Дарья Донцова - Я очень хочу жить: Мой личный опыт

Я, словно жертвенное животное, мрачно плелась к метро, ненавидя всех: Кучеренко, мужа за то, что привел к нему, Оксану, которая поддержала Александра Ивановича…

Сколько раз я, рыдая, пыталась убежать из кабинета психотерапевта, но Володя за шиворот втаскивал меня назад. Потом вообще наступил караул.

Один раз, выйдя от Кучеренко на улицу, я чуть не упала в обморок: по тротуару шли странные пары – мужчины в куртках и шапках держали под ручку женщин в халатах и нижнем белье. Через пару секунд я сообразила, что дамы ненастоящие, а вроде призраков, и, чуть не завыв от ужаса, кинулась назад.

– Да, – совершенно спокойно сказал Владимир Вилетарьевич, – такое случается, скоро закрытие.

– Чего? – обалдело поинтересовалась я. – Что закроется?

– То, что открылось, – ответил он и повез меня домой на своей машине.

Наступил не самый приятный период в моей жизни. Я не могла спуститься в метро – начинался сердечный приступ; не ходила в магазины – боялась людей, вздрагивала, если рядом останавливался незнакомый человек.

Затем последовала другая стадия. Очень хорошо помню, как однажды, пребывая в отвратительном настроении, я ехала домой в автобусе. (Забыла сказать, что меня постоянно мучили мерзкие запахи, я вышвырнула из дома всю парфюмерию – она воняла нестерпимо.) Так вот, я угрюмо тряслась в автобусе, стараясь глубоко не дышать, потому что сидящая рядом тетка как будто выкупалась во французских духах. Внезапно до меня долетел тонкий аромат прелой листвы, вокруг потемнело, я невольно зажмурилась, а когда открыла глаза, то вместо улицы за окном увидела скошенные поля, кромку леса. Я нащупала на коленях шуршащий скользкий материал и через пару секунд отчетливо поняла, что сижу в карете, на мне темно-голубое атласное платье с длинной юбкой. Причем я знала, что еду из гостей к себе домой, зовут меня Анной, а эти поля и лес мои…

Ровно через секунду картина исчезла, я вновь оказалась в вонючем автобусе, совершенно ошеломленная и обалдевшая. Впрочем, поездка в карете была намного приятней, чем видение, настигшее меня в другой день. Тогда мне примерещилась телега, тащившаяся сквозь вопящую толпу, а впереди виднелась куча сваленного хвороста, и я с ужасом поняла, что это меня везут на казнь.

Одно не пойму: как я тогда не сошла с ума. Но в конце концов подобные штуки перестали меня пугать, я спокойно превращалась из одного существа в другое, и не всегда это были люди. Самое сильное впечатление связано с моим «вселением» в ящера типа птеродактиля. Я летела над густыми зарослями травы, расправив тонкие кожаные крылья, в душе царило спокойствие. Вдруг в зелени мелькнуло нечто, похожее на большую крысу… Зверек был пойман и проглочен, ощущение полнейшего счастья затопило меня.

Домашние, явно предупрежденные Кучеренко, делали вид, что ничего не знают о моих походах к нему. Но однажды Машка не выдержала и стала задавать мне вопросы. Я честно ответила дочке:

– Ничего не помню про сами сеансы, а вот то, что происходит после них, осознаю в полной мере.

– Ты спишь у него в кабинете? – допытывалась Маруся.

– Нет.

– Тогда почему не помнишь? – не успокаивалась девочка.

– Не знаю, – растерялась я.

Через пару дней после этой беседы Володя приехал к нам в гости – ему требовалось обсудить какие-то служебные дела с мужем. Дочь незамедлительно устроила Кучеренко допрос. Надо отметить, что Владимир Вилетарьевич общается с детьми, как со взрослыми, не сюсюкает с ними, а подбирает правильные слова, чтобы ребенок хорошо понял суть сказанного, и не жалеет своего времени. Маша внимательно выслушала его лекцию о трансовом состоянии сознания и уточнила:

– Но мамуля-то не спит! В гипнозе люди ходят с закрытыми глазами, они ничего не соображают.

Психотерапевт улыбнулся.

– Бывает по-разному. Приходи учиться на факультет психологии, узнаешь много интересного. Человека можно ввести в транс так, что он ничего не поймет.

– Неправда! – безапелляционно заявила девчонка.

Кучеренко пристально посмотрел на Машу.

– Какой у тебя завтра урок в полдень?

– Математика, – удивилась она вопросу. – А что?

– Всегда считал, что точные науки лучше усваиваются в утренние часы, – вздохнул психотерапевт.

Разговор плавно перешел на школьные проблемы, более к теме гипноза мы не возвращались. Вечером Манюня вошла в мою спальню и сказала:

– Владимир Вилетарьевич хитрый, не захотел объяснить, что с тобой делает, наврал мне про какой-то транс с открытыми глазами.

– Володя никогда не лжет, – возразила я, – просто ты его не поняла.

Девочка фыркнула и убежала.

На следующий день Маруся пришла из школы притихшая и подала мне дневник, в котором была запись, сделанная красными чернилами: «Родители! Донцова безобразно вела себя на алгебре. Наказать!!!» В отличие от братьев, Маша всегда хорошо училась, получала в школе (а позже и в университете) исключительно отличные оценки. Замечания педагогов в отношении мелких провинностей меня никогда не волновали. Иногда, правда, заставляли рассмеяться. Мне трудно забыть перл физрука: «Донцова пришла на занятия в спортзал в брюках с чужого плеча» и гневную фразу от математика: «Сидит ко мне спиной и всеми остальными частями заднего тела».

Сердиться на Машу я не собиралась, просто спросила:

– Ну, в чем дело?

И услышала замечательную историю.

Ровно в полдень, когда обе стрелки больших часов в классе замерли, соединившись в наивысшей позиции, ученица Донцова вскочила, выбежала к доске, встала на одну ногу, замахала руками и произнесла:

– Гипноз бывает разным. Иногда не понимаешь сама, как впадаешь в состояние транса.

Класс замер. Потом, решив, что Донцова круто прикольнулась, пришел в восторг. А учительница, естественно, разъярилась.

– Как он это проделал? – обиженно бубнила Маша. – Я не виновата, это замечание для Кучеренко.

Я постаралась не расхохотаться. И сказала дочке:

– В следующий раз, когда Владимир Вилетарьевич придет к нам, покажи ему дневник и задай все назревшие вопросы.

Прежде чем продолжить свою историю, разрешите дать вам совет. Если, борясь с раком, вы решили обратиться к психотерапевту, то тщательно выбирайте специалиста. Психотерапия мощное оружие, в руках дилетанта-самоучки она может нанести вам большой вред. Первым делом уточните, где учился тот, кому вы решили довериться. Душевед обязан иметь высшее психологическое образование. Если он обучался на педагога, врача, журналиста, физика-математика или вообще имеет диплом об окончании кулинарного техникума, а потом, решив сменить профессию, походил на трехнедельные курсы и получил диплом психотерапевта, то это не значит, что он таковым является. Психотерапией невозможно овладеть за месяц. Если вам покажут диплом института, то внимательно прочитайте его название. «Университет коневодства, бухгалтерского учета и психологии» навряд ли может подготовить грамотного специалиста. «Заочный институт физкультуры и психических проблем» тоже трудно считать кузницей лучших кадров. Ищите того, кто учился на факультетах психологии в МГУ, ЛГУ или в других крупных вузах. Будьте осторожны, если специалист начнет проявлять авторитарность, скажет: