Людмила Гурченко - Люся, стоп!

Потому и подходят зрители, теперь уже всех возрастов, с восхищением от той девушки с тонкой талией из «Карнавальной ночи». Жестоко так про себя. Но это факт. А факт — упрямая вещь. Это точно.

Но сколько драматических ролей! В роли я не пою, но без внутреннего лейтмотива, который звучит рядом с текстом, нет ни одной роли. Как нет ни одной роли, где бы на тот момент я не пользовалась иногда даже жуткими духами.

«Старые стены» — лейтмотив «Фанни Валентайн». Духи — «Белая сирень».

«Сибириада» — лейтмотив «Утомленное солнце». Духи — «Шипр», мужские духи. Ей, героине, они нравятся. Она курсирует от Сочи до Салехарда. Вокруг одни мужчины. Пахнет «Шипром», она привыкла. Я их перемежала с «Красной Москвой».

«Идеальный муж» — лейтмотив вальс Била Эванса. Духи — «Мадам Роша».

И так каждая роль. Разбираю героиню от музыкальной темы до колготок, чулок, резинок, крючков, кнопок и «молний». Наверное, потому со мной и непросто работать. Гримеров было десятки. «Моих» — лишь двое. Художников по костюму — десятки. «Моих» — три человека. А режиссеры… Парадокс, но почти ни один из режиссеров, которые снимали музыкальные картины, в музыке тонко не разбирался, поручая все или композитору, или музыкальному редактору, или опытному звукорежиссеру. А режиссеры, которые снимали драматические картины, мучительно искали, выискивали роскошную закадровую музыку.

Любимая моя закадровая музыка в фильме Андрона Кончаловского «Дворянское гнездо», композитор Вячеслав Овчинников! Я ее записала на магнитофон с телевизора.

Какая же это радость! Счастье! Очень, очень все интересно и любопытно. Никто, никто не хотел переходить в этот скользкий, неблагодарный музыкальный жанр. Я сама столько лет ходила во второсортных музыкальных «актрисенках».

Что она может? «Ты все пела — это дело, так пойди же попляши». А сейчас все поют, все пляшут. Э, это жанр, в котором должно быть что-то от Бога. А так… Никогда никакие трудоспособность и усердие не заменят таланта. Существует Нечто, эдакая изюминка звезды. Вышел на сцену — все притихли. Все поняли — да, в этом молодом существе сидит загадка, тайна. Без тайны нет интересного настоящего актера, танцовщика. Привет всем, у кого есть эта тайна, загадка, изюминка Звезды.

А у меня время перестройки. Про это вы уже читали в третьей главе. К главной своей музыкальной работе я уже потихоньку подбираюсь. О ней в следующей главе.

В одно прекрасное июньское утро я проснулась с острым ощущением, что что-то обязательно произойдет. Что же произойдет? Из какой области? Из области бытия или чего-то душевного? Как-то, когда моя Маша была маленькой, у нее спросили: «Что тебе подарить на день рождения?» — «Ну, что-нибудь из еды или из одежды».

Так что же произойдет? Не буду гадать. Только бы не растерять этого ощущения. Утренний туалет, завтрак, новости ТВ. Какие мои основные пункты беспокойств и волнений на тот июльский день 1997 года? Только бы не было голода и пустых прилавков. Только бы демократия не зашла еще дальше за пределы. Только бы не было катастроф и жертв. Про заказные убийства смотреть тяжело. На весь день настроение пропадет. В новостях «взрывов» вроде нет. Что читать? В общих чертах освоила ранее запрещенную литературу. А что-то уже давно ничего не читается. Газетные сплетни и скандалы заполонили всех и вся. Детективы никогда не любила. Но почему вокруг: и на телевидении, и на прилавках, и в электричках — у всех детективы?

Читаю Агату Кристи. С ней мозги не устают. Удивляюсь, как такие хитросплетения приходят на ум милой женщине. И перелетаю то в Египет, с его тайнами древних культур, то на загадочный Восток, то в отель «Бертрам». И вдруг («вдруг»!), маленький рассказик «Случай из жизни женщины средних лет». Ничего детективного. Даже как будто не она его написала. «Вы удивитесь, если узнаете, как мало на земле счастливых людей. Что? Вас это не интересует? Но это интересует меня. Я долго работал статистиком и решил использовать этот опыт в сфере человеческих судеб. Я открыл это Бюро счастья. Да! Здесь делают человека счастливым! Несчастье — это болезнь. Такая же, как грипп или ангина. И как при любой болезни, главное — установить ее причину, уверяю вас. А установив причину болезни, ее, конечно, можно устранить, то есть сделать несчастного человека счастливым».

Это говорит шеф Бюро счастья женщине, которая пришла со своей горестью. Ее муж увлекся молодой секретаршей. А ведь они «выбились в люди» не сразу. Она и экономила, и справно вела хозяйство. А когда «стали людьми» — она уже и не нужна.

«Я сделаю вас счастливой», - заверил шеф. Но за счастье нужно платить. Шеф просит у нее за работу пять тысяч фунтов. Это дорого. Женщина уходит. «Она вернется! Поверьте бывшему статистику!» И конечно, она возвращается. С деньгами. А что делать с ними? «У гробу карманов нима». Как говорится, «сижу в президиуме, а счастья нет».

Шеф бюро знакомит эту женщину с молодым человеком. Этот молодой мужчина так нежно и умело, — ведь это его «хлеб», - за ней ухаживал, что и сам не заметил, как увлекся ею всерьез. И женщина преобразилась. И муж заново влюбился в свою жену. Забыл о своем увлечении. Только жена! Прости-прости! Прости.

Собственно, остальное уже не важно. Здесь, в этом небольшом рассказе, как в анекдоте, сжаты все жизненные любовные переплетения. То он, то она, то оба. То кто-то подлил яду. То кто-то разбил: общество, коллектив, партком, местком. Варианты разные. Но из одной и той же оперы — «про Любовь». Надо почитать об Агате Кристи. Что у нее было с «любовью»?

Интересно, что еще ребенком она обладала живым, ярким воображением. Любила музыку, пела и играла. И придумывала себе подруг, которые в ее жизни не встречались. Ее личная жизнь сложилась печально. Муж ей объявил, что у него есть другая женщина. Тяжелая депрессия. Исчезновение писательницы, ставшей к тому времени известной всей Англии. Полиция, собаки-ищейки — никаких результатов.

И вдруг она нашлась. Она поселилась в отеле под вымышленной фамилией. Читала газеты, совершала прогулки, посещала танцевальные вечера. Происшедшее с ней объясняли краткой потерей памяти. Душевная драма, пережитая ею, часто звучит в ее произведениях.

От шока Кристи потеряла память. Стоп. Что-то подобное я слышала. Но с кем это было? На съемках кто-то из артистов старшего поколения рассказывал об Алма-Ате. Туда перебрались очень многие кинематографисты. И там, в эвакуации, во время войны снимали фильмы. Да-да, как-то в семидесятые годы я пробовалась на одну из ролей у одного очень известного режиссера. И все думала, что же с ним связано такое, чего я долго не могла себе представить. Его жена, Янина Жеймо, наша неповторимая Золушка, добиралась в Алма-Ату целый месяц… Поездами, под обстрелами, под бомбежками.