Федор Раззаков - Другой Аркадий Райкин. Темная сторона биографии знаменитого сатирика

Еще одного манекена – опять же руководителя большого предприятия – Райкин сыграл в миниатюре «Про насосы». Там суть интриги была в следующем. Учреждение, которым руководил герой Райкина, не могло выслать поставщикам нужные станки, поэтому морочило им голову: посылало телеграммы с бредовым текстом, вроде тех, что слал Остап Бендер миллионеру Корейко: «Грузите апельсины бочками». В итоге представитель поставщика срочно вылетал к герою Райкина. И там начиналась форменная фантасмагория: ему так заморачивали голову, что он переставал понимать, зачем он приехал. Короче, поставщик возвращался к себе ни с чем и начинал… сам морочить голову другим клиентам: посылал им телеграммы с бредовым текстом. Отметим, что это была весьма острая критика на работу отдельных советских предприятий, которые занимались не делом, а черт знает чем.

Был в фильме и сквозной персонаж, которого опять же играл Райкин – шофер такси. Это был персонаж не из «манекенного» списка. Добрый и тактичный пожилой человек, который и слово доброе пассажиру сказать может, и помочь делом, если того требует ситуация. Нечто подобное два года спустя сыграет другой кумир миллионов – Николай Крючков в фильме «Горожане» (1976).

Итак, первая серия телефильма «Люди и манекены» была показана 8 ноября 1974 года. А три дня спустя на всесоюзный экран вышел художественный фильм Никиты Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих», с которого началась всесоюзная слава Райкина-младшего – Константина. Впрочем, расскажем обо всем по-порядку.

Театральное училище имени Щукина Константин закончил в 1971 году. Он считался одним из самых перспективных выпускников, поэтому его пригласили к себе сразу четыре столичных театра: МХАТ, Театр Советской Армии, Театр на Таганке и «Современник». Райкин выбрал последний. Почему? Сам он на этот вопрос отвечает так:

«Потому что на Таганке я бы занимался тем, что и так уже умел. Еще в институте я понимал, что в каких-то областях немножко опережаю сокурсников: скажем, по части движения, эксцентрики, некоторой спортивности. И понимал, что Юрий Петрович Любимов будет использовать прежде всего эти качества.

А в «Современнике» – я видел – актеры умеют что-то такое, чего я еще не могу, а мне хотелось идти в глубину, хотелось стать настоящим драматическим артистом – как Смоктуновский, как Бабочкин. Я всегда метался между острой выразительностью и, так сказать, глубинным содержанием. Хотя на самом деле одно не противоречит другому…»

Первой ролью Константина на сцене «Современника» стал Валентин в спектакле «Валентин и Валентина» (1971). Затем спектакли с его участием стали выходить один за другим: «На дне», «Вечно живые», «Балалайкин и К» (1973), «Из записок Лопатина» (1974).

Первой значительной ролью Райкина-младшего в кино стала центральная мужская роль в экранизации комедии В. Шекспира «Много шума из ничего», предпринятая режиссером Самсоном Самсоновым в 1973 году. Однако всесоюзную известность Константину принесла роль татарина Каюма в упомянутом истерне Никиты Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих» (как уже отмечалось, эту роль актер «списал» со своей нянечки-татарки).

Во время съемок Константину пригодилось многое из того, чему он сумел научиться в детстве, посещая спортивную секцию. К примеру, в фильме он падал с 12-метровой высоты в горную реку Аргун (съемки проходили недалеко от столицы Чеченской Республики города Грозного). Скорость течения была бешеная, температура воды – плюс 3 градуса. Райкин должен был со скалы упасть в поток, причем в такое место, где крутился бурный водоворот. Стоит отметить, что, когда спасатели предварительно проверяли это место – выясняли, какая там глубина, – одного из них водоворотом засосало под скалу. К счастью, его удалось спасти. Однако нечто подобное едва не случилось и с Райкиным-младшим, правда, уже в другом месте бурной реки. И теперь уже спасателям пришлось спасать актера, который оказался на волосок от гибели.

На следующий день после премьеры фильма Константин Райкин проснулся знаменитым. Отныне к стайке юных поклонниц, преследовавших его в театре, прибавилась целая армия новых фанаток, которая появилась у актера по всему Союзу. Это было удивительно, так как назвать Райкина-младшего красавцем было бы сильным преувеличением. Однако… Сам актер высказывается на этот счет следующим образом:

«Я никогда не комплексовал по поводу своей внешности. Конечно, мне хотелось нравиться девочкам, не обошлось и без несчастной любви, но у кого ее не было? Во всяком случае, чувство обделенности, ущербности у меня никогда не возникало. Я понял, что красота не главное. Правильность форм, красивость, хорошенькость мало что значат сами по себе. Все решает обаяние, степень заразительности…»

Но вернемся к Райкину-старшему.

Вторую серию фильма «Люди и манекены» показали уже в следующем году – 1 января 1975 года. И снова у экранов телевизоров собралась чуть ли не вся страна. Была среди зрительниц и жена Райкина Руфь Марковна. Однако она не могла себе представить, что всего лишь несколько дней спустя с ней случится беда, которая навсегда проведет черту, которая разделит ее жизнь на «до» и «после» просмотра. Вот что рассказывает по этому поводу очевидец событий – Екатерина Райкина:

«Я вспоминаю, как в конце 1974 года, когда вы (родители мемуаристки. – Ф. Р .) работали в Ленинграде очередную программу и репетировали следующую, которой вы должны были начать гастроли в Москве в новом году, я звонила вам из Москвы, узнавала, как идут спектакли, репетиции, как здоровье. Мама часто звонила мне и жаловалась, что совсем было на нее не похоже. Она говорила, что по утрам кружится и болит голова, что пол встает дыбом, что не может запомнить текста на репетициях, что папа сердится, партнеры недоумевают и жалеют ее… Я умоляла ее заняться своим здоровьем, пойти к хорошему невропатологу, если надо, лечь в больницу. Помню, в отчаянии я кричала в трубку: «Мамочка, если себя не жалеешь, пожалей хоть нас! Это все тревожные и грозные признаки». Мама смеялась и обращала все в шутку, успокаивала меня, говорила, что ее больше заботишь и тревожишь ты, папа. Твоя занятость с утра до вечера, интенсивность и неукротимость твоей работы, заботит «проходимость» некоторых вещей новой программы. Конечно, у нее на первом месте всегда был ты. И вот – новый, 1975-й, роковой для нашей семьи и в какой-то мере для твоего театра, год.

Вы уже в Москве. Встреча Нового года, как часто бывало в последнее время, в доме вашего друга В. Л. Кассиля (известный врач. – Ф. Р .) и его жены Верочки. Было, как всегда, весело, вкусно, уютно, с лотереей, с интересными людьми, с интересными забавами, смешными рассказами, с надеждами, как всегда, устремленными в новый год. А 5 января днем, в доме у своей подруги Светланы Леонидовны Собиновой (куда я отвезла маму на такси), с ней случается страшный смертельный инсульт. Этот день должен был быть последним ее днем. Но счастливое стечение обстоятельств, о котором всегда помнила и любила говорить мама, – Владимир Львович Кассиль, сын Льва Абрамовича (знаменитый писатель. – Ф. Р .), твоего близкого друга и мужа С. Л. Собиновой, незадолго до этого вышел от нее и по профессиональной привычке сказал, куда едет. Ему тут же позвонили. К счастью, это было очень близко. Он вызвал свою реанимационную бригаду и… подарил маме еще пятнадцать лет жизни.