Дарья Донцова - Я очень хочу жить: Мой личный опыт

Хорошая новость: в любом возрасте не поздно начинать работать над собой. И, кстати, тем, кто находится в климактерической фазе, можно не предохраняться от нежелательной беременности, ваши сексуальные отношения станут более раскованными.

Не надо бояться климакса, он не ужасен, это просто новая фаза жизни, впереди еще много лет радости и счастья. Если будете ждать именно радость и счастье, они к вам и придут. Настроитесь на тоску и горе – получите их. Все зависит только от вас и ни от кого более. Человек – кузнец своего счастья, но человек и капец своего счастья.

Первую химиотерапию мне, как я уже писала, провели в шестьдесят второй больнице, и никаких неприятных ощущений она не вызвала. Следующие курсы предстояло проходить в районном диспансере. В год, когда я лечилась, это заведение находилось на улице Лизы Чайкиной, потом оно переехало в новое здание, и адреса его я не знаю и не хочу узнавать. А еще надеюсь, что за более чем десять лет, прошедшие после того, как я посещала это отвратительное место, там произошли изменения к лучшему. Вдруг поменялось начальство? И вместе с прежним ушли злые пофигистки и равнодушные врачи. Может, уволили гардеробщицу, которая швыряла посетителям пальто и возмущалась:

– Чего таскаетесь? Помирать пора, а они ходят и ходят, посидеть спокойно не дают.

Обстановка в 1998 году в этом лечебном учреждении была гнетущая. Врачи злые, как… Хотела написать «собаки», но остановилась. Поверьте, таких злобных псов на свете нет. Ежу понятно, что в онкологический диспансер, а тем более на уколы «химии», не станут ходить симулянты. На мой взгляд, к людям, тихо сидевшим в километровых очередях, можно проявить каплю пусть не сочувствия, хотя бы терпения. Но нет, бабы в белых халатах кривились, на их лицах явно читалось: чего заявились?

Оказавшись впервые в длинном хвосте у кабинета «химика», я очень удивилась, когда часов в одиннадцать утра дверь распахнулась, вышла толстая тетка в мятом халате, оглядела ряды ждущих приема людей, гаркнула: «Скоро приду!» – и исчезла за поворотом коридора.

Через полчаса я стала проявлять беспокойство, но более опытные больные мигом ввели меня в курс дела.

– Она чай ушла пить, – прошелестела бабуля в платочке, – через час вернется. Хорошо бы всех приняла, а то ехать далеко, сил никаких нет.

– Надо пойти к главврачу и рассказать о безобразии! – возмутилась я.

– А то он не знает, – вздохнула старушка. – Сиди уж, дочка. А то еще обозлится змеюка и выгонит нас.

– Права не имеет! – воскликнула я.

Бабуля махнула рукой:

– Молодая ты… Скажет, что в аптеке ампулы кончились, и все. Нет уж, нам только терпеть осталось.

Терпеть надо было и в процедурном кабинете. Медсестра, увидев меня на пороге, орала:

– Живо повернулась задом! Там людей полно!

Укол она вкатывала, не давая пациентам лечь. Через секунду начиналась дикая боль, ногу сводило, и я, еле-еле ковыляя, выпадала в коридор. Вскоре мне стало ясно: если я вижу в диспансере сильно хромающего человека, он бредет из процедурного кабинета.

Не лучше обстояло дело и в лаборатории. У онкологических больных в процессе «химии» надо тщательно следить за уровнем лейкоцитов в крови. Если он падает, уколы прекращают.

Я, естественно, аккуратно сдавала анализы. Но вдруг мне стало плохо, и Оксана, качая головой, предположила:

– Наверное, лейкоциты обвалились. Сходи еще раз на анализ.

Я послушно сбегала в лабораторию, получила выговор за то, что явилась не в срок, и бумажку, из которой явствовало: у меня полный порядок, кровь, как у космонавта. Но Оксана, повертев квиток в руках, отвезла меня к себе в больницу, и там выяснилось: лейкоциты просто на нуле. Очевидно, сотрудницы лаборатории перепутали пробирки или вообще не захотели с анализом возиться, написали цифры, взяв их из воздуха.

Химиотерапия – самое неприятное, что пришлось мне испытать во время лечения.

Тошнило меня ужасно от всего. Любая еда вызывала судороги, запах жареной картошки доводил почти до обморока, вид фруктов заставлял птицей лететь к унитазу. Я пожаловалась врачу-химиотерапевту, та презрительно прищурилась:

– Скажите, пожалуйста, какая нежная, от уколов циклофосфана ей плохо… Нечего выдумывать! Небось зоофран хотите!

– А что это такое? – поинтересовалась я.

– Лекарство от тошноты, – свысока бросила врачиха. – Вам оно не положено, их дают только тем, кому на самом деле плохо. А вы притворяетесь. Я знаю, от циклофосфана так не тошнит.

Но мне было дико плохо, и Александр Иванович ухитрился где-то достать тот самый зоофран. Стало чуть полегче.

В разгар лечения я как-то зашла в магазин «Сад и огород». Уж не помню, что меня туда привело, кажется, моя дочка Маня собралась пересаживать пальму, и я отправилась за землей. Первое, на что наткнулись глаза в торговом зале, был мешок с надписью «Циклофосфан. Яд для борьбы с садовыми грызунами». Я пощупала бумажную упаковку и усмехнулась. Значит, меня травят, как крысу.

Потом я сильно простудилась, не смогла вовремя прийти на укол, химиотерапевт наорала на меня так, что я чуть не упала в обморок. Узнав об этом, Оксана, где-то добыв все лекарства, заявила:

– Пошли они на фиг, сволочи. Сама тебе курс проведу.

И тут я сделала потрясающее открытие. Оказывается, если циклофосфан вводят медленно и лежащему пациенту, укол не превращается в мучение, ногу не сводит.

Сразу хочу предупредить: каждый человек реагирует на «химию» индивидуально. Лично меня всегда тошнит от волнения, испуга или телесного дискомфорта. Есть люди, которые после хорошей нервной встряски несутся к холодильнику и принимаются сметать продукты с полок, так сказать, заедают стресс. Я принадлежу к другой категории, поэтому ничего удивительного в моей реакции на «химию» не было. Вполне вероятно, что вы перенесете инъекции легко. И, пожалуйста, не прерывайте самостоятельно курс.

Давайте попытаюсь объяснить вам, что такое химиотерапия, по какой причине ее проводят и почему она необходима.

Подчас хирургу не удается убрать все раковые клетки. Некоторая часть может отделиться от злокачественной опухоли, и кровь разнесет их по организму. Ну и что получится, когда они окажутся в каком-нибудь здоровом органе? Там появится новая опухоль, образуются так называемые метастазы. А «химия» убивает эти клетки. Вот почему ни в коем случае нельзя отказываться от лечения химическими препаратами, они ваш шанс на полное выздоровление.

Не бывает стопроцентно безопасного лечения, даже применение простых капель от насморка может вызвать осложнение. При всей своей необходимости химиотерапия способна не очень хорошо подействовать на ваш организм. Почему это происходит?

Раковая клетка похожа на здоровую, процессы, происходящие в той и в другой, схожи. Просто первые слегка изменились, у них сломался механизм, контролирующий рост. Но вот вам хорошая новость: раковые клетки меньше способны к восстановлению. Когда ученые узнали об этой особенности, и появился метод химиотерапии.