Рома Зверь - Дожди - пистолеты

Поэтому все друг другу помогали. Я помогал Рябову. Я подыгрывал им на гитаре на каких-то мероприятиях. Потому что гитаристов тоже не было. Басистое не было. «Рома Билык и Дима Рябов». Мы делали потом даже совместный акустический концерт… Такое свободное уже творчество. Что могли, какие были возможности, то мы и делали всегда.

Просто тогда «Асимметрия» сама по себе уже немного подраспалась, потому что возможностей заниматься не было. Иван уже женился, у него не так много времени было на эту тусню. Ты же понимаешь, что это была тусня, а не в чистом виде музыка, музицирование. Если получалось играть какие-то концерты, то да. А так… Какие-то встречи, идеи, планы, задумки. Придумывали какие-то вещи. Ну и что получалось, то получалось.

Делали в Доме учителя в зале на 200 мест акустический концерт. Брали две колонки «Том», усилитель «Том», перкуссию, баянчик, пару акустик, бас-гитарку включили, девочек на подпевочках, бубен. Приходили люди, все знакомые, любители. Практически каждого знал в лицо, может, не каждого, но со многими пересекался.

Потом «Дух волны» немного спал, мы с Витей решили организовать свою творческую группу, в которую входили Рябов, Витя и я. И назвали ее «Белый шум». Потом на афишах по городу так и было написано: «Творческая группа „Белый шум“ представляет». Мы делали акустические концерты, электронные эксперименты, артперфомансы так называемые.

Есть такое понятие — белый шум. Это когда радиоволны шумят: «Ш-ш-ш-ш-ш…» Нормально. Прикольно. Как надо. Мы пытались организовывать какие-то мероприятия в городе, чтобы люди приходили, чтобы им не было скучно. Люди встречались, тусили, выпивали… Да это Даже не фишки какие-то были, скорее концерты. Люди были готовы платить какие-то деньги, чтобы просто что-то услышать, увидеть…

Мы были достаточно известными людьми в городе. И у нас был свой слушатель. И уже подрастающее молодое поколение, ребята, которым по шестнадцать-семнадцать лет, интересовалась, им нравилось, что в городе какой-то движняк происходит. У нас были цены на билеты по три рубля, другими еще деньгами. Это были, конечно, символические суммы, но такие, чтобы мы могли оплатить аренду помещения, в котором проводили концерты. И еще оставалось на вино и сигареты.

Бухгалтерии никакой не было, все очень просто. Есть Дом учителя. Зал практически всегда пуст. Кроме того, что там свои собрание проводят коммунисты, ничего. Подходишь к директору и говоришь: «Вот мы хотели бы провести концерт». — «А что это за концерт?» — «Ну, мы тут тихонечко, ничего вам тут не попортим — акустический концерт; можно?» — «Ну, можно». Вот и все.

Билеты? Билеты мы печатали банально на ксероксу. Развешивали афиши, и буквально в день концерта все приходили и покупали билеты. Сидела бабушка в окошечке и продавала. Конечно, процентов пятьдесят приходило бесплатно, потому что это все были знакомые. Остальная половина платила за вход, посмотреть, что же там такое происходит. Вот такими вечерами мы занижались.

Изредка куда-то выезжали. Только без всякой организации — когда приехал, тогда и играешь. Выступали все подряд, кто-то лучше играл, кто-то хуже. По-разному. На местные радиостанции мы не успели толком выйти, они только появлялись.

Тогда у «Асимметрии» случился концерт, на который приехал Леха из Мариуполя. Он разучил пару наших песен на трубе и тоже с нами играл. Поскольку с гитаристами, как я тебе говорил, был напряг, я пригласил дружественных музыкантов.

Один из них был по кличке Бугай, играл на басу. Барабанщик был Зыка. Даже Иван пришел на концерт, мы его позвали на сцену из зала. Вот такой концерт.

С нами, с «Асимметрией», Леха играл только один тот раз и тогда, после концерта, оставил трубу. Леха мне однажды привез какой-то хороший усилитель, ему нужно было его продать. Еще трубу свою привез на продажу. Но усилитель я не продал. «Дудку», как он трубу называл, тоже. Потом пару раз мы с ним напивались, когда он приезжал в Таганрог, выходили во двор, и он начинал на трубе играть. Какой-нибудь «Турецкий марш». Как он звучит? Такая известная мелодия. Это, конечно, было ужасно, он к тому моменту ведь уже перестал заниматься. А мы все равно напивались и пьяные гудели на улице, трубили.

Еще, я помню, трубили весело, когда Леха женился. Я был свидетелем у него на свадьбе. Отгуляли свадьбу, и на второй день поехали к его знакомому, к Виталику. Он жил в центре на Кировской площади, рядом с моим проспектом Металлургов. Мы поехали к нему в гости: Леха, его жена Юля, я. А мы пьяные были, сделали привал на газончике, не доходя до дома Виталика. А у Лехи зачем-то труба была в кофре. Он кофр раскрыл и стал на трубе всякую шнягу играть, а мы с Юлей бегали, кричали прохожим: «А у нас свадьба!» И нам кидали в кофр какие-то деньги. И вот так минут пятнадцать мы трубили, после чего пришел Виталик, и мы отправились дальше бухать.

Леха тоже что-то пытался мутить у себя, но ничего так и не замутилось. Мариуполь — город рабочий. Это не Таганрог со своей, бля, богемой.

Леха большую часть времени, конечно, общался с друзьями по училищу, по инерции просто, интересно было ему. Какие-то знакомые, девушки… он тоже тусил по-своему. Нормально. Как это в небольших городах бывает? Ты в принципе в курсах, что в городе происходит. В Мариуполе театр был какой-то. Это были какие-то Лешины знакомые. И он хотел, чтобы они приехали в Таганрог со своим спектаклем каким-то. А Дима Рябов, кстати, занимался сначала в театре Чехова, потом у него был свой какой-то небольшой театр, потом частный театр, театр кукол. И он как-то в театральной тусне темы разруливал. Разбирался и знал, что происходит в городе. За пределами его. Поэтому Леха меня и спрашивал. А мы каким боком к театру? Так ведь это одна тусня. Театр, музыка — это одно и то же практически было. Люди творческие собирались, придумывали фестиваль театрально-музыкальный, где все вперемежку. Помимо трупп, приезжали еще и музыканты. Певцы, барды, группы. И в таком фестивале как-то Леха и предлагал участие. Но что-то не срослось.

Вот я Свете все свои дела и описывал. Рассказывал про концерты, передряги в колледже… Короче, про жизнь свою, а она мне — про свою.

7 ноября, вечер. Я лежу на диване. Вдруг звонок в дверь. Открываю — стоят двое. Света с Ксюхой, Ксенией Шихиной из Краснодара, нашей подружкой по слету. У меня шок, и первая мысль в голове: где они будут ночевать?! Что делать? Куда бечь? Они такие:

— Привет, что не пускаешь?

— Извините, извините…

— А мы решили тебе сюрприз сделать!

— Круто! — говорю, а сам не знаю, что делать!

Вышла мама:

— Здравствуйте, девочки!

Мама нормально отреагировала. Мама… Она все время была такая демократичная.