Михаил Львов - Пароль - Балтика

На партийном собрании летом сорок третьего года Юрия Бунимовича принимали кандидатом в члены партии. Он по праву считался одним из лучших летчиков, на его счету было несколько потопленных кораблей. Но когда дали слово, Бунимович сказал:

- То, что сделано, лишь начало. С моими боевыми друзьями будем бить фашистов еще сильнее, не сомневайтесь, товарищи.

8 августа сквозь зенитный огонь он прорвался в Финский залив к сторожевому кораблю и потопил его. Через несколько дней - новая победа. 24 сентября Советское информбюро сообщило, что в Балтийском море потоплен вражеский транспорт водоизмещением в 6 000 тонн. Это тоже победа экипажа Бунимовича. Двумя днями позже Бунимович, штурман Михаил Советский, стрелок-радист Кудрявцев и воздушный стрелок Крылов в десятибалльной облачности нашли двухмачтовый транспорт водоизмещением 8 000 тонн. Через пять минут после атаки на месте, где только что находилось судно, лишь перекатывались волны. Сделанные Кудрявцевым фотографии атакованного и гибнущего фашистского транспорта обошли все фронтовые газеты на Балтике. Командующий ВВС Краснознаменного Балтийского флота генерал М. И. Самохин телеграфировал гвардии старшему лейтенанту Бунимовичу:

"Поздравляю с очередной блестящей победой вас и ваш славный экипаж. Вхожу с ходатайством в Военный совет о награждении вас и вашего штурмана Советского высшей правительственной наградой - присвоением звания Героя Советского Союза. Множте ваши победы, пускайте на морское дно больше фашистской нечисти! Уверен в ваших дальнейших успехах".

Газета "Красный Балтийский флот" 10 октября 1943 года широко рассказала о подвигах летчика. Вся вторая полоса посвящалась гвардейцам под рубрикой: "Транспорты врага топит экипаж Юрия Бунимовича". В газете - рассказ летчика, его биография. И еще статистика:

у фашистского флота после встречи с Бунимовичем - минус 40 000 тонн, 6 транспортов, огромный танкер, два боевых корабля - вот что достигнуто одним гвардейским экипажем летчиков-моряков.

Эту газету Юрий Бунимович держал в планшете, берег. Борзову сказал:

- Так расхвалили, товарищ командир, что боюсь подкачать...

Нет, не подкачал славный экипаж. Двадцать шестую годовщину Октября он встретил новой победой на море. А когда у одного необстрелянного экипажа дважды не получилось с торпедной атакой, Бунимович и Советский предложили поделиться опытом. Бунимович взял себе штурмана-новичка, Михаил Советский неудачливого летчика.

На исходе суток 13 января 1944 года в разных частях Балтики небо бороздили воздушные крейсеры. За штурвалом одного из них находился Юрий Бунимович. Еще когда вылетали, гвардейцы знали, что начинаются бои, цель которых - полный разгром фашистов под Ленинградом. Бунимович и молодой штурман выполнили задание, потопили транспорт. Горючее было на исходе, и тут выяснилось, что штурман потерял ориентировку, а когда восстановил ее с помощью летчика, прошло слишком много времени. Еще бы немного горючего, и Бунимович смог дать над аэродромом традиционную очередь из пулеметов, возвещавшую об одиннадцатой победе над морским противником. Но в баках - ни капли. И оба мотора, как обрезало. Самолет ударился в мачтовый лес...

Когда хоронили Бунимовича, Михаил Советский сказал:

- Друг мой, брат мой, Юра! Я буду драться за двоих, за себя и за тебя. До победы. Я знаю, победы над фашизмом ты хотел больше всего на свете.

Командующий флотом В. Ф. Трибуц прибыл для вручения Золотых Звезд. Конечно, он знал, что Юрий погиб. Однако начал вручение Золотых Звезд с имени замечательного летчика, как бы подчеркивая, что флот не забывает и никогда не забудет тех, кто отдал жизнь за Родину.

- Гвардии старший лейтенант Бунимович, - назвал адмирал.

- Погиб при возвращении с боевого задания, - ответил И. И. Борзов.

- Гвардии старший лейтенант Разгонин.

- Не вернулся с задания, - доложил командир полка.

- Гвардии старший лейтенант Советский. Из строя летчиков, которые заслужили Золотые Звезды и ордена, вышел Михаил Советский, штурман экипажа Бунимовича, и адмирал, вглядевшись в строгие черты его лица и в глаза, выражающие горе даже в эту радостную минуту, сказал вместо поздравительных слов совсем другие, но очень нужные слова:

- Я вас понимаю. Но надо жить, надо воевать.

- Служу Советскому Союзу! - ответил Советский и встал в строй.

Михаил Советский

Михаил Советский, как и Бунимович, начинал воевать на МБР-2, участвовал в финской войне, а в Отечественной - с первого дня. Осенью сорок второго года пришел стрелком-бомбардиром в третью Краснознаменную эскадрилью, которой командовал Борзов. Иван Иванович, зная боевые качества стрелка, решил сделать из него штурмана. После десяти боевых вылетов в качестве стрелка-бомбардира Борзов посадил Михаила "за парту", наставниками прикрепил к нему Михаила Лорина и Николая Иванова, для контроля сам слетал с Советским и представил командованию как потенциального штурмана. В дни прорыва блокады Ленинграда Советский уже прокладывал курс при бомбардировке вражеских укреплений. Талант Советского ярко проявился, когда командир объединил его в одном экипаже с Юрием Бунимовичем. Бунимович и Советский были подлинными мастерами бомбовых и торпедных атак. Сдружились они и любили друг друга, как братья. Сходной была их жизнь. Если Юра остался без отца в три года, то Миша вообще не помнил родителей. В три года постелью для Миши летом служили скамейки московского Сухаревского рынка, напротив института Склифосовского, а зимой - не успевшие остыть котлы, в которых варился асфальт на Трубной площади. Так было до 1922 года. Мише исполнилось пять лет. А может, и не пять, может, больше или меньше. Это определили позже. Мишу, как и других мальчишек, потерявших родителей в годы империалистической и гражданской, называли беспризорным. В стране царила разруха и голод. И несмотря на это, забота о детях была главным делом молодого Советского государства. Ф.Э. Дзержинский, отдавший все силы борьбе с контрреволюцией, получил задание Ленина - спасти скитавшихся по стране голодных, оборванных ребят.

...На рассвете наряды милиции окружили на Трубной площади котлы, в которых, прижавшись друг к другу, спали беспризорные. Старший наряда приказал:

- А ну, выходите все! Мальчишки затаили дыхание, молчали.

- Выходите, выходите, - повторил милиционер. Никто не выходил. Пришлось "помогать". А Миша, совсем еще крохотный, забился в глубь котла. Сердце отчаянно стучало. Потом, через годы, вспоминая о последней беспризорной ночи, Михаил говорил, что, наверное, его выдал тогда именно стук сердца. Всех посадили в кузов грузовика, а Мишу, самого младшего, старший наряда поднял в кабину и посадил себе на колени. Привезли в детский дом. В теплой комнате помогли сбросить лохмотья, повели в баню, остригли. С одеждой было плохо. Ребят постарше все же одели, а Мише пришлось сидеть нагишом, пока не укоротили почти новые штанишки. Он смотрел в зеркало и не узнавал себя.