Федор Раззаков - Дин Рид: трагедия красного ковбоя

– Ваши хлопоты о Дине Риде, Екатерина Алексеевна, заслуживают всяческой похвалы. Однако его отношения с этой эстонской актрисой вы зря так явно поощряете. Ведь она замужем за весьма уважаемым человеком, и у них растет ребенок.

– Насколько я знаю, этот брак всего лишь формальность, – ответила Фурцева.

– Вы хотите сказать, что Дин Рид и эта эстонка могут пожениться?

– Эту эстонку, к вашему сведению, зовут Эве Киви, – стараясь сохранять спокойствие, произнесла Фурцева. – Она очень известная советская киноактриса, представляла нашу страну во многих странах мира. Это во-первых. А во-вторых, если двое молодых людей полюбили друг друга и захотят связать свою жизнь, это надо только приветствовать.

– Но Дин Рид не просто молодой человек, он американец, – не скрывая своего раздражения, произнес идеологический работник. – Да, он наш друг, но подданный другой страны, которая является нашим главным стратегическим противником. И нам совсем не хотелось бы, чтобы он обосновался у нас. И совсем не потому, что мы его не любим. Это вопрос политики. Вы же, Екатерина Алексеевна, человек, облеченный властью, и должны понимать, что нам выгоден Дин Рид как борец за мир с американским паспортом, а не с советским. Вот почему нас беспокоит его роман с этой… – Здесь идеологический работник на секунду запнулся, после чего продолжил: – с Эве Киви. Они не должны надеяться на то, что смогут связать свои отношения официально и что Дин Рид может переехать жить к нам.

– Что же вы от меня хотите? – после некоторой паузы, которая понадобилась ей, чтобы обдумать услышанное, спросила Фурцева.

– Не надо их слишком обнадеживать. Бог с ним, с этим романом, однако Дин Рид не должен получать каких-то серьезных сигналов относительно того, что ему могут предоставить здесь убежище. Подчеркиваю, это вопрос политики, а не каких-то личных симпатий. – Сказав это, идеологический работник улыбнулся и добавил: – Я сам, между прочим, являюсь большим поклонником таланта Дина Рида.

Тем временем актерская карьера Дина Рида на Западе и в самом деле шла к закату. Это понимали все: и сам Дин, и его работодатели. Хотя последние старались выжать из Дина максимум возможного даже на закате его карьеры как западного актера. В итоге в 1972–1973 годахДин снимется еще в двух итало-испанских фильмах, после чего поставит на этом деле точку.

Как упоминалось, в последний раз Дин выходил на съемочную площадку более полутора лет назад: летом 1970 года, когда снимался в «спагетти-вестерне» «Прощай, Сабата» («Черный Индио»). С тех пор его киношная карьера была «заморожена», причем по вине самого Дина. Он с головой окунулся в политические дела, и времени на кино у него просто не оставалось. И только в начале 1972 года, когда Дин немного освободился от своих общественных дел, все те же люди – продюсер Альберто Гримальди и режиссер Жанфранко Паролини (псевдоним – Фрэнк Крэмер), которые его снимали в «Прощай, Сабата», вновь пригласили Дина на главную роль – бунтаря Буда Спенсера в приключенческую картину «Битва титанов» («Четыре веселых друга»). Партнером Дина уже в который раз стал итальянский актер Игнацио Спалла, а среди исполнителей других ролей были: Ник Жордан, Сэл Боргезе, Фани Сакантану, Марио Брега, Марселло ди Фалко, Карло Тамбарлини, Джордж Янг, Франко Укмар, Пино Маттеи, Сальваторе Билла и др.

Съемки фильма проходили летом 1972 годав Испании, а также в павильонах «Чинечитты» в Риме. Как раз в это время в Вечный город приехала кинематографическая делегация из СССР, в которой была и Эве Киви (она специально добилась своего включения в группу, чтобы увидеться с Дином). В первый же день влюбленные встретились, причем Киви пришлось прибегнуть к конспирации. Она выскочила из отеля, в котором жила, под вечер, надев на голову темный парик. А назад она вернулась рано утром, когда ее коллеги еще спали и не могли обнаружить ее отсутствия. И так продолжалось в течение нескольких дней. Как скажет позднее сама Киви: «С тех пор Рим мой самый любимый город – я все время мысленно брожу по нему».

Если участие в «Битве титанов» не приносило Дину большого удовлетворения, то съемки в совместном – киностудии «ДЕФА» и Группы «Берлин» (Западный Берлин) – фильме под названием «Из жизни одного бездельника» (по мотивам новеллы Йозефа фон Айхендорффа) доставляли Дину истинное удовольствие. Это была авантюрная комедия, действие которой происходило в Германии XVIII века. Дин играл обаятельного и романтического музыканта-скрипача 20 лет от роду (Бездельника), который, попадая в различные передряги, с честью из них выходил.

Дин, который до этого повидал немало разных киностудий, был приятно удивлен масштабами и технической оснащенностью студии «ДЕФА», экскурсию по которой ему устроили незадолго до начала съемок. В компании с работницей студии Гизелой и переводчиком Дин в течение двух часов бродил по территории студии и внимательно слушал весьма познавательный рассказ своего гида.

– После войны здесь были лишь развалины бывшей студии УФА, – рассказывала Гизела. – Но уже в мае 1946 года состоялось учредительное собрание нового акционерного общества по производству фильмов – «Дойче фильм акциенгезельшафт», то есть «ДЕФА». И руководитель советской военной администрации торжественно передал руководителям общества лицензию на выпуск фильмов. И в октябре того же года было создано ее первое детище – фильм Вольфганга Штауде «Убийцы среди нас», посвященный антифашистской борьбе немецкого народа.

Из последующего рассказа Дин узнал, что нынешняя студия занимает территорию в 42 гектара. В год она выпускает около 40 фильмов, которые демонстрируются во многих странах мира. Многие студии, в том числе и советские, обращаются на «ДЕФА» за помощью в поисках какого-нибудь редкого атрибута давно минувших лет, поскольку в ее реквизитном цехе хранится 600 тысяч предметов. Когда Дин услышал об этом, он даже присвистнул: такого хранилища нет даже на итальянской «Чинечитте». Кстати, многие предметы из этого реквизитного цеха перекочевали на съемочную площадку фильма «Из жизни одного бездельника». Среди них была и скрипка, которой, по ходу сюжета, должен был виртуозно владеть герой Дина.

Стоит отметить, что до этого момента Дин никогда не брал в руки этот музыкальный инструмент, тем более не умел на нем играть. Однако когда пришлось, он выучился этому делу за неделю (слово «выучился» слишком громкое, поэтому вернее будет сказать – научился правильно держать смычок), хотя это стоило ему огромных мук. Как признается потом сам Дин, во время обучения ему в голову только и приходила мысль, чтобы разбить эту скрипку о голову учителя.