Кристина Камаева - Чай, чапати, чили, чилим...

Арамбол — один из красивейших пляжей Гоа — находится на самом севере штата. Скорее всего, сейчас цивилизация добралась и до него, но в 1998 -1999 году Арамбол слыл прибежищем хиппи, прожигающих тут свое пособие по безработице. Более экономных отдыхающих трудно себе представить. Нам стало жаль Валида, открывшего ресторан в столь неприбыльном месте. С другой стороны, конкуренцию с ресторанами на бойких пляжах иностранный студент не смог бы выдержать, а на взятках местным властям просто разорился бы. А на Арамболе отдыхала тихая и нетребовательная публика. Ресторанов, принадлежащих иностранным студентам, здесь было несколько. Я запомнила наших соседей: суданского парня Ясера и его ирландскую девушку. Их ресторан назывался "Львиное сердце". Жанне тоже захотелось кормить туристов на Гоа, а мне поработать там психологом. У Валида всю стену плетеного из пальмовых листьев шака украшал флаг Ямайки. Столики были низенькие, и посетители сидели, удобно устроившись на подушках, курили безбоязненно гашиш и играли в "Scrabbles" (по-нашему "Эрудит"). В основном это были постоянные клиенты: садовники, плотники, сторожа или безработные у себя на родине люди, довольные собой и окружающими и не стремящиеся к успеху. В "Эрудит" они играли со словарем, потому что иначе не могли разрешить спор по поводу правописания того или иного английского слова.

Кхалед Валиду не обрадовался, похоже, он прекрасно обходился без него. Валид обиделся и целыми днями не выходил из комнаты. Жанна шутила, что он просто смертельно боится загореть. Партнеры по бизнесу время от времени пререкались, Валид не рассказывал о причинах их стычек, но я думаю, что Кхалед предлагал Валиду забрать свою долю и катиться восвояси. Нас Валид, как и обещал, поселил в доме, к которому был пристроен ресторан, у своего повара. У нас был отдельный вход и пара комнат с широкими кроватями, больше ничего роскошного. Шаки, плетенные из листьев, приходится обновлять каждый год, а каменному дому ничего не сделается. Повар показал нам кухню и темную комнату, где находился аппарат для изготовления фени. Эта очень конструкция производила впечатление чего-то простого, но незыблемого и очень древнего, как будто мы попали на раскопки Хараппы и Мохенджо-Даро, и там нам открылась эта комната с каменными котлами и желобами, они простояли в этом виде тысячи лет и простоят еще столько же. Фени бывает двух видов — из кешью и кокосов. Плоды разминают руками о каменную плиту с желобом, сок стекает в котел, под которым разводят огонь. Потом начинается процесс выпаривания и очищения. Полученный напиток исключительно запашист. По-моему, мало смысла его пить, если один только запах сбивает с ног. Мне больше нравился гоанский портвейн, но у фени тоже полно поклонников. Развитие туристического бизнеса и производство фени привели к спаиванию мужского населения Гоа. Продолжительность жизни мужчин невелика, но семьи многодетны, это спасает их от разорения.

Вода на Арамболе появлялась через день на два-три часа по утрам. Первым в "мокрые дни" водой запасался ресторан, потом у колонки собирались все местные обитатели с бутылками и ведрами. Сюда же подходили коровы, свиньи, собаки и гуси. Люди пили, мылись, стирали носки и трусы, мыли посуду, а животные плюхались рядом в образовавшихся лужах, спасаясь от жары.

Цивилизация не вмешивалась в наш отдых, даже электрический свет то ли отсутствовал, то ли был очень тусклым. Туалеты имелись при каждом ресторане, обыкновенные дощатые домики, но все они запирались на замок, чтобы злостные завсегдатаи других ресторанов на них не посягали. Местные свиньи, больше похожие на серых костлявых чертей, бегающих на четырех копытцах, были пугающе всеядны и мчались, обгоняя друг друга, туда, где было хоть что-то органическое, и жадно чавкали, когда им что-нибудь доставалось. Вот почему, мы никогда не заказывали свинину в Индии, а мусульмане лишний раз убеждались в том, что свиньи — это грязные животные.

— Куда ты нас привез?! — воскликнула Жанна, печально созерцая стада тощих кабанчиков, свиноматок и поросят.

— Тут не везде так, — отмахнулся Валид, — это деревня, а есть прекрасные отели с парками, бассейнами, площадками для гольфа...

— А свиньи там есть? — спросила я.

— Конечно, — мигом отозвался Валид, — но там они белые, толстые, с голубыми глазами.

— И с крыльями за спиной, — буркнула Жанна.

— Что вам не нравится?! — вспылил Валид. Вы на море приехали или на свиней смотреть? Здесь самый лучший пляж! А надо помыться, берите мочалку, и — на озеро! Огромное пресноводное озеро, стоит только перейти через скалы.

Так мы и жили, с утра пораньше шли на пляж, а во время зноя переползали в тень шаков, где всегда можно было заказать свежую жареную рыбу и холодное пиво. Еще мы покупали в Мапсе дешевых очищенных креветок и жарили их в кляре на собственной сковороде, получалось вкусно. На рынок в Мапсу обычно ездил Валид, он покупал продукты для ресторана. Однажды Валид все-таки пригрозил Кхаледу, что заберет с собой в Бангалор повара, если ему придется уехать, и африканские бизнесмены временно примирились.

Мы исследовали расположенные за Арамболом небольшие бухты, за которыми начиналась граница штата Махараштра. Бухты соединялись живописными переходами, тропа была всюду проходима, и неожиданно среди скал и кактусовых зарослей в человеческий рост на пути возникал ресторанчик, где продавали охлажденные напитки, мороженое и фрукты.

На другом берегу пресноводного озера, которое рекомендовал нам Валид, были грязи, которым, конечно же, приписывали лечебные свойства. Поэтому все туристы самозабвенно мазались ею и ждали, пока грязь высохнет и отвалится, а кожа станет удивительно нежной. Еще бы! Походи-ка стянутый глиняной коростой, без нее сразу почувствуешь себя чистым и гладким.

От озера начиналась тропа к еще одной достопримечательности Арамбола — баньяновому дереву. Чтобы добраться туда, надо было перевалить через пару сопок и долго карабкаться вверх, но зрелище того стоило. Говорили, что у дерева живет святой отшельник, мы его не застали. Ровная вытоптанная паломниками и любопытными площадка перед старым разросшимся баньяном никогда не пустует. Все люди, которые добираются сюда сквозь дебри и через горные ключи, останавливаются передохнуть. Это дерево — символ дружбы и примирения, святыня для хиппи. Они сидят вокруг и приветливо приглашают вас посидеть рядом. Люди общаются, улыбаются друг другу, кто-то набивает чилим и пускает его по кругу. Новички задыхаются и кашляют после затяжки, но вскоре гармония восстанавливается, и все еще больше улыбаются друг другу. Сюда часто наведывается полиция, знакомая с пристрастиями и святынями хиппи. Полицейские маскируются под добропорядочных граждан, чтобы их никто не узнал. Они могут устроить шмон, отнять наркотики и ходатайствовать, чтобы нарушителя депортировали из страны. Желающие откупиться платят штраф. Во время нашего путешествия рядом с баньяном жила в палатке молодая французская семья с симпатичным кудрявым сыном трех лет. Мы мирно сидели в облаке гашишного дыма, и вдруг раздался истошный крик: