Федор Раззаков - Андрей Миронов: баловень судьбы

Плучек не врал: Штейн действительно начал работу над такой пьесой, но длился этот процесс всего лишь несколько дней. Затем драматургу пришла в голову новая идея: а что если поставить не пьесу Вишневского, а пьесу о нем самом? Штейн немедленно встретился с Плучеком и изложил эту идею ему. «Это будет условная пьеса, свободная от конкретных реальностей, пьеса-фантазия, пьеса-размышление, пьеса-воспоминание. Если хотите – пьеса-стихотворение, – объяснял свою идею драматург. – В ней будет все: факты и вымыслы, легенда и документ. А главную роль должен играть Андрей Миронов». «Миронов? – удивился Плучек. – Но ведь он внешне абсолютно не похож на Вишневского». «И слава богу! Я же говорю, что это будет пьеса-фантазия». Плучек какое-то время был погружен в размышления, после чего сказал: «Отличная идея. Начинайте работу и приносите пьесу к нам».

Миронов вернулся в Москву 7 сентября. Когда он предстал перед своей возлюбленной, та поначалу его не узнала – Миронов отпустил пшеничного цвета усы. Однако усы ему шли, как и золотистый загар, заработанный им на прибалтийском побережье. Два первых дня после долгой разлуки молодые провели на мироновской даче на Пахре. Миронова и Менакер находились на очередных гастролях, поэтому помешать влюбленным никто не мог.

Сезон в Театре сатиры открылся 9 сентября спектаклем «Интервенция». 13-го Миронов играл в «Бане», 14-го – в «Клопе», 16-го – в «Интервенции», 20-го – в «Клопе», 21-го – в «Интервенции», 22-го – в «Женитьбе Фигаро», 24-го – в «Дон Жуане», 26-го и 29-го – в «Женитьбе Фигаро».

В этом же месяце Миронов закончил работу над ролью Сигаева в киноальманахе «Семейное счастье» (новелла «Мститель»), озвучив ее в тонателье «Мосфильма». Над этой ролью Миронов работал с большим энтузиазмом, поскольку до этого с чеховской прозой ни разу не сталкивался. К тому же ему очень хотелось, чтобы у публики не сложилось впечатление, будто его потолок в кино – исключительно герои-прохвосты уровня Димы Семицветова и Геши Козадоева. А то ведь в киношной среде именно такое мнение о нем и складывалось, свидетельством чему была целая череда однотипных сценариев «а-ля Козадоев», которые режиссеры различных киностудий направляли по его адресу.

И все же справедливости ради стоит заметить, что в киношной среде нашлись и другие люди. Так, известные сценаристы Авенир Зак и Исай Кузнецов («Утренние поезда», «Пропало лето»), посмотрев «Бриллиантовую руку», разглядели в Миронове идеального исполнителя для ролей романтического плана. И решили написать под него свой очередной сценарий, действие которого должно было происходить в годы Гражданской войны. Так на свет родился сценарий «Достояние республики», где Миронову предназначалась роль бывшего воспитателя в имении князя Тихвинского по фамилии Шиловский и по прозвищу Маркиз. Именно в те осенние дни 69-го сценарий был уже почти закончен и готовился к передаче на киностудию имени Горького, где его должен был принять к постановке режиссер Владимир Бычков (именно он экранизировал и предыдущий сценарий Зака и Кузнецова «Мой папа – капитан»).

Вообще это большая удача для любого крупного актера, чтобы его многогранный талант не был использован однобоко – например, исключительно только в комедиях. Ведь сколько примеров в отечественном искусстве, когда актеры, способные играть роли разного плана, нещадно эксплуатировались только в одном направлении. Были, правда, и исключения, но их было не так много. В качестве примера можно привести Юрия Никулина (записного комика режиссер Лев Кулиджанов пригласил в свою мелодраму «Когда деревья были большими»), Евгения Леонова (Владимир Фетин разглядел в нем Шибалка из шолоховской «Донской повести»), Анатолия Папанова (Александр Столпер доверил ему роль генерала Серпилина в «Живых и мертвых»). Андрея Миронова тоже можно смело включить в этот список.

В 69-м году смелые люди, решившиеся использовать актерский дар Миронова в ином, не комедийном направлении, нашлись и на телевидении. Они разрешили известному театральному режиссеру Леониду Хейфицу экранизировать для ТВ роман И. Тургенева « Рудин»и на главную роль пригласить Андрея Миронова. К слову, дебют Миронова на радио тоже выпал на 1969 год: он сыграл Себастиана Лутатини в «Соленой купели» по А. Новикову-Прибою.

Из перечисленных ролей самой заметной стал Рудин. Режиссер Леонид Хейфиц в этой работе опирался на актеров Театра Советской Армии, в котором работал. Отсюда самым естественным образом и вытекало то, что на главную роль он должен был взять кого-то из этой же труппы. А Хейфиц обратился к Миронову. Многих это просто шокировало. Ведь после успеха «Бриллиантовой руки» за Мироновым окончательно укрепилось мнение как о ярком, но все-таки комедийном актере, не способном играть другие роли. Даже весь его репертуар в Театре сатиры указывал на это. И вдруг Рудин – русский интеллигент с трагической судьбой. Но Хейфиц пошел на этот риск и оказался полностью прав. Знаменитая актриса ЦАТС Любовь Добржанская, мнением которой все очень дорожили и которая имела одну редкую черту характера – всегда говорила людям правду, какой бы нелицеприятной она ни была, увидев Миронова в роли Рудина, подошла как-то к Хейфицу и сказала: «Поблагодарите Андрея за последний эпизод. Я никогда не предполагала, что он может вообще так играть». Об этом последнем эпизоде телеспектакля вспоминает и сам режиссер. Вот его слова:

«В спектакле был последний эпизод, сыгранный Мироновым совсем на ином уровне, чем все остальное. Эпизод остался в памяти как пример редкостно глубокого, строгого и сосредоточенного существования актера. Его Рудин прошел значительный этап своей жизни. Я увидел, как из молодого, пылкого, романтичного, страстного и, может быть, по-своему поверхностного юноши он превратился в человека, трудно прожившего жизнь. В этом эпизоде Андрей играл судьбу человека, много скитавшегося по России, много повидавшего и о многом передумавшего. Человека, душа которого исстрадалась за судьбу народа и который был не только страдающим, но и обреченным.

Актер точно отобрал выразительные детали. Причем ни одно из тех привычных и так многими любимых средств использовано не было. Он был почти статичен. Только скупые, даже осторожные движения и взгляд, как бы устремленный в себя и выражающий все перенесенные страдания. Аскетизм его существования поразил меня тогда: оказывается, он мог быть и таким!

Небольшой русский провинциальный городок, захолустный край. В убогой гостинице встречаются после долгой разлуки бывшие друзья – Дмитрий Рудин и Михаил Лежнев, которого интересно играл Герман Юшко. Они сидят в бедном номере, между ними стол, покрытый несвежей, застиранной скатертью. Что делают здесь два этих интеллигента? Они сидят и тихо разговаривают. И мы чувствуем в Рудине – Миронове тревогу, боль, видим лихорадочный блеск глаз… Он играл предчувствие трагедии. И когда мы потом узнаем, что он погиб на баррикадах Французской революции, то и не удивляемся – так должно было случиться с героем Миронова. Актер сыграл трагическую судьбу русского интеллигента, погибшего на французских баррикадах, которая в свое время заинтересовала Тургенева, и сыграл ее так пронзительно, что тот эпизод до сих пор живет в моей памяти и моей душе…»