Джейми Рейди - Как я продавал виагру

Выйдя из душа, я обратил внимание на непривычную тишину в квартире. Я выглянул из окна, и моему взору открылась пустая парковка. Все соседи уже уехали на работу. Никто не позвонил узнать, почему лейтенант Рейди не явился в штаб или почему Джейми Рейди не пришел к доктору Суини к девяти часам. Постепенно до меня дошло, что никому из компании Pfizer (в том числе и Брюсу) неизвестно, где я нахожусь, и уж тем более — во сколько я встал. Это открытие ознаменовало собой начало конца. Ясно, что Pfizer нанимала бывших военных вроде меня специально: в представлении руководства мы были дисциплинированными людьми, которых не нужно все время контролировать.

— Да ладно заливать! — так мой бывший армейский командир майор Курт Крум отреагировал на мои слова о том, что теперешний мой начальник живет в Детройте, откуда до Саут-Бенда четыре часа езды.

— Это с их стороны большая ошибка, — загоготал он. Обнаруживая поразительное незнание собственной личности, я поинтересовался, почему он так думает.

— Потому что тебе, Джейми, нужен постоянный присмотр взрослых, — объяснил он, все так же смеясь.

Вскоре выяснилось, что он точно оценил ситуацию.

В общем-то, я не всегда был лодырем. До десятого класса школы я был прилежным учеником. Потом на меня снизошло «озарение». Правда, большинство озарений связано со вступлением на праведный путь, я же после этого испортился вконец. Во всяком случае, так говорили родители.

Учась в школе, я понимал, что могу усердно заниматься и получать одни пятерки, а могу пустить все на самотек — и получать пять с минусом. Поступив в университет, я продолжал плыть по течению, правда, отметки стали похуже. Я готовился получить степень бакалавра английского языка и литературы, но большинство произведений, которые мы были обязаны прочесть по программе, я в лучшем случае просматривал по диагонали. Посещаемость лекций и семинаров тоже оставляла желать лучшего. При этом я умудрялся получать четверки. Много-много четверок. Я был вполне доволен такой успеваемостью. Родители, правда, и на этот раз не разделяли моей радости. Закончив универ, я пошел в армию. Тут для меня открылись неограниченные возможности для оттачивания тактики «нулевых усилий».

Как и на обучении в Pfizer, при прохождении курса базовой офицерской подготовки достаточно было набирать по 80 баллов на каждом экзамене. По окончании курса называли лучшего. Только ради этого зубрить было бессмысленно, поэтому я делал лишь минимально необходимое. Вопросы, которые включались в проверочные работы, не выходили за пределы лекционного материала. К тому же в самых важных местах лекции инструктор обычно топал ногой, как мул копытом, и говорил: «Вероятно, это будет на экзамене».

Многих наставников по курсу офицерской подготовки расстраивало, что я так мало стараюсь. Они призывали меня «развивать свои задатки и способности». Я размышлял: а на кой ляд мне это надо? Понимаете, когда проявляешь на службе особое рвение, тебя, так сказать, премируют и назначают на лучшую работу. Но в том то и дело, что наши — мое и моего начальства — представления о лучшем были прямо противоположны. В армии ведь как: чем выше вероятность искупаться в грязи или схлопотать себе пулю в лоб, тем, значит, лучше. Мне же повезло: благодаря неважной успеваемости для прохождения действительной службы меня определили в самое непрестижное (читай: для таких хлюпиков, как я) место: на военную базу Зама в Японии. Невозможно и представить себе военной службы, которая бы так мало походила на военную. Один раз я, правда, сильно перепачкался. Но и то не потому, что полез в окоп: просто свалился в канализационный отстойник. Никто не задерживался на посту позже пяти. Во всяком случае, я не перенапрягался никогда.

Однажды в пятницу, в три часа пополудни я тронулся в путь. Сел на свою белую «Лумину» и покатил на запад, по шоссе 1-80, что ведет в сторону Чикаго. Так рано я заканчивал рабочий день впервые и даже, странное дело, почувствовал укол совести. Но это продолжалось не больше десяти секунд. Потом я подумал: вот это работа! Кайф!

И как всегда, выяснилось, что друзья уже давным-давно пришли к этому выводу. Опять я тормознул.

Я работал торговым агентом уже примерно три недели, как вдруг мне позвонил один приятель, с которым мы вместе учились на тренингах, — беззаботный парень по прозвищу Шеф. (Помню, однажды, когда я спросил его: «Как дела?», он ответил: «Да ты ж меня знаешь. У меня всегда все отлично». Этот Мэтт мог найти хорошее в самой паршивой ситуации.) Какое-то время мы с ним потрепались о том о сем. А потом он просто-таки сразил меня наповал своим вопросом.

Ну как, работаешь? — спросил он с немного сюсюкающим акцентом, характерным для жителей Восточного побережья. О, Боже! Он знает, что я поздно встаю! Я приготовился к тому, что с минуты на минуту в дверь постучит Брюс и потребует вернуть ключи от служебной машины.

Э-э… ты о чем это, старик? — проговорил я надтреснутым голосом, прямо как в седьмом классе, когда отец прижал меня к стенке, допытываясь, правда ли, что я курил с девятиклассниками на остановке.

Эй, да ладно тебе, дружище. Никто ведь не работает, — развязно произнес Мэтт, напомнив мне тех самых девятиклассников, которые подбивали меня взять сигарету.

Я, например, не работал всю эту неделю, — присовокупил он.

Я смутился.

Как это тебе удалось набрать пять выходных, когда мы работать-то начали всего три недели назад?

Да не брал я никаких выходных, ты чего, чувак?

Значит, ты болел? Мэтт засмеялся.

Да нет же, не болел я! Просто не хотелось работать. Уф, тут меня немного отпустило.

Аааа, ты несколько дней не ходил на работу? Мэтт уже начинал терять терпение.

— Неееет, я не ходил на работу целых пять дней подряд.

Это никак не укладывалось у меня в голове.

— Ты пять дней не ходил на работу?!

В подтверждение моих слов он опять засмеялся.

— Что… Что… Но как ты себя покрывал?

Жена бы убила его, если б узнала о его выходках.

— А что, нормально: по утру просыпался, шел в душ, завтракал. Все, как в обычный рабочий день. Целовал жену и уходил из дома.

— И что потом? Мэтт хихикнул.

— А потом шел в спортзал, пару часиков качался, парился в бане, ну, и все в таком роде.

— Да, но…

— Потом покупал газету, обедал, ходил в кино на дневные сеансы. Так что, приятель, если тебя интересует какой-то фильм, можешь спросить меня. Я за эти дни пересмотрел все, что сейчас идет.

Кое-чего я все же никак не мог понять.

— Да, но как ты не нажил себе проблем на работе? Я хочу сказать, как ты теперь докажешь, что исправно ходил по врачам, оставлял им образцы и все прочее?

Я снова вызвал у Мэтта добродушный смешок.

— Я все забываю, что ты новичок в этом деле, — снисходительно сказал он.