Глеб Благовещенский - Аттила

О победоносных действиях сколоченного таким образом автомата, носившего название Римско-Визиготской армии, следовало бы беспристрастным историкам по всей справедливости умолчать; даже потому, что «все сведения о битве с Аттилой передавались потомству людьми мирными, de profession civile ou ecclesiastique, далекими от знания военного искусства»; а главный исток этих сведений был Кассиодор, слышавший их из уст самих Готов, участвовавших в Каталаунской битве.

Не ручаемся за достоверность длинной речи, которую Аттила произнес к войску перед вступлением в битву и которой краткий смысл состоит в том, что Римляне трусы и что главную их силу составляют Визиготы; но замечательно то, что Аттила, после речи, по Рускому обычаю, первый бросил копье в неприятеля; и на этот знак, без сомнения, дружина так же отозвалась, как Святославу: «Князь уже почал, потягнем дружино по князи!»

И эта дружина бросилась вперед, пробила центр неприятельской армии, отрезала Визиготов от Римлян и насела на них. «Феодорик носился перед рядами своих войск, возбуждая их мужество; но конь его споткнулся, и по одним разсказам Готов, он упал и был раздавлен своими насмерть; а по другим разсказам, Острогот Андакс пронзил его стрелою».

«Смертию Феодорика,– говорит Иорнанд,– совершилось первое предсказание жрецов Гуннских»; для исполнения же второго предсказания, что победа будет не на стороне Аттилы, историк Готов, кажется, сам принимает начальство над Визиготами и ведет их к следующей победе: «Тогда,– говорит он,– Визиготы, отделясь от Алан, ринулись на толпы Гуннов, и, без сомнения, Аттила погиб бы под их ударами, если б, руководимый благоразумием, не бежал с поля в свой стан, защищенный возами. Форисмунд, сын Феодорика, предполагая, что возвращается к своим, обманутый темнотой ночи, наткнулся на обоз неприятельский; храбро защищаясь, он был ранен в голову и сбит с коня; но бывшие при нем воины успели спасти его. Эций, в свою очередь, блуждая посреди темноты и неприятелей, после долгих поисков добрался наконец до стана своих союзников Визиготов и простоял все остальное время ночи настороже в ограде щитов ».

Такова победа над Аттилой.

Аттила с наступлением ночи становится преспокойно на костях неприятельских войск станом; предводитель Визиготов, возвращаясь без всякого сомнения из окрестностей сражения, ищет бедные остатки своих; Эций, военачальник Римских войск, тщетно блуждает в поиске остатков Римлян. Казалось бы, погибла слава союзных войск в Каталаунской битве, и следовало ее схоронить,– нимало: с помощию Иорнанда, западные историки взвалили труп ее на триумфальную колесницу, и, в торжественном шествии четырнадцати веков, провозгласили победу над Аттилой и спасение просвещения от варваров.

«На другой день, видя, что все поле покрыто убитыми, а неприятель стоит спокойно станом и ничего не предпринимает, Эций и его союзники не сомневались более, что победа осталась за ними. Однако же Аттила и после своего поражения сохранял наружное достоинство победителя и звуком труб и стуком оружия грозил новым боем».

После красноречивого сравнения Аттилы с грозным рыкающим львом, наводящим ужас на окруживших его охотников, союзники составили совет, чтоб решить, что делать с побежденным Аттилой, и решили держать его в осаде.

Эта осада началась с того, что Форисмонд, следуя совету опытного Римского полководца, немедленно же отправился со своими в Аквитанию; Римский же полководец отправился неизвестно куда; а побежденный Аттила, решив дела в Галлии, обеспечив Гейзерика в отношении Визиготов, которые в залог покорности выдали ему Валтария, юного сына Эммерика, племянника короля Форисмонда, пошел кончать дела с Римом в недрах Италии.

Император Валентиниан обратился с требованием помощи к Византии. Вследствие чего войскам, расположенным в Иллирии, Македонии и Фессалии, повелено было идти на соединение с Римлянами. Но Аттила предупредил это соединение движением рати Дунайской, а сам явился перед Миланом (Меdiolаnum), взял его приступом и расположился станом при р. Минчио, в преддверии Италии. Здесь, с повинной головой, явилось к нему посольство Валентиниана, и сам Папа Леон преклонился пред Аттилой о пощаде Рима.

IX. Предания о женитьбе Аттилы, о смерти и обряде погребения

Если Аттила был flagellum Dei, то, вместе с этим, должно признать, что подвигами его руководило Провидение, охранявшее развитие христианства от явного деизма Готов, притаившихся рассеянно на островах Балтийского и Северного морей, и тайного деизма Ариан-Готов Паннонии и Аквитании. Ему предоставлено было рушить их вещественную силу, которая в лице Эрманарика подавила уже собой весь север и недра Европы и в лице Аларика проникла в Италию. Пусть решат, что было бы без ниспосланнаго Аттиле меча Арея, который у царей Скифских почитался священным?

Могущество Аттилы было необъятно.

Со дня Каталаунской битвы вся Европа была в его руках. Его Русь ограничивалась: Северным океаном, Волгой, Касписким морем, Кавказом, Черным морем, Гимаем, или Балканами, Адриатическим морем, Альпами и Рейном. Вся Галлия была под его зависимостию, Испания под его покровом, Римская Империя – Восточная и Западная – платила ему дань.

Но Аттила не посягает ни на веру, ни на совесть подвластных.

После Каталаунской битвы и покорности Рима История молчит уже об Аттиле; следовательно, дарованный им мир был прочен и договоры свято исполнялись до 468 года, когда сыновья Аттилы прислали послов к Императору Леону, для возобновления договоров.

По рассчетам же хронологии, основанным на сообщенном Иорнандом сновидении Императора Марциана, Аттила умер в 454 году от лопнувшей жилы, именно в ту самую ночь, когда Марциану снилось, будто лопнула жила (тетива) у лука Аттилы.

Единственным историческим источником всех сведений об Аттиле от начала до конца его царствования были записки Приска; но эти сведения дошли до нас в жалких отрывках или выписках, внесенных Иорнандом в свою историю Готов. Иорнанд же, часто, только скреплял свои собственные сведения именами известных историков.

По Иорнанду, ut Priscus hisloricus refert, Аттила под конец своих дней вздумал жениться на прекрасной Ildico (по некоторым сказаниям, эта Илийца (Ildico, Idlico, без сомнения Illico) была дочь царя Бактрианскаго. Известно, что область Бактра была долгое время во власти Скифов и Гуннов.– А. В.), «имея уже множество жен, по обычаю своего народа».