Воспоминания и суждения современников - Ленин. Человек — мыслитель — революционер

Заседание было назначено, насколько мне помнится, на 10 часов утра, в одном небольшом и незаметном кафе. Заседание должно было происходить, однако, не в самом кафе, а в небольшом садике, выходившем на двор. Выбор этого угла Цюриха объяснялся условиями конспирации. Когда я пришла в 10 часов, я застала там Веру Ивановну, Георгия Валентиновича и Павла Борисовича. Несколько минут мы ожидали Ленина и Мартова (На этом заседании присутствовало нас шестеро: члены группы «О. т.», Ленин, Мартов и я) и в ожидании их как-то не говорили или говорили о пустяках. Вскоре явились Ленин и Мартов, которые сразу производили впечатление как бы неразлучных друзей. Ленина я видела в первый раз. Ему можно было дать 30 лет, не больше и не меньше. Чуть-чуть ниже среднего роста, крепкого сложения, с уверенными, спокойными, определенными движениями, он производил впечатление законченного, сильного характера. В его лице привлекательными были острый, проницательный, но не отчуждающий взгляд и хитровато-добрая, симпатичная улыбка, которая появлялась часто в беседе и служила ему украшением. Держался он с естественным достоинством, просто и скромно. Речь — отчетливая, взвешенная, без лишних слов, но и без лаконизма, обычно отталкивающего своей скукой и сухостью. В его отношении к членам группы «О. т.» был заметен некоторый пиэтет, а, в частности, в отношении к Плеханову явно сквозило большое уважение ученика к учителю, но ученика, имеющего самостоятельную мысль и независимую волю, т. е. истинного ученика.

Беседа происходила без председателя и без секретаря, по-товарищески, без всяких формальностей.

Дело шло о программе съезда, о той позиции, которую мы, революционные социал-демократы, должны были занять на предстоявшем съезде. Ленин стоял на точке зрения окончательного разрыва с «экономистами». По его твердому убеждению, «экономисты» вступили на путь ревизионизма, и совместная работа с ними представлялась ему совершенно невозможной. Он доказывал свои положения, опираясь на руководящие статьи «Рабочего дела». «Рабочедельческий» оппортунизм получил в настоящее время теоретическое оформление, а потому является настоятельная необходимость вести с ним решительную борьбу. Позицию Ленина разделяли П. Б. Аксельрод и В. И. Засулич. Противоположную точку зрения развивал Георгий Валентинович. Он стоял за объединение с «экономистами», указывая на необходимость такого объединения для борьбы против угрожающей опасности со стороны возрождающегося народничества. Исходя из этих соображений, он советовал идти на уступки, конечно, не принципиального характера. Плеханова поддерживали Мартов и я. Эти разногласия не вызывали, однако, никакого раздражения в спорящих участниках совещания. Вся эта беседа происходила чрезвычайно мирно, и, насколько я помню, окончательного решения на совещании не было принято.

Был далее поставлен вопрос, кому совещание поручает выступить на съезде с критикой «экономизма». Как-то само собой разумелось, что эта задача должна быть возложена на Плеханова, и все присутствовавшие высказали это в один голос. Но Плеханов отказался, мотивируя свой отказ тем, что будет гораздо целесообразнее, если против оппортунизма выступит кто-нибудь другой, ибо отношение его, Плеханова, к ревизионизму в достаточной степени известно. Заканчивая свою мотивировку, Г. В. настойчиво предлагал Ленина. Кроме всего, Г. В. с видимым удовольствием уступил эту роль талантливому молодому ученику. Ленин немного смутился, вначале было стал отказываться: он, видимо, чувствовал некоторую неловкость заменить такого классического оратора и блестящего диалектика, каким был Плеханов. Но Г. В. настаивал, и мы, присутствовавшие, не возражали. Согласившись, Ленин тотчас же обратился с вопросом к Павлу Борисовичу, есть ли у него налицо весь нужный материал и когда его можно получить. После последовавшего ответа встал и немедленно удалился. Видно было, что он уже занят мыслью о завтрашнем выступлении.

Тут же считаю необходимым отметить, что отсутствовавший Потресов очень часто упоминался Лениным и Мартовым, которые в течение собеседования неоднократно ссылались на его мнения. Чувствовалось, что, несмотря на доверие, на уважение и пиэтет к группе «О. т.», несмотря на принципиальную, в общем, солидарность с нею, Ленин, Мартов и Потресов все же имеют какую-то свою линию.

На следующий день утром (4 октября) открылся съезд. Слово было предоставлено Ленину. Доклад Ленина был тщательно и хорошо продуман; логически следовали положения одно из другого; были подобраны материал и факты, метко бившие противника. Говорил он с большим темпераментом, свободно, но сдержанно, убежденно и деловито, изредка повторяя и подчеркивая некоторые значительные слова. Он явно действовал на аудиторию, заражая ее и владея ею всецело. Противники чем дальше, тем больше злились. Это было заметно по выражению лиц их вождей. Сторонники, наоборот, слушали с полным удовлетворением и с восторгом. Особенно же восторгались «старики»: Аксельрод, Засулич, Плеханов.

Отвечал Ленину один из редакторов «Рабочего дела», теоретик этого направления, известный эмигрант Б. Н. Кричевский. Кричевский был, вообще говоря, недурным оратором, он говорил отчетливо, энергично и настойчиво, имея в своем распоряжении должное количество фактов. Но явный большой успех Ленина сбил с толку его мысль и разорвал приготовленную им речь. Кричевский говорил то вяло, то с чрезмерным, неестественным пафосом, доводя в конце концов ревизионистскую позицию до крайних пределов. Он, что называется, провалился. Успех, с одной стороны, и неуспех — с другой, еще больше содействовал раздражению «союзников». Атмосфера создалась уже на этом заседании до чрезвычайности напряженная; заметно назревал неизбежный раскол. Дальнейшие заседания дела не исправили, скорее, наоборот, еще более усилили антагонизм двух направлений. Из последовавших после речи Ленина выступлений выделилась только одна горячо сказанная речь Мартова. Г. В. Плеханов и П. Б. Аксельрод ограничились лишь мелкими замечаниями, воздерживаясь от речей из тех соображений, что целесообразнее предоставить борьбу с «экономистами» товарищам, недавно приехавшим из России, так как «экономисты» беспрестанно обвиняли группу «О. т.» в догматизме, объясняя этот ее «догматизм» оторванностью от русской действительности. Съезд, как известно, закончился расколом. Вместе с тем солидарность между представителями революционной социал-демократии укрепилась благодаря яркому выявлению оппортунистических стремлений «союзников». Поэтому указанное выше расхождение между Лениным, Засулич и Аксельродом, стоявшими с самого начала на точке зрения раскола, с одной стороны, и Плехановым, Мартовым и мною, признававшими желательным объединение хотя бы путем некоторых организационного характера уступок, — с другой, совершенно сгладилось, не оставив после себя никакого следа. На нашем общем заключительном заседании, на котором обсуждался вопрос о плане действий в связи с расколом, господствовало полное принципиальное товарищеское единство.