Ангус Роксборо - Железный Путин: взгляд с Запада

В ближайшие годы, по плану Грефа, должны были преобразиться многие аспекты экономической жизни. Подоходный налог для физических лиц снизился с 30 % до единой ставки в 13 %. Корпоративный налог снизился с 35 до 24 %. Новый Земельный кодекс сделал возможным покупку и продажу земли для коммерческого и жилого использования — впервые после Октябрьской революции 1917 г. Появился новый Юридический кодекс, предприняты жесткие меры, направленные против отмывания денег, попытки разделения некоторых крупнейших государственных монополий. Например, производство электричества было отделено от сети ее распределения.

Требовалась налоговая реформа, поскольку миллионы россиян, чьи доходы и без того стали мизерными, по мере повышения ставок просто переставали их платить. То же можно сказать и про налогообложение предприятий: около 80 % доходов в стране попросту уводилось из сферы налогообложения. Греф предложил дерзкий план: единую низкую ставку подоходного налога для всех и существенно сниженный корпоративный налог. Идея заключалась в снижении ставок и одновременном повышении собираемости. Но если бы люди продолжили не платить налоги, государство получило бы еще бо́льшую дыру в бюджете. Это не осталось без внимания Путина. Греф вспоминает, как они с Кудриным общались с Путиным по этому поводу: «Президент спросил нас: “Вы уверены, что наши общие налоговые сборы не упадут, если мы снизим ставку?” Мы ответили: “Да”. Он спросил: “А если вы ошибаетесь?” Я сказал: “Тогда я подам в отставку”. “Извините, — сказал Путин, — но я не намерен одобрять ваш план на таком основании! Вы не до конца продумали. Почему вы считаете, что ваша отставка каким-то образом возместит те деньги, которых недосчитается наш бюджет? С политической точки зрения, одно другого не компенсирует» 4.

Греф и Кудрин ушли, просчитали все еще раз и вторично представили свой план Путину. На этот раз он согласился.

Международный валютный фонд не испытывал особой радости. «В это время мы продолжали тесно сотрудничать с миссией МВФ, и они отказались поддержать наши планы, — говорит Греф. — У нас были сложные переговоры в подмосковной резиденции. Потом мы сказали представителям МВФ: “Большое спасибо за советы, но мы все равно намерены снизить налоги”». Впоследствии миссия МВФ покинула страну. Греф говорит, что эта реформа стала «ключевым, правильным решением, которое позволило нашей экономике начать подъем».

Предложенная земельная реформа вызвала еще более острые дискуссии — на этот раз потому, что она задевала чувства миллионов коммунистов и всех, кто полагал, что земля «должна принадлежать народу». Ельцин не осмелился противостоять им. Когда Греф готовился представить Земельный кодекс депутатам Государственной думы, тысячи людей вышли на улицы с красными флагами и антикапиталистическими лозунгами.

В последнюю минуту правительство пошло на некоторые уступки, ужесточив нормы, имеющие отношение к продаже земель сельскохозяйственного назначения, но это не помогло. Когда спикер пригласил Грефа на трибуну представить проект, в зале поднялся гул. Депутаты от КПРФ (им принадлежала четверть мест в парламенте) столпились вокруг него, не давая покинуть кресло и выйти к трибуне. Некоторые пытались даже воздействовать физически. Шум был таким, что спикер не слышал сам себя, поэтому позвонил Грефу по телефону и предложил зачитать проект с места. «Все равно вас никто не услышит, — сказал он, — но вы должны это сделать, иначе мы не сможем провести голосование».

Пока Греф скороговоркой произносил свою речь, депутаты от фракции коммунистов молотили кулаками по столам и заглушали его голос выкриками. Но голосование состоялось, закон был принят… и зал мгновенно превратился в поле битвы. Враждующие депутаты молотили друг друга руками, ногами и бодались головами.

«Это был исторический момент, — вспоминал Греф с улыбкой. — Так мы отвоевали право владеть землей в России».

Первоначальный эффект от пакета реформ оказался впечатляющим. Россияне действительно начали платить налоги. Уровень инфляции упал с 20 % в 2000 г. до 9 % в 2006 г. Рост экономики устойчиво составлял 6–7 % в год. Благодаря повышению мировых цен на нефть и газ (основной экспортный товар России) правительство не только сбалансировало доходы с расходами, но и получило профицит бюджета. Оно начало расплачиваться по гигантским внешним долгам, сумма которых в 1998 г. составляла 130 % от ВВП, сократив этот показатель к 2006 г. до 18 % ВВП.

Нефтедоллары текли в казначейство рекой, и перед правительством возникла дилемма. Одни, как министр экономики Греф, хотели потратить неожиданные доходы на развитие инфраструктуры — строительство автомобильных и железных дорог, на образование и здравоохранение. С другой стороны, министр финансов Кудрин опасался, что это может разогреть инфляцию. Он предложил создать Стабилизационный фонд, который поглощал бы излишки ликвидности и создавал «подушку безопасности» для защиты страны в случае резкого падения цен на нефть в будущем. Министры же желали получить деньги для своих отраслей. Губернаторы регионов жаловались Путину, что Кудрин лишает экономику наличных денег. «У нас по этому поводу были жаркие дискуссии», — говорил Греф. В итоге довольны остались оба. Был создан Инвестиционный фонд, который должен был ежегодно вкладывать в инфраструктуру до 3 млрд долларов. «Это было государственно-частное партнерство, — говорил Греф. — Если имелись частные деньги, государство софинансировало проекты. Это позволяло привлечь частные деньги к строительству крупных заводов, электростанций и так далее».

Но и Кудрин со своим Стабилизационным фондом оказался в еще большем выигрыше. К началу 2005 г. на его счетах находилось 522 млрд рублей (18,5 млрд долларов), что позволило России полностью выплатить задолженность перед МВФ (3,3 млрд долларов). Нефтяные доходы продолжали поступать. К августу 2006 г. Россия также выплатила Парижскому клубу стран-кредиторов почти 40 млрд долларов долга, оставшегося с советских времен, сэкономив на этом 7,7 млрд долларов расходов на его обслуживание. Даже при таких солидных расходах Стабилизационный фонд продолжал пополняться благодаря росту цен на нефть, что обеспечило России солидную «подушку», которая поддержала страну в мировой экономический кризис 2008 г., когда спрос на нефть резко сократился и цены пошли вниз.

Премьер-министром Путина на протяжении почти всего его первого президентского срока был Михаил Касьянов, обаятельный, владеющий английским языком сторонник свободного рынка с рокочущим голосом, который контролировал исполнение плана Грефа. Впоследствии он превратился в одного из самых непримиримых критиков Путина и одного из лидеров оппозиции. В 2008 г. он пытался баллотироваться в президенты, но кремлевская машина нарушила его планы, посчитав сфальсифицированными часть подписей, собранных в поддержку его кандидатуры. Но во время «путинской весны» они с президентом были заодно. И даже сегодня Касьянов признает, что Путин в то время целиком и полностью поддерживал либеральные реформы. «Мне казалось, что мы с Владимиром Путиным союзники, что мы строим — возможно, не без ошибок — демократическое государство с рыночной экономикой» 5.