Варлен Стронгин - Любовь Полищук. Безумство храброй

Вообще-то судьба каждого негра в России интересна, начиная с арапа Петра Великого и обрусевших негров, работавших до революции униформистами в цирках, привлекая людей из глубинки, желавших поглазеть на невиданных цветных людей. Негры в России старались заниматься искусством, и самым известным из них стал Вейланд Родд-старший, блистательно сыгравший в фильме «Пятнадцатилетний капитан». Его сын женился на известной русской эстрадной певице и пел в дуэте с нею. Северный климат был непривычен и суров даже для родившихся в России артистов, и особой теплоты от местных жителей они не ощущали. Ни они, ни их русские родители. Подобное произошло с негритянским мальчиком Русланом из Коктебеля и его мамой – Таней, работавшей в пансионате «Голубой залив». Она, еще будучи молодой незамужней женщиной, решила поступить на учебу в московский университет имени Патриса Лумумбы. Бросила работу и уехала в столицу. Там она познакомилась с аспирантом из Туниса, внешне человеком серьезным, который открыто встречался с нею и обещал жениться. Через год у них появился ребенок, но папа не проявил к нему никакого интереса и после окончания университета вернулся в Тунис, даже не попрощавшись ни с Таней, ни со своим сыном. Таня была в отчаянии. В университет ее не приняли, и она жила с сыном у аспиранта, которому полагалась отдельная комната. После его отъезда она в буквальном смысле слова очутилась на улице. Оставался один выход – возвращаться домой в Коктебель. Там она ожидала найти успокоение на берегу теплого моря, которое, как она считала, понравится Руслану, и местные жители проявят сочувствие к ее неудачной судьбе.

На работу горничной в пансионат ее взяли, но местные жители и даже сослуживцы с укоризной смотрели на белую маму и ее чернокожего сына, не так зло, как белые американцы в кинофильме «Цирк», но достаточно неприязненно. Таню томило одиночество. Аспирант уехал на родину, не признав ни ее женой, ни сыном Руслана. О замужестве с кем-то из местных мужчин Таня даже не мечтала, зная, что у них не хватит мужества создать нестандартную семью. Поэтому, когда Руслан подрос, Таня увезла его в Москву, где он поступил в музыкальное училище и стал учиться на манекенщика. И там и тут достиг успеха. Мальчик из Коктебеля превратился в статного красивого мужчину. Но и в Москве он не обрел друзей. Студенты-музыканты смотрели на него как на опасного конкурента, могущего помешать им успешно выступить на международном конкурсе. Мешали ему отдыхать в общежитии, крали у него ноты, а один из преподавателей моды начал и весьма настырно проявлять к нему гомосексуальные притязания. Руслан сразу и в корне пресек их. На подиуме он выглядел очень эффектно, и каждое его появление вызывало аплодисменты зрителей. Кто отравил Руслана – завистники-музыканты или соперники по подиуму – он узнать даже не пытался. Врач сказал ему, что он, по всей видимости, отравлен таллием – ядом замедленного действия, против которого у него нет лекарства.

Руслан осунулся, стал лысеть и уже тяжело больным вернулся в Коктебель. Слух о несчастье с юношей быстро разошелся по поселку. Достиг Любы. Она поначалу растерялась – не знала, как помочь юноше. Говорила с его мамой, но кроме слез, причитаний и проклятий в адрес врагов сына ничего от нее не услышала. Ни в Коктебеле, ни в Феодосии не нашлось врача, готового победить эту болезнь. Тогда Люба поехала в Урочище, военный поселок, расположенный неподалеку от Коктебеля, надеясь, что там найдет нужного врача. В местном госпитале внимательно выслушали ее, объяснили, что талий относится к ядам военного значения, и прежде чем начать лечение, нужно провести следствие военными юристами, и это займет немалое время, а куда направят на лечение Руслана им неизвестно. В госпитале не было соответствующей лаборатории и врача-специалиста по борьбе с этой болезнью.

Лечение задерживалось на неопределенное время, а Руслан хирел и с каждым днем становился слабее, еле поднимаясь с кровати. И тогда Люба решилась на инициативу, не предусмотренную законом. Она разговорилась с врачом, который, по его словам, был знаком с действием этого убийственного препарата.

– Мне необходимо вылечить Руслана, – сказала она, прямо и честно глядя в лицо врача.

– Я вас понимаю, – смягчился врач.

– Сколько будет стоить лечение? – не смущаясь, спросила у него Люба.

– У нас бесплатная медицина, – неуверенно ответил врач.

– Мне необходима платная! – уверенно произнесла Люба.

Они договорились на одну тысячу пятьсот долларов. Сумму немалую по тем временам. Но об этом не знал ни Руслан, ни его мама. Мальчик постепенно оживал. И вскоре начал выходить на берег моря и продавать отдыхающим художественные миниатюры, выполненные на камне мамой. Но почему-то стоял лицом не к покупателям, а к морю, вглядываясь в очертания горизонта. Последний раз я видел его в 2003 году, бойким подвижным и интересным мужчиной. Знал ли он о том, что его жизнь спасла Любовь Полищук, сомневаюсь. Я никогда не встречал их вместе.

Местный бизнесмен и серьезный историк Борис Яремко собирается написать подробную историю Коктебеля, куда должна войти и статья о спасении Любой Полищук Руслана и фрагменты жизни семьи артистки и ее детей.

После смерти отца Люба привезла маму в Москву. Вместе им было легче перенести эту утрату. Однажды она сказала маме:

– Ты знаешь, мамуля, может, я смогла бы спасти отца.

– Ты? Как?! – удивилась мама.

– Надо было бросить театр, хотя бы на время, на месяц-два, и уехать в Омск. Но мне стыдно признаться, мама, тогда у меня репетиции были в самом разгаре, и я об этом даже не подумала. И режиссер мог бы не отпустить. Дублерши у меня не было. Но попробовать уехать я все-таки должна была постараться. Готовить отцу, гулять с ним, со мною ему было бы легче, веселее.

– И со мною ему было неплохо, и я за ним ухаживала, как могла, – обиделась мама. – А едою моею он всегда был доволен.

– Небось выпивал, – вздохнула Люба.

– Клянусь… – осеклась мама, – только в большие праздники и когда друзья по работе в гости приходили. «Григорий! – звонят, – мы идем. Ты еще живой? Говоришь. Значит, жив».

Шутил: «Кто не курит и не пьет, то здоровеньким умрет!» А врач хороший был участковый. Разве врачи плохими бывают? Его все соседи уважали.

– Врачи бывают разные, – вздохнула Люба. – В Москве я могла бы показать его самому лучшему…

– Не печалься, дочка, человек полагает, а Бог располагает… Каждому человеку свое время приходит… Вот и Гришино пришло. Пусть ему земля будет пухом, дочка. Ты себя ни в чем не вини. За детьми смотри. И сыночек, и дочка у тебя уважительные. Однако не понимаю – почему они не Полищуки. Чем им наша фамилия не понравилась?