Михаил Львов - Пароль - Балтика

Опора командира

Коммунисты - опора командира. Когда надо, подвергали товарищей острой критике и в то же время делали все, чтобы воспитать человека настоящим патриотом.

Воевал в полку Павел Сквирский. Мне довелось лететь с ним на задание, которое можно считать комбинированным: с бомбами (на случай обнаружения кораблей njap-тивника) на разведку погоды.

Подполковник Борзов напутствовал:

- Если сможете прорваться к Пиллау, сразу радируйте, десятка торпедоносцев будет дежурить в немедленной готовности.

Таким образом, Сквирскому доверялось определить, возможна ли в ближайшие часы боевая работа полка. Вылет был в первой половине дня. Опасности начались над побережьем, занятым оккупантами. Разрывы снарядов ложились близко к самолету, но особых повреждений не нанесли: Павел великолепно маневрировал. Потом мы долго летали над темными в этот ненастный зимний день волнами. Видимость - не более пятисот метров. Никакой "коробки" не встретили. Сквирский приказал передать: "Нахожусь в заданном месте, погода, как дома, гостинцы при мне".

Да, "гостинцы", то есть бомбы, не довелось использовать. И бросать рыбам пожалели. При возвращении Павел вдруг резко скользнул вниз, к волнам, затем снова вверх, над берегом летел низко и все время маневрировал, а когда осталось полсотни километров до родного аэродрома, вдруг вплотную прижался к лесу,, так что рубил винтами верхушки елей. Это было более чем неприятно. Вот и аэродром. Посадка.

- Ну как, - улыбается Павел, - понравилось? Я ответил в том духе, что не уверен в необходимости такого лихачества, и показал на ветки, торчавшие из капота правого мотора. Мол, не хватало после такого полета врезаться в лес на глазах всего полка.

- Так вы не видели "мессершмитт"?

- Какой еще "мессершмитт"? - удивился я. Сквирский показал несколько свежих пробоин в левом крыле...

Признаюсь, я не увидел фашистский истребитель, хотя это была в первую очередь моя обязанность...

Да, пилотировал Павел Сквирский мастерски, воевал смело. К двум орденам Красного Знамени представил Бор-зов лейтенанта. Однажды позвонил полковник В.И. Сталин и попросил Борзова выделить наиболее подготовленный, решительный и умелый экипаж для разведки.

- Есть такой экипаж, - ответил Борзов. Экипаж получил от В. И. Сталина приказ: на двухсоткилометровом фронте заснять укрепления переднего края. Сквирский с минимальной высоты под ожесточенным огнем произвел фотографирование и был удостоен благодарности армейского командования.

И вдруг ЧП. Сквирский вылетел ведущим четверки торпедоносцев и возвращается. В чем дело?

- Отказало радио, - докладывает летчик. Без радио в групповой атаке ведущему лететь плохо, хотя ветераны Борзов, Котов, Пресняков, Иванов, Бударагин могли бы рассказать лейтенанту, как они в сорок первом часто оказывались без связи, но вступали в бой. В данном случае радио было ни при чем. Просто Сквирский не заметил, как шнур шлемофона выскочил из розетки.

- Как же это назвать, лейтенант Сквирский? -Спрашивал Борзов.

Коммунисты не пощадили самолюбия товарища и откровенно сказали, что за "промашкой" Павла - сорванный боевой полет. Павел Сквирский, даже перейдя в разведывательный полк, до конца войны помнил оплошность и бескомпромиссную критику боевых друзей.

Главная поддержка, оказываемая командиру партийной организацией, заключалась в личном примере коммунистов в бою.

"Наша низовая партийная ячейка", - так часто говорил о своем экипаже Василий Меркулов. Все трое: Меркулов, штурман Алексей Иванович Рензаев и стрелок-радист, он же начальник связи эскадрильи Александр Грибовский коммунисты. Все трое постоянно показывали в боях пример бесстрашия. Гвардейцы методично осваивали коммуникации и дальние военно-морские базы противника. В свободном поиске в Балтийском море экипаж топил один за другим вражеские транспорты. В конце сентября 1944 года Рензаев точно рассчитанным ударом . отправил на дно судно водоизмещением в 5000 тонн. И в октябре экипаж продолжал топить вражеские корабли, несмотря на растущее артиллерийское и воздушное противодействие. 10 октября Меркулов и Рензаев потопили транспорт водоизмещением 4000 тонн. Так воевали коммунисты.

Виктор Бударагин

Вадим Евграфов и Виктор Бударагин были неразлучными друзьями. Они и в полете вместе, и в баскетбол - в одной команде, в одной паре играли и в домино. Часто в ожидании полета вместе устраивались на топчане голова к голове и читали.

После гибели Евграфова Виктор остался, как он считал, совсем один и очень грустил. Лишь когда получали приказ о неожиданном вылете, Бударагин забывался. Командир эскадрильи предлагал штурману отпуск, но Борзов решил иначе. Пришел в кубрик и сказал Бударагину:

- Кузнецов без штурмана остался. Включайся.

В привычной работе и в морском бою Виктор оттаивал. Так было и в этом полете, когда он вывел на боевой курс торпедоносец Кузнецова и потопил транспорт водоизмещением 6000 тонн

С новой силой защемило сердце, когда Виктору вручали Золотую Звезду Героя Советского Союза. Звание Героя было присвоено 19 августа 1944 года двоим - Евграфову и Бударагину, но Вадим на другой день после Указа погиб, и чествовали одного Виктора. Вечер был вроде поминок. Штурман принимал поздравления, чокался, но так и не опрокинул кружку; после торжеств ушел на задание с Пресняковым (штурман Николай Иванов был ранен). Полет оказался неудачным. Еще над сушей фашистские зенитки пробили фюзеляжный бак, стрелка бензомера. пошла на ноль. Пресняков повернул на базу.

Самолетовождение над морем, вне видимости берега, потруднее, чем над сушей. Однако Бударагин никогда не терял ориентировку, хотя у него не было за плечами поенного училища, как у большинства других штурманов. Вся его "академия" - ШМАС - школа младших авиационных специалистов. 128 боевых вылетов сделал он в начальный период войны. На морском базовом разведчике экипаж потопил сторожевой корабль противника, за что Бударагин получил орден Красного Знамени. Я дважды летал с Евграфовым и Бударагиным. Наносили удар по минной гавани в Таллине, и оба раза крепко завидовал хладнокровию Вадима и Виктора.

С апреля до 18 августа сорок четвертого года Бударагин с Евграфовым и Рукавишниковым совершили тридцать успешных боевых полетов на торпедные и бомбовые удары и минирование военно-морских баз противника.

У Бударагина после гибели Вадима некоторое время яе было командира экипажа. Его посылали, когда надо было проверить огнем новичка, научить не имеющего боевого опыта летчика мастерству торпедной атаки. И, наверное, добрый десяток молодых летчиков-торпедоносцев вспомнят, как напутствовал Борзов:

- С вами посылаю Бударагина. Значит, должны победить.