неизвестен Автор - Герои и антигерои Отечества (Сборник)

И Ленин быстро перешел от своих же установок, поднялся выше. А Сталин не знал этого сначала...

(21.6.1972г.)

- О Сталине и Дзержинском Ленин говорил, что инородцы порой бывают более русскими, чем сами русские. В Сталине, конечно, это очень проявлялось, особенно в последние годы даже чересчур. Он не любил, когда представитель другой национальности менял фамилию на русскую, спрашивал:

- А русской нации он не изменит?

Считал, что на высокие посты надо допускать, в основном, русских, украинцев и белорусов.

(7.5.1975.,17.7.1975 гг.)

Заговорили о волнениях в Абхазии, о требованиях абхазцев к грузинам.

- После революции у определенной части населения там было мнение избрать государственным языком английский, - сказал Молотов.

(16.7.1978г.)

- Но как вы объясните переселение целых народов во время войны?

- Это сейчас мы стали умные, все-то мы знаем и все перемешиваем во времени, сжимаем годы в одну точку. Во всем были разные периоды. Так вот, во время войны к нам поступали сведения о массовых предательствах. Батальоны кавказцев стояли против нас на фронтах, били нас в спину. Речь шла о жизни и смерти, разбираться было некогда. Конечно, попали и многие невиновные.

(22.4.1970г.)

- Почему во время войны выселили калмыков?

- Они немцам помогали.

- Мне один писатель говорил, будто вы сказали, что к 1943 году Сталин перестал быть коммунистом.

- Абсурд! Никогда я не только не мог так сказать, но даже так подумать о Сталине.

(30.10.1984г.)

"В 20 - 30-е годы, - вспоминает Молотов, - партия вела жесточайшую борьбу с левым и правым уклонами. Сначала шла борьба пером, но без конца так вести борьбу - это за счет государства, за счет рабочего класса. Люди трудятся и хотят жить лучше, а мы продолжаем борьбу наверху - это опаснейшее дело. В какой-то мере и 1937-й год был продолжением... После революции мы рубили направо-налево, одержали победу, но оставили врагов разных направлений, которые могли объединиться перед лицом грозящей опасности фашистской агрессии. В этом надо разобраться. Кого обидели, кого понизили. Все эти разные мотивы толкали на критические позиции, а это были такие критики, которые не способны понять новое и готовы на плохие дела. Многие кричали "ура!" за партию и за Сталина, а на деле колебались. Разобраться во многом сейчас трудно, но тогда нужно было быть очень начеку. Ведь даже среди членов партии были, есть и такие, которые хороши и преданны, когда все хорошо, когда стране и партии не грозит опасность. Но, если что-то серьезное начнется, они могут дрогнуть, переметнуться, надежды на них мало. 1937 год лишил нас пятой колонны. Конечно, были допущены ошибки, погибло много честных коммунистов. И чекисты перестарались. Им дали задание, они и рады стараться. У многих были колебания, из-за этого гибли честные люди".

- Как же вы допустили гибель многих известных людей, не говоря уже о тех, что пострадали на местах? - спрашиваю я.

- Посмотрел бы я на вас на нашем месте, как бы вы справились. Это сейчас мы умные. Были разные периоды, а мы сжимаем время в одну точку. Надо разобраться и с каждым периодом, и с каждым действующим лицом отдельно. Скажем, если из 80 человек 50 оказались неправы и их репрессировали, то это не сразу. 80 исключили из своих рядов 10, 70 еще 10 и пошло постепенно... Социализм требует огромного напряжения сил. Здесь и ошибки. Но, повторяю, мы могли бы иметь гораздо больше жертв во время войны и даже дойти до поражения, если бы задрожало руководство, если бы в нем, как трещины, появились разногласия. Я не уверен, что такой человек, как, скажем, Тухачевский, которого мы очень хорошо знали, не зашатался бы. Не думайте, что Сталин поверил какой-то фальшивке, якобы переданной через Бенеша. Тухачевский был расстрелян, потому что был военной силой правых - Рыкова и Бухарина. А государственные перевороты без военных не обходятся. Я не понимаю, почему реабилитировали Тухачевского. Да не только я. Ворошилов, например, сказал после его реабилитации: "Я этому барину не верил и не верю. Он на сторону революции перешел, чтоб сделать карьеру". Я признаю, что были допущены крупные ошибки и перегибы, но в целом политика была правильной. Я и все члены Политбюро несем ответственность за ошибки. Но поставьте вы самых святых людей управлять государством, пусть бы они попробовали пройти одними разговорами мимо этих периодов, - ничего бы у них не вышло! Развалили бы все. Но одно дело - политика, другое - проводить ее в жизнь. Мы не могли отказаться от жестоких мер из-за опасности раскола. А при Ленине разве этого не было. Не надо представлять Ленина, гладящим сопливых ребятишек! Без крайностей не только Ленина и Сталина представить нельзя, но и жить невозможно.

Я и сам мог бы не уцелеть, если бы Сталин еще пожил, это другой разговор, но, несмотря на это, я его считаю величайшим человеком, выполнившим такие колоссальные и трудные задачи, которые не мог бы осуществить ни один из нас, никто из тех, кто был тогда в партии. Говорить о Кирове как о его заместителе - абсурд, который ясен для каждого грамотного, знающего коммуниста, и это настолько противоречило отношениям Сталина и Кирова и, прежде всего, мнению самого Кирова. Это мог только Хрущев придумать. Другие-то были посильнее Кирова, и он бы никого не смог разбить ни Зиновьева, ни Каменева, ни Бухарина. Почитайте все речи Кирова, назовите хоть одно расхождение Кирова со Сталиным, назовите хоть один теоретический труд Кирова! А в ту пору Генеральный секретарь должен был быть теоретиком, ибо на эту роль претендовали такие, как Зиновьев, Бухарин, а до этого и Троцкий. Они-то посильнее Кирова.

В тот декабрьский вечер 1934 года я был в кабинете Сталина и помню, как позвонил начальник ОГПУ Ленинграда Медведь и сообщил, что сегодня в Смольном убит товарищ Сергей. Сталин сказал: "Шляпы". Мы срочно поехали в Ленинград. Допрашивали Николаева, убийцу Кирова. Мелкий человек, подставное лицо в руках зиновьевцев. Говорить о том, что Сталин организовал убийство Кирова, чудовищно и кощунственно! Сталин любил Кирова, растил его. Киров был его идейной опорой в Ленинграде. Сталин звал его в Москву, тот отказывался. На моей памяти, так же тепло в Политбюро Сталин относился только, пожалуй, к Жданову. После XX съезда по делу Кирова была создана комиссия, в которую вошли видные юристы. Возглавлял ее Н. С. Хрущев, как известно, в ту пору уже не пылавший любовью к Сталину. И тем не менее комиссия пришла к выводу, что И. В. Сталин к убийству С. М. Кирова непричастен. Когда я предложил это опубликовать, Хрущев отказался..."

- Почему сидели ученые? Стечкин? Туполев? Королев?

- Много болтали лишнего. И крут их знакомств, как и следовало ожидать. Они ведь не поддерживали нас. В значительной степени наша русская интеллигенция была связана с зажиточным крестьянством, у которого прокулацкие настроения - страна-то крестьянская. Туполевы - они были в свое время очень серьезным вопросом для нас. Они из той интеллигенции, которая очень нужна Советской власти, но в душе они - против и по линии личных связей они опасную и разлагающую работу вели, и даже, если не вели, то дышали этим, да и не могли иначе! Требовалось время, чтобы приблизить их к новому строю. Иван Петрович Павлов говорил студентам: