неизвестен Автор - Герои и антигерои Отечества (Сборник)

(9.6.1976г.).

- Вы практически всю жизнь были в руководстве...

- Имел отношение близкое к этому делу.

- Знали ли вы о прожиточном минимуме, что 60 рублей в месяц рабочему не хватает, доходило до вас?

- Очень даже доходило. А какой выход из этого? Знали, что так. Не надо никаких специальных осведомителей, кругом же люди. Сегодня одни, завтра другие, разные мнения. Надо быть очень уж глухим и тупым, чтобы не знать об этом. Знали, но не все могли сделать, как надо. Это ведь очень сложный вопрос, как выправить дело. Хотя мне кажется, мы в общем знали и то, как надо выправить. Возможности небольшие были, конечно.

Дорогу, по-моему, еще не все нашли. А мы, по-моему, нашли довольно надежную дорогу. Многое еще не выполнено, конечно. Пока капитализм существует, народу очень трудно улучшать жизнь.

(12.5.1976г.)

- Первые годы охраны, по-моему, не было. Тогда все ходили пешком. И Сталин. А вот когда начались новые покушения в 1928 году... На границе были пойманы с бомбами эсеровского типа люди. Они террористы, смелые...

Мы едем, а сзади обязательно охрана. Вторая машина. Может быть, у Сталина была и впереди. Но только у одного Сталина - впереди. Может быть, но я об этом даже не слышал. Насчет второй машины мы хорошо знали. Она и на дачу, и везде...

(16.8.1977г.)

- Помню, метель, снег валит, мы идем со Сталиным вдоль манежа. Это еще охраны не было. Сталин в шубе, валенках, ушанке, уши опущены, никто его не узнает. Вдруг какой-то нищий к нам прицепился: "Подайте, господа хорошие!" Сталин полез в карман, достал десятку, дал ему, и мы пошли дальше. А нищий нам вослед: "У, буржуи проклятые!"

Сталин потом смеялся: "Вот и пойми наш народ! Мало дашь - плохо, много - тоже плохо!"

- Когда осуществляли план реконструкции Москвы, то снесли много исторических памятников, - говорю я.

- Погибли памятники?

- Погибли памятники, да.

- Например?

- Например, храм Христа Спасителя.

- А, храм Христа Спасителя.

- Часто этот вопрос задают. Говорят, Каганович участвовал.

- На него, да? (с улыбкой). Это уж чересчур. Я не помню, то ли я был председателем, то ли членом этой комиссии, членом-то наверняка был. Приняли решение по вопросу: заменить храм Христа Спасителя - Дворцом Советов. За это я проголосовал, но когда проект дал архитектор Иофан, он не знаменитый архитектор, но он оказался как-то наверху, и дал проект такой - колоссальное здание... Я высказался против. Сказал: "Я не подпишу". Начали уговаривать. Сталин говорит: "Надо подписать". Я знал, что это чепуховая мысль сама. Я познакомился с некоторыми замечаниями или, может быть, в разговоре просто выяснилось: если поставить Дворец Советов на месте храма и вверху колоссальный памятник Ленину, ноги-то будут видны, а голову не видно. Как так? Памятник Ленину, а голова и фигура вся вообще не видна. Там всякие туманы бывают, и это было бы частым явлением. Абсурд, просто глупость архитектора, а берется за такое дело. "Я не подпишу". Тогда настояли. Сталин, Ворошилов входили в комиссию... Я подписал.

- Но зачем взорвали храм, могли бы на другом месте этот памятник, если уж хотели, поставить.

- Сознательно было уничтожено. Сам храм. Против него были возражения. Я лично не возражал.

- Но можно было какой-то музей в нем открыть.

- Это правильно. Но неожиданно появился бассейн - вместо памятника. Тоже абсурд какой-то.

- Там, говорят, хорошие работы были.

- Да, там были хорошие работы. Отдельные, кажется, сохранились.

- Они где-то валяются, а там вместе собраны были. Имена георгиевских кавалеров были выбиты. Это слава русского оружия, все-таки. Надо было там что-то придумать, не обязательно под церковь отдавать.

- Церковное совсем нехорошо - в самом центре России.

- Зачем было взрывать? Стоял - и пусть стоял бы!

- Недодумали. Оставить было нельзя, а взрывать тоже не стоило.

- Не стоило. Я тоже так считаю. Там такие стены были... Потом пытались ставить фундамент Дворца Советов - ничего не вышло, поплыло. Жалко все-таки, что взорвали. Говорят, красивый был. Я не видел, - спрашиваю Молотова.

- Храм не видели разве? Он же долго держался.

- До моего рождения. Я в 41-м родился. Это ж до войны было.

- До войны? Пожалуй, да. Тут, наверно, не все правильно, но никаких особых претензий, по-моему, нельзя иметь.

- Но зачем взорвали? - в который раз спрашиваю я.

- Ну а что значит - взорвали? Все равно надо было убирать оттуда.

- Васнецова работы там, фрески...

- Это в музее можно оставить, но ради этого храм сохранять, по-моему, нельзя.

- Храм красивый, как произведение, стоял бы.

- Да ну его к черту.

- Там бы уже не молились...

- Ну а для чего это надо?

- Стоял бы, как Василий Блаженный. Сталин ведь его спас!

- Это верно. Но тот более древнего периода, а этот уже XIX века.

Много прошло лет, конечно, были и неудачные начинания. Теперь они кажутся чудачествами, явной ошибкой, но не всегда так казалось.

(9.12.1982г.)

- Сталин на все свои подарки музей завел, - говорит Шота Иванович.

- Да, музей, да. Мне тоже дарили. Там, в министерстве иностранных дел сваливали куда-то. Мао Цзэдун мне подарил вазы замечательные. Потом какие-то скульптурки. В министерстве остались. А часть, вероятно, в Совете Министров. Я не мог этим заниматься. У Сталина - целый музей, были очень ценные. Искусство, это надо было сохранить.

- Сейчас себе домой забирают...

- Возможно, возможно.

(4.10.1972г.)

- .. .Мы жили со Сталиным в одном коридоре в Кремле, в здании, где сейчас Дворец Съездов построен новый. По вечерам друг к другу заходили. Были годы, когда довольно часто это было. У него на даче, обыкновенно общались: либо на одной, либо на другой. На Ближней больше. А Дальняя - это в районе Домодедово.

(9.6.1976г.)

"Что с вами будет без меня, если война?" - говорил он после войны. "Вы не интересуетесь военным делом! Никто не интересуется, не знаете военного дела. Что с вами будет? Они же вас передушат!"

И в этом упреке была доля правды, конечно. Мало очень интересовались. Надо сказать, что Сталин исключительно попал, так сказать, был на месте в период войны. Потому что надо было не только знать военную науку, но и вкус к военному делу иметь. А у него был этот вкус. И перед войной это чувствовалось. И ему помогало.

Потом после войны Сталин собрался уходить на пенсию и за столом сказал:

- Пусть Вячеслав теперь поработает. Он помоложе.

Разговор такой был у него на даче, в узком составе.

- Должен кто-то помоложе, пусть Вячеслав поработает.

Он сказал без всякого тоста. Каганович даже заплакал. Самым настоящим образом заплакал{1}.

Когда мы с ним встречались, он выражал всякие хорошие чувства. Но ко мне очень критически относился. Иногда это сказывалось. По югославскому вопросу они никто меня не поддержали, все выступили против меня - и Каганович, и Маленков.