Федор Раззаков - Свет погасших звезд. Люди, которые всегда с нами

Герасимов стал одним из руководителей Студии имени Горького, и при нем эта киностудия прочно входила в тройку ведущих киностудий страны (после «Мосфильма» и «Ленфильма»), выдавая «на-гора» настоящие хиты проката (например, «Семнадцать мгновений весны», «Офицеры» и др.). Кроме этого, Герасимов сумел сохранить свой авторитет среди молодежи, поскольку активно преподавал во ВГИКе (вторым таким авторитетом был Михаил Ромм). Если перечислить всех звезд советского кино, кто учился у Герасимова, то это займет несколько печатных страниц.

Однако с тем же Василием Шукшиным у Герасимова были сложные отношения. Поначалу, когда Шукшин начал работать на Студии имени Горького, у них были теплые чувства друг к другу. Но затем Шукшин стал резко набирать силу как режиссер, и Герасимов насторожился, видимо увидев в нем своего конкурента. А когда Шукшин задумал снимать «Степана Разина», их отношения и вовсе испортились. В итоге Василий Макарович вынужден был уйти со Студии Горького, поняв, что Герасимов ему в этом деле не помощник, а скорее наоборот. Как пишет А. Афиногенов:

«Шукшин бодался с дубом подобно другому художнику, всемирно известному (А. Солженицыну. – Ф. Р. ), только гражданские их позиции были разные: Шукшин вне системы себя не мыслил, тут он был с Герасимовым един. Но Герасимов понимал и видел, пожалуй, как никто другой, что сценарий писателя Шукшина не сковывает, а напротив, раскрепощает Шукшина-режиссера, исполнителя главной роли, что сообщает ему взрывную силу, предвещает таранный удар по режиму бюрократии и двойной морали. Рубить сук, на каком он сидит, Сергей Аполлинариевич не мог…»

Между тем власть продолжает отмечать заслуги Герасимова. В последние годы жизни был дважды награжден высокими правительственными наградами: в 1971 году ему присудили Государственную премию, в 1984 году – Ленинскую.

Как пишет ученик Герасимова Александр Муратов: «Герасимов умел практически из любого разумного человека сделать пристойного кинорежиссера или актера. Такое не удавалось больше никому. Герасимовские ученики, у которых не было настоящего таланта, все же имели такую профессиональную подготовку, что могли ставить фильмы на вполне пристойном уровне. И это при том, что главный компонент кинематографа – его изобразительный ряд – Герасимов студентам практически не преподавал. Это был слабый момент и в его фильмах. Он это хорошо понимал и рассчитывал на то, что широкая зрительская аудитория абсолютно безразлична к форме. Снято хуже-лучше, но, если есть интересное содержание и прекрасная актерская игра, никто этого существенного недостатка не заметит».

Несмотря на активную работу во ВГИКе, Герасимов находил время и для режиссерской деятельности. За последние 15 лет своей жизни он снял еще семь картин, среди которых были совершенно разные по жанру фильмы. Например, он снял производственные кинороманы «У озера» (1970) и «Любить человека» (1973), экранизировал для телевидения роман Стендаля «Красное и черное» (1977), после чего ушел в отечественную историю, сняв кинодилогию о Петре I «Юность Петра» и «В начале славных дел» (оба – 1981). Наконец, на закате своих дней Герасимов обратился к последним годам жизни Льва Толстого, что было не случайно – режиссер понимал, что его дни тоже сочтены, и, по сути, снимал фильм-реквием. В своих предчувствиях великий режиссер не ошибся.

В фильме «Лев Толстой» (в 1984 году его наградили Ленинской премией) был эпизод, где мертвый писатель лежит в гробу. Когда Герасимов собирался снимать этот кадр, почти вся съемочная группа, в том числе и его жена Тамара Макарова, уговаривали его не ложиться в гроб самому, а снять дублера. Но Герасимов их не послушал. Будучи убежденным атеистом, ни в какую мистику он никогда не верил. Однако меньше чем через год после съемок этого эпизода режиссер умер по-настоящему.

Но прежде, чем это случилось, Герасимов успел дать большое интервью журналу «Экран-87», где поделился с читателями теми мыслями, которые его волновали больше всего. Приведу лишь некоторые отрывки из этой беседы:

«Мой последний фильм „Лев Толстой“ получил самую высокую оценку критики, у меня дома большой ящик замечательных зрительских писем, умных, тонких, благородных. Все, что чувствовал Лев Николаевич, оказывается, нужно многим. А в прокате, где все определяют цифры, фильм провалился. Все это наводит меня на грустные размышления.

Я всегда старался делать фильмы так, чтобы было на что смотреть. Но постепенно наши пути со зрительным залом расходились. Вообще сегодня наше кино теряет зрителя, и я думаю, что этому есть причины. В последние годы фильмов становится много, но количество не всегда переходит в качество. На экране царят будни, не обретшие своего жанра, мелкотемье, ложно понятая развлекательность. Часто она достигается в ущерб идее, мысли, ради которой и должен создаваться фильм. И зритель, привыкший к такого рода кинематографу, если нет внешней динамики, нет стрельбы или погони, – поднимается и идет к выходу. «Не нужна мне ваша философия» – и все тут. Заигрывание со зрительным залом к добру не привело. Привыкли жить без истории на экране, без философии и «мудрствований». Все мы в этом виноваты…

Торгашеское начало захлестывает кино. Идет какой-то обратный процесс, растрачивается эстетическое, нравственное богатство, накопленное в 30-е, 40-е годы. А в результате что же? Доход все равно очень маленький, а расход душевный так велик, так велик…»

Спустя несколько месяцев после этого интервью Сергей Герасимов скончался.

Поздней осенью 1985 года режиссер вернулся с какого-то зарубежного конгресса. Чувствовал себя неважно, ощущал непривычную вялость. Однако списал это на возраст – все-таки через полгода ему должно было исполниться восемьдесят. Но когда несколько дней спустя у него прихватило сердце, жена уговорила его показаться врачу. Собираясь к нему, Герасимов мрачно пошутил: «Снаряды ложатся все ближе».

После осмотра у врача Герасимова уговорили остаться в больнице, чтобы провести более тщательное обследование. Он этого делать не хотел, но в итоге согласился, так как врач пообещал ему, что его пребывание в клинике займет всего лишь несколько дней. Но все произошло значительно быстрее: через день, 28 ноября 1985 года, Сергей Герасимов скончался от сердечного приступа.

Эта актриса собиралась всю жизнь посвятить танцу, но в результате сделала блестящую карьеру в кинематографе. И хотя главных ролей в ее карьере было мало, однако благодаря своему таланту и красоте она сумела стать вровень со многими звездами из разряда первых.

Любовь Полищук родилась 21 мая 1949 года в Омске в рабочей семье. Ее отец был строителем, мать – швеей. С детства Люба страстно мечтала стать балериной. В то время как ее сверстники бредили кино, собирали открытки с портретами своих кумиров, она собирала точно такие же открытки, но – с балеринами. Когда родители уходили на работу, Люба раскладывала эти открытки, становилась перед зеркалом и принимала балетные позы. Но ее мечте так и не суждено было сбыться. Когда она подросла и собралась поступать в балетную школу, кто-то из преподавателей заметил: «Девочка, с твоими суставами ты будешь выше всех мужчин в балете. Тебе никогда не быть балериной». И Люба смирилась с этим приговором. Но творческая энергия била в ней ключом, и в 4-м классе она увлеклась пением: стала солисткой школьного хора. Причем путь на сцену для нее был не самым легким. По словам самой Полищук: «В детстве я была жутко уродливой девочкой: косоглазая, с кривыми ногами, худющая, вроде тех синих цыплят, которых у нас продают. И поэтому все мои надежды рушились. Спасибо родителям, которые, видя мою закомплексованность и необщительность, постоянно внушали мне, что я самая милая и необыкновенная…»