Федор Раззаков - Свет погасших звезд. Люди, которые всегда с нами

В том же году Юрий окончил ГИТИС и был распределен в Куйбышевский драматический театр. В отличие от многих своих коллег по институту, которые после окончания вуза долгое время вынуждены были играть в массовке, Демич уже через год после прибытия в Куйбышев получил не просто главную роль, а роль-легенду – Гамлета. Именно эта роль сделала его знаменитым не только на берегах Волги, но и далеко за пределами области. Вскоре молва о молодом талантливом актере достигла берегов другой российской реки – Невы, и главный режиссер Ленинградского Большого драматического театра Георгий Товстоногов в 1973 году пригласил Демича в свой театр. Пригласил под конкретную роль – Павла в пьесе Александра Вампилова «Прошлым летом в Чулимске».

Это было время, когда ведущие театральные режиссеры, в том числе и Товстоногов, усиленно искали новую драматургию, созвучную времени. А для новой драматургии нужны были и новые, молодые герои, которые смогли бы стать выразителями тех явлений, которые происходили в тогдашнем советском обществе. Актер Юрий Демич был из этого ряда: обладая прекрасной внешностью, внутренне он был очень раним и импульсивен. Этакий рефлексирующий плейбой из интеллигентской среды.

Премьера спектакля «Прошлым летом в Чулимске» состоялась 1 марта 1974 года и стала сенсацией сначала театрального Ленинграда, а позже и всей страны. О Юрии Демиче заговорили как о талантливом актере, могущем в скором времени превратиться в настоящую звезду. Как писали критики: «Этой ролью Демич дебютировал в БДТ, сразу взведя сценический характер до фанатизма и тем определив будущее своих пламенных до безумия и прямолинейных до гибели персонажей».

За короткое время Демич стал одним из самых популярных молодых актеров Ленинградского БДТ. В те годы в этом театре начинали свою карьеру еще несколько молодых актеров – Светлана Крючкова, Андрей Толубеев, – однако именно Демичу удалось так быстро заявить о себе и практически каждый год выдавать «на-гора» новую роль. Так, в том же 74-м Демич сыграл Женьку Тулупова в спектакле «Три мешка сорной пшеницы», через год – коня Милого в «Истории лошади», затем Михаила Кошевого в «Тихом Доне». За последнюю роль Демич был награжден Государственной премией СССР в 1978 году.

В кино у Демича таких ролей не было. В основном кинорежиссеры использовали внешние данные актера, снимая его в ролях отважных партизан или вполне благополучных современников. Так, тот же Тимофей Левчук в 1974–1977 годах снял его в двух фильмах о партизанах «Дума о Ковпаке» («Набат» и «Буран») в роли Мошкина. А режиссер Герберт Рапопорт пригласил его на роль мужа роковой женщины (ее играла популярная певица Ирина Понаровская) в детектив «Меня это не касается». Фильмы эти были по своим художественным качествам откровенно слабые, однако то, что в прокате им был зажжен «зеленый свет», сказалось на популярности молодого актера – отныне его узнал массовый зритель. На волне этого успеха Демич сыграл свою первую заметную роль в кино, правда телевизионном: Кирилла Извекова в экранизации романа Константина Федина «Первые радости».

На рубеже 80-х Демич оказался и одним из самых обласканных наградами советских актеров: к Государственной премии за роль Кошевого в 1982 году прибавилась премия Ленинского комсомола, а также звание заслуженного артиста РСФСР. На тот момент Демичу было всего 34 года.

Не менее бурно складывалась и личная жизнь актера. Женившись в начале 70-х годов, он прожил с женой всего лишь несколько лет, после чего развелся. В этом браке у него на свет появился сын. В начале 80-х годов, во время съемок фильма «Магистраль» (1983), в поезде «Красная стрела» он познакомился с молодой актрисой Татьяной Люкшиновой. Молодые обменялись адресами и расстались на какое-то время. Однако прошло всего лишь несколько месяцев, и Юрий вспомнил про свою новую знакомую. В тот день он выпил, поругался с матерью и как был, в домашней одежде и тапках, заявился к Татьяне домой. Видимо, именно тогда у них и созрело решение связать свою судьбу друг с другом. Несмотря на то что для обоих это был уже второй брак (Татьяна воспитывала дочь) и то, что мать Юрия была против, они все-таки поженились.

В 80-е Демич продолжал активно сниматься в кино. Он играл разных героев: лейтенанта десантных войск Чигина («Точка отсчета», 1980), молодого агробиолога Куркова, поднимающего на ноги отстающий колхоз («Надежда и опора», 1982), советского ученого Крымова, ставшего жертвой провокации со стороны иностранной разведки («Смерть на взлете», 1983), и т. д. Однако большинство сыгранных актером ролей так и не сумели стать открытием для зрителя, стать вровень с тем, что создавал Демич на сцене БДТ. Почему? Сам актер объяснял это следующим образом:

«Читаешь сценарий: все интересно, конфликт острый, характер яркий. С радостью соглашаешься на роль. А после премьеры… Словом, хорошо это или плохо, а фильм полновластное создание режиссера. В кино я даже отснятый материал не вижу частенько до выхода ленты. Остается лишь гадать: как я там получился? Смотришь потом и видишь: мне один дубль понравился, а режиссер выбрал другой – там, положим, оператор вдруг „блеснул“ или мой партнер разыгрался. Я здесь не контролирую ситуацию, не в курсе своих потерь и удач. Что греха таить, иной режиссер не может толком объяснить, чего же он хочет от тебя, от актера, как понимает смысл того, что тебе надлежит сыграть…»

В отличие от кино в театре у артиста удач было гораздо больше. Там он играл роли из разных жанров и даже из разных эпох. Например, в 1979 году сыграл Леню Шиндина в спектакле «Мы, нижеподписавшиеся…», а в сентябре 1982 года перевоплотился в Моцарта в спектакле «Амадеус» по пьесе П. Шеффера. Последний спектакль многие критики тогда не приняли, откровенно ругали за исторические ошибки, дурной вкус и уступку коммерции. Мол, что это такое: в роли Моцарта – современный плейбой, чуть ли не хиппи?! Однако зритель принял спектакль на «ура» и буквально ломился на его показы. И происходило это в немалой степени из-за Юрия Демича, который в роли Моцарта был настолько современен, социально актуален, что многие его реплики в спектакле воспринимались зрителем как политические декламации. А ведь на дворе стоял глухой «застой» – осень 1982 года.

Вот что пишет Е. Горфункель об игре Демича в этом спектакле: «Демич в неуклюжем и земном Моцарте выпускал все социальные пары, которыми как актер был весьма переполнен. Случаи, когда „закрывали“, не реагировали, держали без дела, известные по биографиям сверстников Демича, прежде всего режиссеров, литераторов, художников и другой богемы, сходились на этой истории Моцарта, жившего как попало за пределами официальной системы культуры и искусства, куда, впрочем, он особо и не стремился. Изобильная декоративность метила вовсе не в пышный XVIII век, а в любую историческую декорацию, под прикрытием коей идет одна и та же игра: дележ жизненных благ».