Федор Раззаков - Другой Аркадий Райкин. Темная сторона биографии знаменитого сатирика

« 19 марта 1973 года: У Майн Рида прочитал прекрасную мысль: «Любовь к фейерверкам – своеобразный, но верный признак вырождающейся нации». Смешно и точно!..

30 июля 1973 года: Разочарован в артистах и вообще в жизни театра («Современника». – Ф. Р .) – как внутренней, так и внешней. ДЕГРАДАЦИЯ – ПРОГРЕССИРУЕТ!.. (И это сказано про театр, который на заре своего существования, в конце 50-х, был назван РОМАНТИЧЕСКИМ. Та же история произошла и с «Таганкой»: задуманная как романтический проект либералов, она в 70-е годы превратилась в «филиал валютного магазина «Березка». – Ф. Р .).

5 июня 1976 года: Нынешние деятели искусства напоминают мне обезумевшее от тупости громадное стадо баранов, несущееся за козлом-провокатором к пропасти…

Май 1979 года: Цинизм и опустошенность, вот что довлеет над психикой нового человека…

Начало мая 1980 года: Какая же сволочь правит искусством. Нет, наверно, искусства остается все меньше, да и править им легче, потому что в нем, внутри, такая же лживая и жадная сволочь…

Сентябрь 1980 года: Искусство выхолащивается из всех его видов, поэтому так легко посредственностям…

Начало 1981 года: Работа осталась, а все, что ее наполняло, умерло. Или ушло. Или переродилось. Вот и верь диалектике. Содержание исчезло, а форма осталась. Она даже не стала другой. Она осталась, как старый дом, из которого уехали люди.

Что такое бездарность. Большой вопрос. Бездарность, допущенная к искусству и стоящая выше таланта по административной, номинальной должности. Оскудение души и мыслей. Скопцы, дрянь, мразь, б…, торгующие искусством и оптом и в розницу…»

Возьмите последние роли Олега Даля – во всех них мы видим трагедию. Даже если актер играл приключения (фильм про «принца Флоризеля»), его глаза полны трагизма. Тот же трагизм мы видим в «Золотой мине», «Отпуске в сентябре», «Незваном друге» – последних киноролях Даля.

Та же история происходила и с другим замечательным актером – Андреем Мироновым. Все 60-е годы, когда в обществе еще сохранялось ощущение некоего романтизма, он вдохновенно юморил как в кино, так и на сцене родного ему Театра сатиры. А с середины 70-х, когда капитализация в обществе начала набирать стремительные обороты и место романтизма начал занимать практицизм, у него как отрезало – Миронов ушел в серьезность, в философию, в трагизм. Советская система вступала в более активную фазу сближения с западной культурой, поэтому в повестке дня все явственнее ощущалось стремление к массовому развлечению. Как верно заметил в «Калине красной» герой Василия Шукшина: «Народ к разврату готов!»

Между тем людям, подобным Высоцкому, Далю, Миронову или Райкину, в этом разврате было крайне неуютно. Именно поэтому все они уйдут из жизни фактически один за другим: Высоцкий в 1980-м, Даль – год спустя, Миронов и Райкин – в 1987-м. Это было закономерным итогом: романтики уступали место циничным практикам, которым предстояло забить последний гвоздь в крышку гроба советской духовности.

Но вернемся к Райкину.

Во второй половине 70-х в его юмор все чаще стала проникать грусть – как будто великий сатирик предчувствовал наступление в скором будущем весьма нерадостных времен. Как писал тогда искусствовед Ю. Дмитриев:

«Шутливости, буффонности, отличавших программы Райкина в прежние годы, сейчас стало меньше. Но это не значит, что эти качества не могут проявиться вновь в следующих спектаклях (этим мечтам так и не суждено будет осуществиться – время не позволило. – Ф. Р .). Пока же констатируем: в данной программе («Зависит от нас…» – Ф. Р .) их стало меньше… И поэтому те, кто пришел посмеяться, отдохнуть от житейских треволнений, бывают и обескуражены, и даже рассержены.

В этом спектакле за внешним комизмом Райкина обнаруживаются серьезность и глубина. Он заставляет не только возмущаться, но и переживать, и сострадать своему лирическому герою. В этом он повторяет путь Чарли Чаплина… От веселых «фортелей» чистой эксцентрики, буффонады – к осмыслению жизни, к высокому комизму, таков путь и Райкина».

А вот еще одно мнение – человека, уже упоминавшегося на страницах этой книги. Речь идет о сотруднике Международного отдела ЦК КПСС Анатолии Черняеве, который 14 ноября 1976 года оставил в своем личном дневнике следующую запись:

«Был на Райкине «Зависит от нас…». Скучно. Пережил он и себя, и свой жанр. Он был и хохмачом, и, в общем-то, оптимистом. Теперь он хочет быть чистым сатириком с философско-политическим (весьма грустным) подтекстом. А это не действует уже, потому что никто не верит в действенность сатиры, как и всяких других средств. Кукиш в кармане, даже очень сильно вынутый оттуда, тоже уже никого не удивляет и не вызывает прежней реакции. Публика знает, что все это – холостой ход, что даже если будет позволено гораздо больше, – все равно не подействует и ничего не изменит.

Встречали его бурно и благодарно. Провожали долго, стоя. А я думал, хлопая: не аплодисменты-поощрение, а аплодисменты-прощанье…»

В этом отрывке зацепимся за слова «публика знает, что все это – холостой ход, что даже если будет позволено гораздо больше, – все равно не подействует и ничего не изменит». Действительно, в советском обществе той поры царила сильная апатия, связанная с проблемами большой политики – сменой власти. Вот уже 13 лет страной руководил один и тот же человек – Леонид Брежнев. Причем в последние два-три года это был уже физически больной руководитель, у которого была одна цель – прожить остаток жизни в неге и покое. Эти же мысли разделяло и ближайшее окружение генсека, которое недалеко ушло от своего патрона – тоже пребывало в преклонном возрасте. Эта ситуация вполне устраивала партаппарат – вернее, ту его часть, которую можно назвать коммерческой . Происходящая при ее активном участии распродажа всего и вся (идеалов, званий, орденов и т. д.) была ей крайне выгодна, поэтому дряхлеющий генсек, сам потворствующий этой распродаже, был весьма удобен. Переломить ситуацию в лучшую сторону могло только одно – смена руководителя на более молодого и жесткого. Только при нем страна имела шанс начать путь к позитивным реформам, даже с тем подпорченным разрядкой поколением, которое вступило в жизнь в начале 70-х. И такой руководитель был. Кто? Читатель знает его имя, поскольку выше мы неоднократно его упоминали. Это хозяин Ленинграда Григорий Романов. Причем сам Брежнев выбрал его в свои преемники, о чем есть множество свидетельств. Вот одно из них – тогдашнего президента Франции Валери Жискар д’Эстена:

«В октябре 1976 года я нанес Гереку (Эдвард Герек – 1-й секретарь ЦК КП Польши. – Ф. Р .) официальный визит в переданной в его распоряжение резиденции, находящейся на юге Польши в карпатских лесах…