Александр Соловьев - Самые знаменитые влюбленные

Риккардо, отец, умер в 1978-м в возрасте 69 лет. Маммина Ромильда умерла в 1990 году в возрасте 82. Витторио де Сика умер в 1974-м. Марчелло – в 1996-м. Карло Понти – в 2007-м.

Она никого не оплакивает. Брижит Бардо, ровесница Лорен с точностью до нескольких дней, превратилась в страшилище и ксенофобку, что уравновешивает только ее безумная борьба за права животных. София Лорен не стыдится появляться в натуральных шубах и вообще не страдает «издержками гуманизма», в основном направляя его на себя, свою жизнь и своих близких. У нее хватает мудрости, чтобы выжать из жизни максимум того, что возможно, не делая никому подлостей. Недаром ее зовут Софией – матерью Веры, Надежды и Любови.

Сегодня ее сыновья красивы и успешны, а она сама давно не играет секс-диву, носит очки, ведет себя скромно и с достоинством, не забывая, однако, при каждом удобном случае приоткрывать по-прежнему роскошные ноги.

Считается, что еще древнегреческие философы называли любовь особой формой помешательства. В конце 2011 года (если верить Интернету) эту точку зрения поддержали эксперты Всемирной организации здравоохранения, причислив любовь к психическим отклонениям – «расстройству привычек и влечений».

И философы, и – надеемся – эксперты ВОЗ скорее всего имели в виду любовь-страсть. Всепоглощающую, необузданную, первобытную, противиться которой не в силах никто. К счастью или нет, но настигает она очень немногих, а сохранить ее дано вообще единицам…

Такая страсть может возвысить необычайно – или бросить в глубочайшую бездну, что чаще всего и происходит. Ведь человек подчиняется этому чувству целиком, перерождается, становится топливом для костра. Или пожара, в котором и сгорает, умирая – возможно – счастливым.

Но беда в том, что в этом пожаре сгорает не только он (или она, или оба вместе) – в нем горят и другие, которые просто случайно были рядом. Антоний и Клеопатра заплатили за свою любовь не только своей смертью – смертями тысяч римлян и египтян, втянутых в кровавую гражданскую войну. Число жертв Бонни и Клайда, «влюбленных убийц», было на несколько порядков меньше – «всего» несколько десятков, но финал их романа был закономерен – очередь (и не одна) в упор.

И даже когда влюбленная пара «просто» заигрывает со смертью, как Фрида Кало и Диего Ривера, фатальный конец неминуем. Как и тогда, когда страсть подменяется мелкими страстишками.

Она была дочерью царя Египта Птолемея XII, а отец ее являлся прямым потомком сподвижника Александра Македонского. Этот самый первый Птолемей провозгласил себя царем Египта почти за два с половиной века до рождения Клеопатры. Имя ее матери-наложницы история не сохранила. Но то, что она не была египтянкой, неоспоримо, и таким образом в жилах царицы Египта Клеопатры не было и капли древней египетской крови.

Вообще Птолемеи предпочитали внутрисемейные браки. В супружеские отношения, как правило, вступали родные братья и сестры. Слабо разбираясь в генетике, властители Египта не видели в том ничего предосудительного. Что же касается норм морали, то с ними дело обстояло еще хуже, чем с генетикой. Нередко отцы сожительствовали с дочерьми… К чести Птолемея XII, его отношения с дочерью отличались чистотой и истинно отцовской нежностью. Царь души не чаял в дочке, и она отвечала ему взаимностью. Уходя в лучший мир, царь сделал наследницей свою любимицу, но так как женщины в их семействе не могли царствовать единолично, выдал ее замуж за младшего брата.

Этому очередному Птолемею было около 14, Клеопатре же исполнилось уже 18. Историки до сих пор ломают копья в спорах о том, делили ли брат и сестра супружеское ложе.Но, судя по отношениям между Клеопатрой и братцем, это очень маловероятно. Оба желали властвовать единолично, а потому каждый из них мечтал увидеть другого скорей не на ложе любви, а в богато украшенном саркофаге. Масла в огонь подливали и воспитатели Птолемея, которым не по душе был решительный характер девушки. Наконец, собственные честолюбивые замыслы лелеяла и младшая сестра Клеопатры (и старшая – Птолемея) Арсиноя.

Оспорить претензии трех незаконнорожденных отпрысков Птолемея Авлета на трон могла бы его единственная законная дочь – Береника, но она несколько поторопилась занять высокое место, изгнав отца из Египта. Восстановив власть с помощью римского наместника в Сирии, Птолемей устроил жесточайшую резню. Береника пала ее жертвой. Тринадцатилетняя Клеопатра наверняка хорошо запомнила эти события.

Результатом напряженных семейных отношений, как это часто случается с царствующими семьями, стала гражданская война. Птолемей изгнал свою сестру-супругу. Клеопатра бежала в Палестину, где начала собирать войска, однако, узнав о прибытии в Александрию Цезаря, поняла, что лучше положиться на более искушенного в военных делах человека.

Цезарь вообще-то попал в Египет «случайно» – он преследовал своего главного оппонента Помпея. Тот, потерпев поражение под Фарсалом, решил, на свою беду, обратиться за помощью к правителям Египта. Советники молодого Птолемея решили заручиться поддержкой Цезаря (точнее, Рима), которого они полагали безусловным победителем, и по их наущению Птолемей казнил Помпея. Однако добился как раз обратного. Сам-то Птолемей Цезарю был совсем не нужен. Цезарю была нужна Клеопатра, точнее, возможность сыграть роль арбитра и фактически поставить Египет под свой контроль.

А та сыграла ва-банк, как сам Цезарь у Рубикона. Прокравшись в столицу через кордоны Птолемея, она отправилась прямиком к Цезарю, точнее, к нему в постель.На следующее утро в покои Цезаря был приглашен для встречи Птолемей. И увидел рядом с могущественным римским гостем собственную сестру в не слишком одетом виде. Сперва Птолемей лишился дара речи. А предложение Цезаря снова принять Клеопатру в качестве соправительницы вызвало у царька настоящую истерику.

Последствия истерики были самые серьезные – в Александрии вспыхнул мятеж. На стороне Птолемея выступила и Арсиноя. Боевые действия между небольшим римским контингентом и многочисленным войском царя Египта продолжались более полугода.

В своих записках Цезарь утверждает, что остался в Александрии из-за неблагоприятных ветров, помешавших ему вовремя выйти из порта, а уж затем по доброте душевной решил выступить в качестве посредника между мужем и женой… Но не мог же он в самом деле открыто признать перед сенатом и римским народом, что остался в Александрии ради Клеопатры! Тем более что двигала им отнюдь не только страсть, внезапно овладевшая 53-летним полководцем и политиком.