Борис Вадимович Соколов - Самоубийство Владимира Высоцкого. «Он умер от себя»

Не исключено, что уже тогда продолжение фильма должно было иметь два плана. Первый – это история 1942 года, за которую Жеглов получил орден. А второй – это история 1947 года, завершающаяся гибелью Жеглова. План сценария про события 1947 года был написан в 1995 году, когда в очередной раз встал вопрос о продолжении сериала. Там Жеглов узнает, что из Минфина происходит утечка информации о предстоящей денежной реформе, но его убивают, и его убийство расследует Шарапов. Поскольку Вайнеры упомянули, что детали жизни 1947 года они обсуждали с самим Высоцким, можно предположить, что сюжет с денежной реформой возник еще тогда.

Но вернемся к последним месяцам жизни Высоцкого. 24 января на Малой Грузинской состоялся тяжелый разговор Высоцкого с Янкловичем, Абдуловым и Тумановым. Друзьям удалось уговорить его попробовать вылечиться от наркомании.

Вспоминает Янклович: «Володя еще боялся, что попадется… Я ему говорил:

– Володя, ты все время на грани… Вот попадешься, и они скажут: «Напиши это!» И ты за ампулу это сделаешь. А они тогда скажут: «Вот, смотрите, какой он  – ваш кумир…»

Володя никого не предал и не продал, но я скажу одну, может быть, кощунственную вещь: по-моему, он ушел вовремя. И вот состоялся этот разговор».

Этот разговор запомнил и Всеволод Абдулов: «Значит, это конец января, около дня рождения Володи… Мы находимся в большой комнате – слева стоял диванчик, на котором сидел я, еще по пояс в гипсе… Справа у полок стоят Туманов, Янклович, немного подальше – Володя. И был обычный уже – и ненавистный мне – разговор…

Говорили Вадим и Валера:

– Володя, это невозможно…

– Надо что-то делать…

– Ты должен лечиться…

Володя:

– Да ладно, перестаньте!

В общем, все доводы были высказаны, и ничего они не изменили, и ничего не было решено…

А у меня вдруг какое-то абсолютное внутреннее спокойствие – предельная сосредоточенность и спокойствие. Внешне я бледнею, даже белею… У меня такое бывает – не часто, но бывает. Я сказал:

– Володя, смотреть на то, как ты умираешь, я не могу. И не буду. Поэтому я ухожу. Если понадобится  – звони, я появлюсь и все сделаю. Но просто присутствовать при твоем умирании – не буду.

Я встал и пошел к двери. Это абсолютно не было шантажом – я сказал то, что думал… Володя это понял…

И была реакция, которой я не ожидал, что-то произошло… Во всяком случае, после этого они запираются с Федотовым, и Володя начинает лечиться…

А потом мне напоминали: «Ты же бросил Володю!»  – Но это не так. Я бы ушел совсем, если бы Володя не начал лечиться…»

Последний день рождения Высоцкого 25 января 1980 года прошел в грустной атмосфере. Были только Янклович, Шехтман и Оксана. Она вспоминала: «На день рождения я подарила Володе такую смешную «бабу» на чайник. Сама сшила… После Володиной смерти я видела ее на кухне у Володарских…»

По свидетельству Янкловича, «на дне рождения Володя твердо решил: «Все! Запираемся с Федотовым, никого не принимаем – лечимся!»

Федотов принес капельницу, лекарства… Колол успокоительное. Володю ломало, он мучился – но терпел… Он же дал слово…»

Но Федотов оказался бессилен. Недуг зашел слишком далеко. Личный врач Высоцкого свидетельствовал: «В конце января мы с ним закрылись на неделю в квартире на Малой Грузинской. Я поставил капельницу – абстинентный синдром мы сняли. Но от алкоголя и наркотиков развивается физическая и психическая зависимость. Физическую мы смогли снять, а вот психическую… Надо было расслабиться, а Володя не мог. Тут еще надо учитывать и индивидуальную предрасположенность…»

Медицина была бессильна. Когда Янклович дня через три навестил Высоцкого, то увидел, как тот вдыхает пары эфира, который накапал на вату.

В конце января Управление культуры Моссовета дало разрешение присвоить Высоцкому звание заслуженного артиста РСФСР. Но Владимиру Семеновичу эта запоздалая честь была уже безразлична. Он отказался заполнять анкету для представления, заявив, что «еще не заработал…». Высоцкий также опасался, что если присвоение звания застопорится в каких-то более высоких инстанциях, то это причинит лишнюю обиду и ему, и театру..

1 февраля 1980 года, когда после долгого перерыва Высоцкий давал концерт во ВНИИЭТО в Москве, он был далеко не в лучшей форме. Всеволод Ковтун, анализируя расшифровку стенограммы вечера, отметил:

«У Высоцкого затруднена речь – особенно вначале (примерно, как на концерте в Навои: речь не очень внятная, но и не замедленная). Через пять минут после выхода на сцену он просит воды…

Спев «Песенку о слухах» (в концерте – третья), Высоцкий начинает традиционный рассказ – преамбулу к «Песенке о переселении душ», – но снова начинает «Песенку о слухах». Спохватывается только в конце второго куплета: «Это я вам уже пел, да?»

Фрагменты фонограммы, связанные с состоянием здоровья: «Дорогие мои товарищи! Я прошу прощения за то, что я не приехал к вам в прошлый раз. Но там были обстоятельства совсем другие – я был настолько болен, что у меня просто не было голоса. Сегодня у меня другая болезнь, но она не влияет на голосовые связки. Поэтому вы сегодня не будете обижены… (Покачнулся.) Вот видите – у меня с ногой плохо… Нет, вы напрасно. Вы думаете, что тут «другого рода болезнь», – но ошибаетесь глубоко. У меня очень плохо, просто действительно плохо с ногой. Но я уже не мог отменить выступление…

(Из зала предлагают сесть и петь сидя.) Не надо… Это мне хуже… Мне ж перебинтовали – не беспокойтесь. Нет-нет, ничего…

Я еще хотел спеть вам две шуточные песни и потом еще одну серьезную. Если позволите, я на этом закончу, потому что я не могу стоять больше, к сожалению.

(Кажется, предлагают сделать перерыв и продолжить выступление.) Вы думаете, я устал? У меня не в этом дело… Какая усталость? Разве вы думаете, что я устаю когда-нибудь? Никогда! Просто у меня с ногами случилась неприятность. Просто перетянуты ноги…»

В том концерте Высоцкий спел одиннадцать песен и отвечал на вопросы из зала… Сказал, что в предстоящей «Кинопанораме» он постарается ответить на вопрос: как он относится к Глебу Жеглову из «Места встречи изменить нельзя». Хотя знал, что этого ни в коем случае не будет, поскольку на запись интервью он так и не явился.

В конце января Высоцкий неудачно уколол себе наркотик в бедро. Образовался нарыв, нога сильно болела, и этим во многом обяснялось далеко не лучшее состояние Высоцкого. Но не только этим. Наркомания уже разрушала мозг великого актера. Поэтому он начал заговариваться на концертах. Его окружению стало ясно, что, если не вылечить его от наркозависимости, концертную деятельность вообще скоро придется прекратить, да и в живых он останется еще совсем недолго. Но лечить наркоманию тогда в СССР практически не умели.