Ван Гог. Письма

– 15 ноября 1878 г.), во время которого Винсент, как вспоминали впоследствии его соученики,

не выказал необходимого послушания, он был вынужден покинуть школу и отправился на

собственный страх и риск проповедовать Евангелие в Боринаж – крупнейший центр добычи

угля в Южной Бельгии.

123 Эттен, 22 июля 1878

Папа тебе уже, конечно, написал, что на прошлой неделе мы ездили в Брюссель вместе с

преподобным д-ром Джонзом из Айлворта, который остался здесь еще на неделю.

Впечатление, с которым мы возвратились домой из этой поездки, было тем более

благоприятным, что, как мы считаем, я смогу там со временем найти должность и поле

деятельности; добиться этого там можно быстрее и дешевле, чем в Голландии; таким образом,

мы решили не упускать из виду Бельгию и искать там до тех пор, пока что-нибудь не найдем.

Мы побывали во фламандском духовном училище с трехлетним курсом обучения, тогда

как в Голландии, – это тебе известно, – учиться мне в самом лучшем случае пришлось бы еще

шесть лет. Для получения места и звания проповедника там даже не требуется окончания

училища. Требуется только умение читать народу душевные, понятные и доходчивые

проповеди и поучения, предпочтительно не длинные и ученые, а краткие и яркие. Поэтому там

обращают меньше внимания на широкое знакомство с древними языками и глубокие познания в

богословии (хотя последние и являются хорошей рекомендацией), а больше принимают во

внимание способность к практической работе и веру, идущую от сердца. До этого, однако, мы

еще не дошли; во-первых, способность говорить с народом серьезно и с чувством, без

натянутости и стесненности, приобретается не сразу, а лишь после долгой практики; во-вторых,

то, что ты хочешь сказать, должно быть осмысленно, целеустремленно и одушевлено горячим

желанием пробудить в слушателях стремление претворить в жизнь свою любовь и свои чаяния.

Нужно быть проповедником для народа, чтобы иметь там успех. Ces messieurs 1 в Брюсселе

потребовали, чтобы я приехал туда на три месяца и поближе познакомился с ними, но такое

длительное пребывание там опять обойдется очень дорого, а этого мы по возможности должны

избегать. Поэтому я пока что еще немного поработаю здесь, в Эттене, и подготовлюсь, а уж

отсюда смогу время от времени посещать и пастора Питерсена в Мехельне, и пастора де Йонге

в Брюсселе; таким образом я ближе познакомлюсь с ними, а они со мной. Сколько времени

будет так продолжаться, зависит от того, что решат в Брюсселе.

1 Эти господа (франц.).

126 Лакен, 15 ноября 1878

Прилагаю упомянутый набросок «На шахту».

Мне очень хочется попробовать делать беглые наброски то с одного, то с другого из

бесчисленных предметов, которые встречаешь на своем пути, но поскольку это, возможно,

отвлечет меня от моей настоящей работы, мне лучше и не начинать. Придя домой, я сразу же

начал работать над проповедью о бесплодной смоковнице, Лук., XIII, 6-9.

Маленький рисунок «На шахту», действительно, не представляет собой ничего

особенного, но я набросал его совершенно непроизвольно, потому что здесь видишь очень

много людей, которые работают на шахтах, а это – совсем особая порода. Домишко стоит

неподалеку от бечевника, это по существу маленький кабачок, пристроенный к надшахтным

строениям; во время обеденного перерыва туда заходят рабочие, чтобы съесть свой хлеб и

выпить стакан пива.

В свое время в Англии я пробовал найти себе место проповедника среди горнорабочих,

на угольных шахтах, но тогда на мою просьбу не обратили внимания; мне сказали, что

наименьший возраст для такой должности – двадцать пять лет. Ты хорошо знаешь, что одна из

основных истин Евангелия и не только его, но писания в целом – «И свет во тьме светит, и

тьма не объяла его». Через тьму к свету. Так кто же больше всего нуждается в этом свете, кто

наиболее восприимчив к нему? Опыт показывает, что тех, кто работает во тьме, в черных

недрах земли, как, например, углекопов, глубоко захватывают слова Евангелия и что они верят

в них. Так вот, на юге Бельгии, в Эно, поблизости от Монса, до самой французской границы и

далеко за нее, простирается местность под названием Боринаж, своеобразное население которой

состоит из горняков, работающих на бесчисленных угольных шахтах. Вот что я, между прочим,

прочел о них в одном маленьком географическом справочнике: «Боринажцы (жители Боринажа,

местности к западу от Монса) занимаются исключительно добычей угля. Внушительное

зрелище представляют собой эти уходящие на 300 м под землю шахты, куда изо дня в день

спускается рабочее население, достойное нашего уважения и симпатии. Углекоп – это особый

человеческий тип, характерный для Боринажа: дневной свет для него не существует – он

наслаждается солнечными лучами только по воскресеньям. При свете лампы, струящей слабый,

тусклый свет, трудится он в тесном забое, скрючившись, а то и лежа, чтобы вырвать из лона

земли уголь, который, как всем известно, приносит нам такую большую пользу. На работе он

непрерывно подвергается тысячам опасностей, но бельгийский шахтер обладает счастливым

характером: он привык к такому образу жизни и, спускаясь в шахту, во тьме которой ему светит

лишь прикрепленная к его шапке маленькая лампочка, он вверяет себя богу, а господь видит его

труд и охраняет его самого, его жену и детей».

Боринаж расположен, таким образом, южнее Лессина, где находятся каменоломни. Мне

очень хотелось бы поехать туда в качестве проповедника. Трехмесячный испытательный срок,

который ставят условием господа де Йонге и пастор Питерсен, уже почти прошел. Св. Павел,

прежде чем начать проповедовать, отправиться в апостольские скитания и по-настоящему

трудиться среди язычников, провел три года в Аравии. Если бы я тоже имел возможность года

три спокойно поработать в подобной местности, все время учась и наблюдая, я бы, конечно,

вернулся и мог бы сказать нечто такое, что действительно ценно, что стоит послушать; говорю

это со всей скромностью, но тем не менее уверенно.

Если бог захочет этого и сохранит мне жизнь, я приблизительно к тридцати годам смогу

начать работу с надлежащей подготовкой и опытом: тогда я стану большим мастером своего

дела и более созрею для него, чем сейчас.

Я повторяю тебе это еще раз, хотя мы об этом уже говорили. В Боринаже довольно

много маленьких протестантских общин, равно как, разумеется, и школ. Ах, если бы мне дали

там хоть какое-нибудь местечко, чтобы я мог работать так, как мы с тобой мечтали, и

проповедовать Евангелие беднякам, то есть тем, кто в нем нуждается и для кого оно особенно