Леонид Анцелиович - Неизвестный Сухой. Годы в секретном КБ

Но еще тяжелее она досталась нам в Великую Отечественную войну, за время которой было потеряно 106 400 советских самолетов.

Самым большим сюрпризом для меня оказался состав учебной группы С-1-70, куда я был зачислен. Это был интернационал. Только половина студентов оказались русскими. Несмотря на все преграды, чинимые евреям при поступлении, они составляли 23 % студентов группы. Армян, китайцев и испанцев было по двое. Один был азербайджанцем

Несменяемым старостой нашей группы все годы учебы был Фрунзик Саркисян. Он звезд с неба не хватал, приехал из далекой Армении и жил в общежитии. Был очень справедливым, дружелюбным и честным юношей. После окончания МАИ получил приглашение на работу в ЦАГИ и жилплощадь в городе Жуковском под Москвой. Там и работал до последнего времени.

Армянин из Баку — Генрих Арутюнов тоже жил в общежитии и был заводилой незабываемых застолий. Однажды я был приглашен к ним в комнату общежития, где по какому-то поводу собралась почти вся наша группа. На столе была полукопченая колбаса, черный хлеб, ароматная свежая травка — кинза и несколько бутылок дешевой водки с коричневой сургучной головкой. Было очень весело, но я очень удивился, когда мне удалось пройти турникет на входе в станцию метро «Сокол». А уж когда я на электричке с Белорусского вокзала доехал до моего Кунцева и завалился домой, мне стало совсем плохо.

С тех пор я старался избегать застолий в общежитии. Но спустя годы, когда мы собирались всем курсом, чтобы отметить юбилей нашего выпуска, я с удовольствием наблюдал, как Генрих Арутюнов красиво произносил тосты. Его распределили в Киев в ОКБ O.K. Антонова, и там он конструировал военно-транспортные самолеты Ан-8, Ан-12 иАн-22. Потом был представителем на Ташкентском авиационном заводе. Мы встретились с ним в городе Ульяновске на самом большом и новом авиазаводе «Авиастар», где он уже был Главным конструктором и строил «Русланы».

Третьим кавказцем в нашей группе был азербайджанец Коля Мелик-Заде. Это был очень компанейский парень. Они были ребятами из одного города Баку и друзьями с Арутюновым. Николай Алекперович Мелик-Заде стал начальником расчетной бригады в отделе шасси ОКБ Сухого. Он имеет двух замечательных детей — девочку и мальчика, которые блестяще катались на горных лыжах. Во время последнего застолья по поводу моего круглого дня рождения у Коли с Генрихом была очень острая дискуссия о том, кто виноват в кровавых погромах армян в Сумгаите и Баку на заре перестройки.

Любимцами нашей группы были два испанца по фамилии Берналь и Фернандес, которых детьми привезли из Испании, спасая от «злодея» Франко. Их родители или остались в Испании, или там погибли. Это были исключительно скромные и вежливые ребята. Жили в общежитии и учились они очень старательно. Но иностранное происхождение сказывалось на программе их подготовки. Если большинство из нас готовили как специалистов военной авиации, то их направляли на производственные практики только на заводы, выпускавшие пассажирские самолеты.

Была официальная легенда, по которой МАИ готовит только специалистов — разработчиков гражданской авиации, а Военно-воздушная инженерная академия им Н. Е. Жуковского — разработчиков военных самолетов. На самом деле ВВИА им. Н. Е. Жуковского готовила только эксплуатационников и работников НИИ ВВС, присваивая выпускникам квалификацию инженера-механика ВВС, а МАИ — инженеров-конструкторов как военных, так и гражданских самолетов.

Распределены Берналь и Фернандес были к Антонову в Киев и там проработали много лет. Но потом их потянуло в Испанию, и после нескольких лет трудных хлопот и пробных поездок «в гости» они улетели на свою родину насовсем.

Два брата китайцы Ие-Джень-та и Ие-Джень-минь были приемными детьми самого Мао Цзедуна. Их отец — Главнокомандующий ВВС КНР погиб вместе с женой в авиакатастрофе его пассажирского самолета. Целый год перед поступлением в МАИ они в Москве учили русский язык. Жили в студенческом общежитии без всяких привилегий. Старший брат Ие-Джень-та проявлял феноменальное упорство и пользовался заслуженным уважением студентов. При этом мы никогда не ощущали и намека на его высокое происхождение. Он всегда был предельно скромен и корректен. Ие-Джень — это была его фамилия, а имя было Та. Так мы называли его Толя. К концу первого курса стало ясно, что его младший брат «не тянет», и его оставили на первом курсе на повторное обучение. Потом он все же стал инженером, но на два года после нас. А Толя вместе со всеми успешно закончил полный курс обучения, защитил дипломный проект в институте и улетел в Китай. Он был первым китайским студентом, закончившим МАИ.

Наша с ним встреча произошла в Пекине через 35 лет, куда я был приглашен читать лекции. Толя приехал ко мне в гостиницу. Он был уже генерал-лейтенантом, заместителем министра обороны КНДР, ответственным за ракетную программу. Встреча была очень теплой и проходила в небольшом банкетном зале. На правах хозяина я открыл привезенную из Москвы бутылку хорошего дагестанского коньяка, а он пришел с фарфоровой бутылкой китайской водки. Он не забыл русский язык, и мы обходились без переводчика. О делах мы не говорили. Мы пили коньяк и вспоминали наши далекие и замечательные студенческие годы. Выглядел Толя замечательно. Энергичный, красивый, в полном расцвете сил.

А когда в конце моего визита руководство НИИ и главка Министерства авиационной промышленности устроило прощальный банкет, опять приехал Ие-Джень-та. Было много теплых тостов. Мой китайский переводчик переводил мои слова на китайский и для меня с китайского. Мне подарили на память фарфоровую китайскую вазу и книгу репродукций Поля Сезана. А я подарил Толе мой учебник «Надежность, безопасность и живучесть самолета». Через два года он был издан в Пекине на китайском языке с моим предисловием, и мне прислали три авторских экземпляра.

Большинство студентов-евреев нашей группы поступили в МАИ сразу после средней школы, и почти все они были медалистами.

Леня Гринман закончил школу с золотой медалью. Его родители работали конструкторами на авиационном заводе в Филях. Мы с ним подружились и часто готовились к экзаменам вместе. У них в заводском доме была очень хорошая двухкомнатная квартира. После окончания института его распределили к родителям в ОКБ-23 Мясищева. На этом заводе он и сейчас работает, став крупным специалистом по гидравлическим системам управления.

Паша Рипс был среди нас одним из самых активных студентов. Он был хорошим спортсменом — выступал за сборную МАИ по баскетболу. И в Доме культуры МАИ играл не последнюю роль. Распределен в ОКБ Яковлева и работает там до сих пор уже в должности руководителя темы.