Дарья Донцова - Я очень хочу жить: Мой личный опыт

Через пару дней после начала лучевой терапии я, как обычно, приехала к Коле, сняла пальто, туфли и хотела уже идти к мальчику. Но была остановлена хозяйкой.

– Агриппина Аркадьевна, вы запачкали ручкой шею.

Я глянула в зеркало и смутилась.

– Это разметка врача.

Софья Викторовна быстро отошла в сторону.

– Не поняла!

– Я прохожу курс лучевой терапии, – объяснила я, – некоторое время придется гулять раскрашенной.

Мама Коли попятилась.

– Лучевая терапия? Вы больны? Чем?

– Онкология, – ответила я. – Но, пожалуйста, не волнуйтесь, я не брошу Колю, буду с ним заниматься, мы прервемся лишь на время моего пребывания в больнице.

Софья Викторовна бочком подобралась к вешалке, сорвала с крючка мое пальто и закричала:

– Уходите!

Я опешила.

Хозяйка дома схватилась за свою сумку.

– Вот, держите деньги за сегодняшний урок и немедленно уезжайте. Спасибо, мы более не нуждаемся в ваших услугах. Как вам не стыдно!

– Что я сделала плохого? – удивилась я.

– Приходите к ребенку, приносите заразу, распространяете инфекцию! – заорала дама. – Чтобы ноги вашей около нашего дома не было! Убирайтесь, пока я не позвала мужа! Выметайтесь подобру-поздорову!

Я ушла молча, но после этой малоприятной сцены стала надевать на занятия водолазку. Рак не инфекционная болезнь, он не передается воздушно-капельным, половым или каким-нибудь иным путем. Но, к сожалению, встречаются люди, которые считают, что онкологических больных необходимо изолировать от общества. Мне несколько раз попадались такие экземпляры.

Пару лет назад одна журналистка из весьма уважаемой мною газеты явилась на интервью ко мне в медицинской маске.

– Подхватила небольшую простуду, не хочу вас заразить, – пояснила она.

Я была тронута заботливостью девушки, попыталась напоить ее чаем. Корреспондентка назвалась верующей, а у православных как раз был пост, поэтому она не притронулась ни к еде, ни к чаю, мгновенно задала свои вопросы и поторопилась уйти. Помнится, я на прощание протянула ей руку. После секундного замешательства гостья мимолетно коснулась моей ладони и ушла. Ворота нашего участка можно открыть дистанционно, не выходя на улицу, просто надо подойти к одному из окон первого этажа и нажать кнопку на брелке. Я приблизилась к окну и увидела, как девушка разрывает мешочек с гигиеническими, пропитанными антибактериальным составом салфетками. Представительница прессы, похоже, очень нервничала – она выдернула сразу несколько платочков и начала яростно тереть правую ладонь. Затем, сорвав с лица маску, она, наплевав на макияж, принялась возить салфетками по щекам, шее…

Было желание выйти и сказать ей: «Солнышко, я совсем не заразна, после удачной операции по удалению опухоли прошло более десяти лет, с меня снят онкологический диагноз. Ну, включи логику, сообрази, какое количество людей находится со мной в тесном ежедневном контакте: члены семьи, домработница, сотрудники издательства «Эксмо», и никто, слава богу, не заболел. Мой любимый редактор и близкая подруга Олечка Рубис за время нашей дружбы успела родить троих детей. Может, общение со мной приносит удачу, счастье и способствует материнству?

Но я удержалась, просто молча смотрела вслед уезжавшей машине. Как реагировать на таких людей? Ну, знаете ли, дураков в мире много. Одни боятся конца света, другие инопланетян, встречаются расисты, антисемиты, а есть идиоты, считающие женщину с раком груди страшно заразной. Если вам на жизненном пути попадется подобный экземпляр, просто улыбнитесь и проходите мимо. Не стоит пытаться разубеждать дурака, тот останется при своем мнении, а вы испортите кучу нервов.

Знаете, стопроцентно здоровых людей нет, у каждого свои проблемы: герпес, язва желудка, гастрит-колит, камни в почках. Вполне вероятно, что шарахающийся от вас человек болен туберкулезом или гонореей, и это вам надо держаться от него подальше.

Не переживайте из-за встречи с идиотом. Умными становятся в процессе жизни, а вот дурак – это врожденное качество. Помните восточную мудрость: «Никто тебе не друг, никто тебе не враг, все учителя. Поблагодарите мысленно глупца за урок и занимайтесь своими делами».

Курс лучевой терапии длится довольно долго. Я спокойно посещала сеансы, пока к нам в гости не прибежал Ваня Ремизов и не рассказал об удивительных людях, которые запросто справляются с онкологией методом биоколебаний.

– Наши органы испускают волны, – ажитированно говорил приятель (между прочим, доктор исторических наук). – Мы их не видим, но чуткий аппарат их улавливает и сразу понимает: ага, раньше печень сигналила о себе нормально, а теперь вон чего творит – стрелка зашкаливает. Биоисследователь видит нарушение и исправляет его.

Я разинула рот.

– И как он это делает?

– Специальной машинкой приводит орган в порядок, – радостно пояснил Ремизов.

– Не понимаю, – протянула я.

Ваня очень хотел мне помочь, поэтому доступно объяснил:

– А ты можешь объяснить принцип работы телевизора? Ведущий шоу находится в студии, почему же ты видишь его у себя дома?

Я никогда не увлекалась ни точными науками, ни техникой, но в тот момент в моей светлой голове появился ответ.

– Телик втыкается в розетку, изображение перетекает по проводам.

– Аппарат биоисследователя тоже подключается к электричеству, – сказал Ваня. – Вот ты сейчас ходишь на лучевую терапию. Видишь эти лучи?

– Нет, – признала я, – они незаметны.

– Но помогают! – напомнил приятель.

– Очень даже хорошо, – кивнула я. – Теперь сплю спокойно, боль ушла. Специалисты, к которым ты меня отправляешь, работают с похожей техникой?

– Их изобретение намного лучше! – с жаром воскликнул доктор исторических наук. – Аппарат испускает не лучи, а волны, работает на более глубоком уровне, не наносит вреда. Ты сможешь бросить опасную лучевую терапию.

Я покосилась на мужа и категорично заявила:

– Очень хочу попасть к ним на прием! – Лицо Александра Ивановича выражало сомнение, но он произнес:

– Хорошо, попробуем. Но лучевую терапию я тебе прекращать запрещаю. И сначала выясню, совместим ли метод биоколебаний с традиционным лечением.

– Ваня уверяет, что он лучше. Зачем тогда лучевая терапия? – заикнулась я. – Она ведь не самая безопасная.

– Молчать! – рявкнул Александр Иванович. – Заткнуться! Сидеть тихо! Слушать меня!

Собака Черри, присутствовавшая при беседе, прижала уши, опустила хвост, шлепнулась на живот и по-пластунски поползла в коридор. Я растерялась. Никогда мой муж, интеллигентный, умный, бесконечно добрый человек, так не общался со мной. За почти шестнадцать лет семейной жизни я ни разу не услышала от него бранного слова, он даже с тещей не выяснял отношений, хотя моя мама могла в его присутствии громко рассуждать о «наглых провинциалах, которые приезжают из Львова в Москву, поступают в МГУ и подыскивают себе столичных девочек, чтобы решить квартирный вопрос». На подобное заявление Александр Иванович реагировал с улыбкой. И вдруг – такой крик!