собственными силами.

Подводя итог, следовательно, можно вновь заявить, что наша буржуазная национальная политика, целью внешней политики которой было восстановление границ 1914 года, является бессмысленной и даже катастрофической. Это волей-неволей вводит нас в конфликт со всеми Государствами, которые приняли участие в Мировой Войне. Таким образом, гарантируется продолжение коалиции победителей, которая медленно удушает нас. Таким образом, она всегда гарантирует Франции благоприятную официальную точку зрения и в других частях мира для ее вечных козней против Германии. Даже если бы они были успешными, это не будет означать ничего вообще для будущего Германии по своим результатам, и все-таки заставит нас вести борьбу кровью и сталью. Кроме того, она вообще не позволяет, в частности, какой-либо стабильной Немецкой внешней политики.

Это было характерной чертой нашей довоенной политики, что она обязательно предоставляла стороннему наблюдателю образ решений часто, как колебания, поскольку они были непонятны. Если отвлечься от Тройственного Союза, содержание которого не может быть целью иностранной политики, а лишь средством для такой цели, мы не можем обнаружить ни одной устойчивой идеи у лидеров судьбы нашего Народа в предвоенный период. Это, естественно, непонятно. В тот момент, когда цель иностранной политики перестала означать борьбу за интересы Немецкого Народа, но, скорее, сохранение мира во всем мире, мы потеряли почву под нашими ногами. Я могу, конечно, очертить интересы Народа, установить их, и, независимо от возможности их защиты, я, тем не менее, сохраню великую цель непрерывно в поле зрения. Постепенно остальная часть человечества будет также приобретать общие знания особой национальной идеи как главной мысли в области иностранной политики. Это затем предоставит возможность регулирования взаимоотношений на постоянной основе, либо в смысле, сопротивления применению силы, или разумного осознания этого, или же в смысле понимания, пожалуй, достижения собственных интересов на общем пути.

Эта устойчивость во внешней политике может быть установлена с целым рядом Европейских Государств. За долгий период ее существования, Россией выставлены определенные цели иностранной политики, которые доминируют во всей ее деятельности. В ходе веков, Франция всегда представляла одни и те же внешнеполитические целеи, независимо от того, кто олицетворял власть в Париже на данный момент. Можно говорить об Англии не только как о Государстве с традиционной дипломатией, но, прежде всего как о Государство с идеей иностранной политики, ставшей традицией. В Германии, например, такую идею можно различить только периодически у Прусского Государства. Мы видим, что Пруссия выполняет свою Немецкую миссию в короткий период правления Бисмарка, но после этого какие-либо цели иностранной политики с долгосрочной перспективой пришли к концу. Новый Немецкий Рейх, особенно после выхода в отставку Бисмарка, уже не имел таких целей, кроме лозунга сохранения мира, то есть сохранения той или иной ситуации, и не обладал стабильным содержанием или характером. Подобно тому, как любые пассивные лозунги обречены на самом деле быть игрушкой в руках агрессивной воли. Только тот, кто сам хочет действовать, может определять свои действия в соответствии со своей волей. Поэтому Тройственная Антанта, которая хотела действовать, также имела все преимущества, которые лежат в самоопределении действий, в то время как Тройственный Союз из-за созерцательной тенденции к сохранению мира во всем мире оказался в невыгодном положении в той же степени. Таким образом, сроки и начало войны были определены странами с определенной целью иностранной политики, а, наоборот, силы Тройственного Союза были захвачены врасплох в час, который было всем, но не благоприятным. Если мы сами в Германии имели даже малейшие воинственные намерения, это было бы возможно с помощью ряда мер, которые могли бы быть осуществлены без усилий, придать другой облик началу Войны. Но Германия никогда не имела определенной цели иностранной политики, в перспективе, она никогда не думала о каких-либо агрессивных шагах для реализации этой цели, и, следовательно, события застали ее врасплох.