Воспоминания и суждения современников - Ленин. Человек — мыслитель — революционер

Я не стану обрисовывать все огромное дело, осуществленное Лениным в течение его жизни. Но разве не Ленин освободил революционную часть марксизма от филистерства и дал синтез Маркса и Бакунина? Даже если мы будем иметь в виду лишь деятельность Ленина от 1914 до 1918 г., то и она одна дает достаточно оснований, чтобы радоваться тому и гордиться тем, что он жил. Вспомните об эпохе позорнейшего предательства международной социал-демократии и представителей всех других партийных групп. Разве не Ленин был первым (и одно время единственным) социалистом, который взял под свою защиту революционное знамя эксплуатируемых и кинул клич революционного восстания против капиталистического мира столь терпеливому — увы! — пролетарскому пушечному мясу?

Вспомните о работе Ленина во время войны! Вспомните о Ленине Октябрьских дней! Разве весь земной шар не сотрясался от гудения этого мотора? Возьмите ноябрьское движение германских рабочих! Разве в нем было какое-нибудь содержание, кроме того, которое в него вдохнул Ленин? Разве Карл Либкнехт, Роза Люксембург и все мы не были исполнены в ноябрьские дни энергией русской Октябрьской революции, и разве эта Октябрьская революция (которая еще восторжествует над всеми партийными диктаторами!) не связана неразрывно с именем Ленина?

Этот Ленин умер около четырех лет тому назад, умер как жертва организационной системы, умер вследствие тупости и неповоротливости германского пролетариата! В Октябре 1917 года русский рабочий класс овладел воротами, ведущими к свободе. Не партийная диктатура, но советский строй — таков был лозунг, подслушанный чутким ухом Ленина в массах. Последовал ли за ним всемирный пролетариат, последовал ли за ним в своем большинстве германский пролетариат? Нет, он ограничился одними фразами и покорно остался под игом капитализма.

Это было причиной смерти нашего Ленина, и это сделало возможным возникновение в России господства партийной системы, которая до того в этой форме совершенно не существовала! Ленин, как личность, не мог дать трудящемуся человечеству свободу. Этого не мог им дать никакой бог, никакой царь, никакой герой. Но Ленин вплоть до своей первой смерти неустанно пытался бросать пылающие факелы в головы пролетариев, чтобы разжечь в них классовое самосознание и тем толкнуть их на революционное дело.

Лисовский П. Иностранная печать о Ленине. Л., 1924. С. 31–34

К вечеру того же 4 апреля (1917 г. Ред.) «контактной комиссии» пришлось ехать в Мариинский дворец. Нас пригласили на этот раз, если не ошибаюсь, для того, чтобы потребовать от Совета поддержки нового военного займа, известного под сахарно-лицемерным названием «займа свободы». Постановление о нем в Совете министров было сделано еще 27 марта, в день подписания знаменитого акта об «отказе от аннексий», а 6 апреля должна была повсеместно открыться подписка на этот военный заем.

Вся буржуазная пресса уже несколько дней с необычайной энергией рекламировала «заем свободы» и уже успела в глазах обывателя сделать величайшей дерзостью и бестактностью, изменой отечеству, предательством революции и свободы малейшее скептическое отношение к вопросу о поддержке займа… Но надо было еще обеспечить активное содействие Совета и привлечь к подписке широкие массы, для которых директива Совета могла бы иметь особое значение. Да и в самом деле:

ведь за «крупную победу» 27 марта Исполнительный Комитет выдал вексель, обязавшись всесторонне поддерживать «оборону» Мудрено ли, что вексель предъявили ко взысканию?.. Словом, нас пригласили в Мариинский дворец.

И хотели обставить дело не без торжественности. В кулуарах нам пришлось ждать, пока прибудут гг. Родзянко с товарищами для соединенного заседания Совета министров, думского комитета и нашей советской делегации. Во время этого ожидания, когда мы со Скобелевым прогуливались по зале, к нам подошел Милюков с «живейшим интересом» на лице:

— Что, сегодня Ленин уже был на социал-демократической конференции и высказывался в пользу сепаратного мира?..

Бог весть чьи услужливые уста считали долгом передавать эти достоверные известия!.. Конечно, если Милюкову действительно была интересна истина, то он имел полную возможность навести совершенно точные справки и до разговора с нами; но он этого не сделал. Мы, со своей стороны, поспешили уверить министра, что Ленин не только не призывал к сепаратному миру, но развил такую систему взглядов на международный конфликт, которая исключала идею сепаратного мира между Россией и современной Германией.

Милюков не мог спорить с нами насчет факта выступления Ленина. Но это не значит, что он усвоил отношение лидера большевиков к сепаратному миру. А если он и усвоил, то это не имело никаких практических последствий: обвинение в проповеди и в стремлении к сепаратному миру осталось навсегда одним из «краеугольных камней» в борьбе русского империализма с демократией. И конечно, это касалось не одного Ленина, не одних большевиков: все течения российского социализма всегда подчеркивали свое враждебное отношение к сепаратному миру, и надо всеми тяготело проклятие наших «патриотов», наших поборников мировой справедливости за тяготение к любезному Вильгельму и к сепаратной сделке с ним. Это называется «хоть знаю, да не верю», ибо на то имеются особые причины… Хоть и знал, но не верил нам в разговоре Милюков. Что же делать!

Разговор перешел вообще на Ленина. Скобелев рассказывал о его «бредовых идеях» («Бредовыми» называл знаменитые Апрельские тезисы Ленина Г. В. Плеханов. Ред.) , оценивая Ленина как совершенно отпетого человека, стоящего вне движения. Я, в общем, присоединялся к оценке ленинских идей и говорил, что Ленин в настоящем его виде до такой степени ни для кого не приемлем, что сейчас он совершенно не опасен для моего собеседника, Милюкова. Однако будущее Ленина мне представлялось иным: я был убежден, что, вырвавшись из заграничного кабинета, попав в атмосферу реальной борьбы, широкой практической деятельности, Ленин быстро акклиматизируется, остепенится, станет на реальную почву и выбросит за борт львиную долю своих анархистских «бредней». Чего над Лениным не успеет сделать жизнь, в том поможет сплоченное давление его партийных товарищей. Я был убежден, что Ленин в недалеком будущем превратится снова в провозвестника идей революционного марксизма и займет в революции достойное его место авторитетнейшего лидера советской пролетарской левой… Вот тогда, говорил я, он будет опасен Милюкову… И Милюков присоединился к моему мнению.