Глеб Благовещенский - Аттила

Когда умирает у них Старейшина, тогда спрашивают его челядинцев: кто желает умереть вместе с господином?.. По большей части вызываются на смерть девушки.

Вызвавшаяся на смерть с упомянутым мною покойником, сопровождаемая двумя подругами, во все время угощалась, пела и была радостна».

«Когда настал день сожжения, я отправился на реку, где стояла ладья покойника, но она была вытащена уже на берег; тут сделан был на четырех столбах навес и сруб, а по сторонам стояли дереванные изображения богов. Когда ладью поставили на это возвышение, тогда начали подходить к ней, произнося какия-то речи. Но покойник лежал еще в отдалении, в своей колодею. Потом принесли одр и поставили на ладью; а также принесли покрывала из Греческой золотой ткани и подушки из той же парчи. Тут пришла суровой наружности женщина, которую они называют [по-арабски] – джеванис, и разостлала все на подмостках. Она облачает покойника, и она же умерщвляет обреченную смерти деву...

Покойника облачили в сапоги, в парчевой кафтан с золотыми пуговицами и в парчевую же шапку, обложенную соболем. По облачении, перенесли его на устроенный на ладье на подмостках одр, под навесом; а принесенные напитки, плоды и душистые травы, а также хлеб, мясо и лук поставили перед покойником. Потом привели собаку, разрубили ее на полы и бросили в ладью. Броню и оружие умершего положили около него. Потом привели двух коней, которых так упарили скачкой , что пот катился с них градом. Этих коней также изрубили мечами и мясо сложили в ладью. В заключение таким же образом поступили с двумя волами, с петухом и курицей...

По наступлении пятницы, после обеда, привели обреченную девушку и три раза поднимали ее на руках перед чем-то, устроенным в виде дверей; в это время она произносила, как мне сказали, следующие слова:

– Вот вижу я моего отца и мать мою. Вот вижу я всех моих предков. Вот вижу я моего господина (мужа): он восседает в светлом, цветущем вертограде, зовет меня! Пустите меня к нему!

После этого повели ее к срубу.

Она сняла поручни и ожерелья и отдала старухе.

Ее подняли на ладью, но не ввели еще под шатер навеса.

Тут пришли вооруженные щитами и палицами люди и подали девице чашу.

Она испила.

– Теперь она прощается с своими,– сказал мне мой переводчик.

Потом подали ей другую чашу.

Она приняла и запела протяжную песню.

Старуха ввела ее в шатер.

В это время загремели в щиты, и голоса девушки не стало слышно.

Ближайший из родственников умершего взял пук лучины, зажег ее и, приблизясь к срубу, запалил его; потом подходили и все прочие с cветочами и бросали их на сруб. Быстро загорелся сруб, за ним вспыхнула ладья, а наконец обнялися пламенем навес, покойник и девица.

Когда все обратилось в золу, они насыпали на том месте, где стояла вытащенная из воды ладья, могилу и посредине оной поставили большой столб („Возложат на кладу мертвеца и сожигаху, и по сем собравше кости влагаху в сосуд мал и поставляху на столпе на путех“. Нестор.– А. В.), написав на оном имя умершего и имя царя Руссов».

Мы уже упоминали о единстве знаменитого в Индии рода Арьяя, в Элладе Арея или Иракла, в Древней Руси – Арея, Яро, или Юрия. Все обряды и обычаи его с незапамятных времен длились повсеместно и неизменно до времен христианства.

Еще во времена осады Трои, за 10 столетий до Р. Х., обряд сожжения и погребения праха Патрокла, описанный Гомером, видимо, один и тот же, какому следовали и Руссы.

Обратим XXIII песнь Илиады, 897 стихов, в краткий очерк.

«Тело Патрокла возложили посреди поля на одр. Когда Пелид назначил отдание ему последнего долга, вся дружина облачилась в доспехи, собралась и, по обряду, трижды обскакала вокруг тела с слезами и возглашением к умершему:

– Радуйся, Патрокл, радуйся и в обители Аида !

Потом все сложили броню, и совершена была вечерняя трапеза. На поставленном у одра медном треножнике принесены были жертвы и совершено омовение от бранного праха и крови. Душа Патрокла явилась Ахиллу во время ночи и воззвала о приобщении его к огню, и чтобы кости его погребены были в златом горне и в той же гробнице, в которой ляжет и Ахилл.

– О Боги! – воскликнул Ахилл.– Воистину и в обитель Аида переходит душа в образе, но в образе бесплотном!

На другой день, с зарею, ратники едут в лесные холмы Иды, рубят дубовый лес для костра и свозят его на назначенное место. Потом, облачась в броню, все они воссели вокруг одра и, посидев мало, встали, обрезали волоса свои, обложили ими тело Патрокла и понесли его к месту погребения, где сооружен уже был из бревен стоступенный сруб. На этот костер взнесли тело Патрокла; после чего закололи подле костра множество тучных овец и огромных круторогих туров, обложили обрезанным туком их тело Патрокла с ног до головы, а вокруг одра поставили сосуды с медом и елеем. Потом взвалили на сруб четырех коней Патрокла и двух любимых, обезглавленных, псов его. Сверх того, в отмщение за смерть Патрокла были убиты 12 пленных Троянских юношей.

По изготовлении жертв зажгли костер; но он не возгорался. Тогда дивный Ахилл воззвал к ветрам и, обещая принести им жертвы, возливал кубком вино.

Ветр подул, и костер вспыхнул. В продолжение всей ночи горел он; а между тем Ахилл черпал кружкой вино из златого сосуда и орошал вокруг костра.

К утру сруб под Патроклом истлел.

Остатки огня под пеплом оросили красным вином, белые кости Патрокла собрали, вложили в золотой сосуд, обложили туком, поставили на одр и покрыли тонкой пеленой; потом очертили окружность и насыпали могилу.

Между тем Ахилл вынес награды на кон, для игрищ.

Первой наградой были назначены: рукодельная юная дева, медная лохань, рукомойник, 2 таланта золота и золотой кубок.

Игрища состояли из семи отделений.

1. Бег на колесницах, по жребиям, которые вынимались из шлема.

На кону была быстроногая кобылица.

2. Кулачный бой.

На кону медный треножник, ценой в 12 волов, и пленная дева ценой в 4 вола.

3. Борьба. При этом случае Одиссей употребит ловкость подшибать борющегося с ним ногой ( подножку ).

На кону серебряный великолепный сосуд Сидонского изделья, помрачивший своей красотой все известные в то время по искусству изделия чаши.

4. Бег взапуски.

5. Поединок.

6. Бросание железной самородной глыбы.

7. Стрельба из лука по выпущенной на привязи голубке».

В заключение приведем слова Нестора о древнем Русском обычае сожигания:

«А Радимити, Вятичи и Севера (Сербы), аще кто умирал, творяху тризну над ним, и по сем творяху кладу велику и возложат на кладу мертвеца и сожигаху; и по сем, собравше кости влагаху в сосуд мал, и поставляху на столпе на путех. Се же творят Вятичи ныне. Сии ж обычаи творят и Кривичи и прочии погании, не ведуще закона Божия, но творяху сами собе закон.