Агата Кристи - Автобиография

— Покупать не надо, мои дорогие, — ответила она. — Берите, ради бога, сколько хотите. Вижу, ваш муж — военный летчик, и мой сын тоже служил в воздушном флоте, его убили. Идите и берите сколько вашей душе угодно, сколько можете съесть и унести.

Счастливые, мы бродили по саду и ели яблоки, а потом вернулись в лес и сели на ствол упавшего дерева. Моросил дождь, и мы были счастливы. Я не говорила ни о госпитале, ни о моей работе, а Арчи не рассказывал ничего о Франции, только намекнул, что, может, скоро мы снова будем вместе.

Я рассказала ему о своей книге, и он прочитал ее — Арчи очень понравился роман; у меня прекрасно получилось, отозвался он. В воздушном флоте, сказал Арчи, у него есть друг, бывший директор издательства «Мисен». Если книгу снова возвратят, он пришлет мне письмо от друга, и я смогу отправить рукопись в «Мисен» с этим письмом.

Так что следующий отказ на «Таинственное преступление в Стайлсе» я получила из мисеновского издательства; конечно, из уважения к директору оттуда мне ответили гораздо любезнее. Они держали рукопись дольше, кажется, около полугода, — но хотя, писали они, работа представляется им очень интересной и содержит немало находок, их издательство, к сожалению, работает в несколько ином направлении.

Думаю, на самом деле, они нашли роман ужасным.

Забыла, куда я посылала его еще, но он снова вернулся ко мне. Теперь я, пожалуй, уже потеряла надежду. «Бодли Хед» Джона Лейна недавно издало два-три полицейских романа — как видно, запустили новую серию. Я подумала: пошлю-ка я им. Запаковала рукопись, отправила ее туда и забыла о ней.

Потом вдруг произошло нечто совершенно неожиданное. Арчи получил назначение в Лондон, в Министерство военно-воздушных сил. Война длилась уже так долго — почти пять лет, и я настолько привыкла к своему образу жизни: госпиталь — дом, что даже представить себе не могла ничего иного. Мысль, что можно жить по-другому, вызвала у меня шок.

Я поехала в Лондон. Мы поселились в отеле, и я начала искать меблированную квартиру. По своей наивности мы начали с грандиозных планов, но скоро спустились с небес на землю. Шла война.

В конце концов мы набрели на две возможности. Одна квартира находилась в районе Вест Хэмпстед и принадлежала мисс Танке: это имя застряло у меня в голове прочно. Она отнеслась к нам очень подозрительно, без конца спрашивала, достаточно ли мы аккуратны, — молодым ведь так редко свойственна аккуратность, а у нее и своих дел по горло. Квартирка, маленькая и очень симпатичная, стоила три с половиной гинеи в неделю. Другая, которую мы присмотрели, находилась в Сент-Джон Вуд — Нортвик-террас, рядом с Майда Вейл (теперь снесенным районом). Квартира располагалась на втором этаже большого старомодного дома с огромными комнатами, которых было, правда, две, а не три, обставленными потрепанной, но очень симпатичной, обитой кретоном мебелью; дом стоял в саду. И стоило все это, что очень важно, не три с половиной, а две с половиной гинеи в неделю. Мы остановили свой выбор на ней. Я возвратилась домой паковать вещи. Бабушка плакала, мама сдерживала слезы. Она сказала:

— Дорогая, у тебя начинается новая жизнь, с мужем, и я надеюсь, что все у вас будет хорошо.

— Если кровати деревянные, — сказала Бабушка, — не забудь проверить, нет ли там клопов.

Я вернулась в Лондон, и мы с Арчи поселились в доме номер 5 по Нортвик-террас. У нас были микроскопические кухонька и ванная, я собиралась понемногу начинать готовить. На первых порах с нами жил ординарец Арчи, Бартлет, — воплощение совершенства. В свое время он служил лакеем в герцогском доме и оказался под началом Арчи только из-за разразившейся войны; преданный полковнику, как он всегда уважительно величал Арчи, всей душой, он рассказывал мне длинные истории о храбрости Арчи, доказывая, какой он важный, умный и какие замечательные у него заслуги.

Самым ужасным из многочисленных недостатков нашей квартиры являлось плачевное состояние кроватей, с вздыбленными пружинами матрацев — до сих пор не могу взять в толк, как можно довести кровать до такого состояния. Но мы были там счастливы; я планировала научиться стенографии и бухгалтерии и заполнять дни этими занятиями. До свидания, Эшфилд, началась моя новая, замужняя жизнь.

Одним из главных достоинств дома номер 5 по Нортвик-террас была миссис Вудс. Думаю, мы предпочли квартиру в Нортвике квартире в Хэмпстеде в основном из-за нее. Она хозяйничала на цокольном этаже, кругленькая, веселая, уютная женщина. У нее была красавица дочь, работавшая в лавке напротив, и муж-невидимка. Миссис Вудс присматривала за всем домом, и если располагалась к жильцам, то брала их на свое попечение. От миссис Вудс я получила много полезных, совершенно новых сведений, помогавших мне делать покупки.

— Торговец рыбой снова надул вас, дорогая, — говорила она, — эта рыба несвежая. Вы не щупали ее, как я вас учила. Вы должны потрогать ее, посмотреть, какие у нее глаза, и ткнуть в них.

Я с сомнением посмотрела на рыбу; тыкать ее в глаза обозначает, по-моему, посягать на ее свободу.

— Не забывайте про хвост — это тоже очень важно. Дерните рыбу за хвост и проверьте, твердый он или мягкий. А теперь апельсины. Я знаю, что вы любите апельсины, но за такие деньги?! Их просто обдали кипятком, чтобы они выглядели свежее. Из этого апельсина вы не выдавите ни капли сока.

Большим событием нашей с миссис Вудс жизни стал первый паек, полученный Арчи. Появился огромный кусок мяса, самый большой, какой я видела с начала войны. По его форме, по тому, как он отрублен, нельзя было понять, какая это часть: вырезка, антрекот или филе; по-видимому, мясник военно-воздушных сил принимал во внимание исключительно вес. Так или иначе, но это было самое прекрасное зрелище за последние годы. Я положила мясо на стол, и мы с миссис Вудс стали, любуясь, ходить вокруг. О том, чтобы зажаривать его в моей жалкой духовке, не могло быть и речи; миссис Вудс милостиво согласилась зажарить его для меня.

— Кусок такой большой, что вы сможете отрезать от него и для себя, — заметила я в знак благодарности.

— Очень любезно с вашей стороны. От мяса не отказываются. С бакалеей-то легче. Мой кузен Боб работает в бакалее, он все нам дает — бери сколько хочешь сахара, масла и маргарина.

Впервые я до конца осознала золотое правило жизни, ее неукоснительный закон: все зависит от того, знаете ли вы нужных людей. От открытого непотизма Востока до слегка замаскированного непотизма Запада, не говоря уж о «старых клубных приятелях», — вся система стоит на этом. Прошу заметить, я не утверждаю, что, усвоив этот закон, вы получаете рецепт достижения полного успеха. Фредди Такой-то получает высокооплачиваемую работу, потому что его дядя знаком с одним из директоров фирмы. Итак, Фредди получает толчок для своей карьеры. Но если Фредди никуда не годится, его потихонечку уберут, несмотря на родственные связи и дружеские симпатии; потом, если повезет, он может снова наткнуться на какого-нибудь кузена или друга, но в конце концов окажется на том месте, которого заслуживает.