Дарья Донцова - Я очень хочу жить: Мой личный опыт

От последствий «авторского метода» я приходила в себя несколько дней. Потом Владимир мне объяснил, что на самом деле существует такой метод лечения – общее управляемое повышение температуры тела пациента до сорока с лишним градусов. При этом происходит гибель злокачественных клеток, но гипертермия может нарушить работу сердца, почек, обмен веществ. При температуре более сорока одного градуса по Цельсию в организме могут начаться необратимые процессы. Однако сейчас российские медики научились нагревать пациента аж до сорока четырех градусов. Вот только процедура сия сродни операции, ее проводят под наркозом в присутствии анестезиолога, исключительно в условиях стационара. Борис же ввел мне препарат для лечения болезни, никоим образом не связанной с онкологией. У этого раствора было побочное действие – он резко повышал температуру тела.

– Лекарство известно давно, – мрачно растолковывал мне Володя, – и, к сожалению, у него плохая репутация. В советские годы это снадобье вкалывали диссидентам, посаженным в психиатрическую клинику, чтобы напугать и сломить их психику. Слушай, перестань бегать по дуракам! Зачем ты поперлась к биоэнергетикам?

– Они очень помогли родственнику Вани, – прошептала я, – хочу побыстрее выздороветь.

Цехновичер хмыкнул и задал неожиданный вопрос.

– Сколько длится беременность?

– Девять месяцев, – ответила я, не понимая, к чему клонит Цехновичер.

– А если очень-очень хочется побыстрей родить ребеночка, – прищурился приятель, – можно это сделать за более короткий срок? Ну, за шестнадцать недель?

– Не неси чушь, – поморщилась я.

Володя кивнул.

– Правильно, все должно развиваться, как положено. Нельзя приготовить дрожжевое тесто за пять минут, кефир не сквасится за десять секунд. Рак не вылечивается за один день. Когда-то мои родители снимали дачу у деда, который, чтобы избавиться от артрита, слопал разом все таблетки из упаковки, купленной в аптеке. Решил, что так он живо выздоровеет. Чего тянуть, пить пилюли сорок дней? Ам – и снова в пляс. Идиота еле спасли. Пожалуйста, пойми, во всем мире с онкологией справляются стандартно: операция, «химия», лучевая терапия, гормоны. Порядок манипуляций может быть разным. Тебе сначала назначили облучение, а другой женщине предложат уколы, врачам виднее. И «химия» не одинакова, и лекарства каждому полагаются свои. Но невозможно избавиться от рака за неделю. И маловероятно, что некий биоэнергетик придумал нечто революционное, стопроцентно всем помогающее.

Я попыталась перевалить ответственность на мужа.

– Саша был не против моего похода к этим специалистам.

Цехновичер махнул рукой.

– Санька не готов сказать временно больной жене правду: ни экстрасенсы, ни хилеры, ни колдуны, знахари или бабки-шептухи, – никто не в состоянии вылечить онкологического больного. Тут требуется исключительно традиционная медицина. Да, она предлагает долгий, подчас не очень приятный путь, но иного нет. Забудь про разные глупости. Выкинь из головы идею стать здоровой прямо завтра, спокойно иди по известной дороге, будь мужественной. Саша стесняется произнести эти слова, опасается, вдруг ты подумаешь: «Ага, он не хочет тратить деньги на мое лечение» и расстроишься. Ты сейчас – словно ребенок, который увидел яркую пустую коробочку и ринулся к ней в ожидании подарка. Продавец не растерялся, запросил приличную сумму, и Грушенька заплатила, не торгуясь. Подняла крышку, а там пусто.

Я, конечно же, заплакала, и Володя погладил меня по голове, как маленькую.

– Лечиться от рака тяжело, но у тебя нет другого выхода. Заканчивай лить сопли. Ты в самом начале пути, впереди операция, «химия», много всего разного. Соберись, сцепи зубы – и вперед.

– Ты произнес фразу: «Сашка не способен сказать временно больной жене правду», – тихо сказала я. – Значит, ты полагаешь, что я больна временно?

– Ну, не будешь же ты вечно таскаться по врачам, – фыркнул Цехновичер, – в конце концов выздоровеешь.

– Или умру, – мрачно подытожила я.

Володя сложил руки на животе.

– Ну, дорогая, конечный результат зависит исключительно от тебя.

– От меня? – удивилась я. – Вот здорово! До сих пор я считала, что больного лечит врач.

Владимир оперся локтями о колени.

– Я могу дать тебе денег в долг, отвезти на машине в магазин, а потом помочь поднять покупки в квартиру. Готов даже сделать с Машкой математику. Но вот вопрос, могу ли я пообедать за тебя? Или, пардон, сбегать за тебя в туалет? Выучить китайский язык? Сделать маникюр? Кое-что осуществить за другого человека невозможно, несмотря на самое горячее желание помочь. Хороший врач назначит правильное лечение, подберет нужные лекарства, успешно проведет операцию. Но если ты продолжишь думать о смерти, будешь ныть, плакать, нюниться, сомневаться в успехе борьбы с раком, то болезнь тебя съест. Рак боится сильного человека и сжирает слабого. Тебя в школе дразнили одноклассники?

– Случалось, – призналась я. – Пару лет я носила на зубах металлическую пластинку. Нынче-то чуть ли не модно ходить с брекетами, но в моем детстве это считалось уродством, вот ко мне и прилипла кличка Щелкунчик. Было жутко обидно. Ревела каждый день.

– И как справилась с проблемой? – с интересом спросил Цехновичер.

– Она сама рассосалась, – улыбнулась я. – В один прекрасный день я вдруг сообразила: «украшение» надолго, года на два. Не могу же я постоянно лить из-за него слезы? Если кому-то мои зубы не нравятся, то это его проблема. И я перестала расстраиваться. А одноклассники почему-то отстали.

– Неинтересно издеваться над человеком, который не реагирует на подначки, – кивнул Вовка. – Ты перестала хныкать, и ребята скумекали: тема более не является для Васильевой неприятной. С онкологией то же самое. Болезнь ни в коем случае не должна быть главным событием в твоей жизни. О чем ты думаешь, когда просыпаешься? Только честно!

– О том, как сегодня себя чувствую, – вздохнула я.

– Неправильно! – зашипел Володя. – Ты обязана сначала вспомнить про Машку, ее надо накормить и отвести в школу. Потом мальчики, муж, работа. Болезнь на сотом месте. Представь, что к тебе в гости приехала тетка из провинции, поселилась на год, живет и ноет: «Грушенька, сейчас восемь утра, отвези меня в музей… Потом в кафе, затем в театр… А на ночь почитай мне книгу… Не оставляй меня ни на секунду одну!» Твоя реакция?

– Скорей всего, я в вежливой, но достаточно категоричной форме дам понять нахалке, что жить в моем доме она может, но постоянно развлекать ее у меня нет времени. Мне надо выполнять домашние обязанности, заботиться о семье. Впрочем, я готова в выходной составить ей компанию для похода в консерваторию – неудобно совсем оставить гостью без внимания. Приблизительно так, – ответила я.