Федор Раззаков - Кристина Орбакайте. Триумф и драма

«У меня двойственное положение. Я очень люблю Кристину. Она – мой друг. Мы дружим уже лет 35, знакомы с детства! Она была младше, я был чуть старше. Все, что происходит в ее жизни, мне очень небезразлично. Я радуюсь за ее успехи и достижения, огорчаюсь неудачам и проблемам. И в творчестве, и в личных делах. Я вижу, как она сейчас страдает, как переживает, и мое сердце рвется на куски. Но рвать на себе рубаху: мол, я за вас пасть порву и все такое – может, и имело бы смысл, но боюсь, что некоторые новые члены из свиты Примадонны нашепчут ей, что я хочу пропиариться таким образом на семейной драме. И, как всегда, настроят нас друг против друга. У нас и так сейчас не самые простые отношения, а для меня это была единственная семья, и другой пока не было. Все, что произошло сейчас, стало для меня полной неожиданностью. Все в моем окружении знают, как это сложно, чтобы ребенок мог настолько покорить мое сердце. Очень редко! И Дени именно тот ребенок в моей жизни, которого я просто обожаю и буду обожать и любить всегда. Ситуация, к сожалению, очень двоякая, сложная, непростая. Я лишь надеюсь, что у всех хватит сил мудро выйти из этого конфликта. Самое главное, чтобы не пострадал этот белокурый ангел. Если бы его так не обожали, то, возможно, и не делили бы сейчас. Вообще, мне эта ситуация напоминает фильм «Крамер против Крамера» с Дастином Хоффманом и Мерил Стрип…»

А вот как прокомментировал ситуацию другой член пугачевского семейства – юморист Максим Галкин:

«Я на стороне Кристины и Аллы. Переживаю за Дени. Конфликт назревал два месяца. И Кристина, и Алла, и я как-то пытались разрешить его…

Специфика актерской профессии – в разъездах. Означает ли это, что артисты не могут иметь детей? Думаю, нет. Да, Кристина – востребованная певица, много ездит на гастроли, но все свободное время она проводит с детьми. Понятно: когда она была занята работой, с мальчиком была няня. Но разве не происходит то же самое в любой семье, где есть возможность нанять няню? Более того, все эти годы у Руслана не было претензий по поводу его общения с ребенком. Дени равное количество времени проводил с матерью и с отцом. Он летал с Русланом в Чечню, жил в его загородном доме. С неменьшим удовольствием летал с мамой в Америку, жил на Тверской, на Истре у Аллы летом… И всегда Кристина старалась приблизить сына к отцу. И они нашли общий язык… Что, на мой взгляд, вышло за рамки – когда отец без предупреждения забрал ребенка и в ультимативной форме требует от Кристины некоего соглашения, по которому она должна чуть ли не отказаться от сына. Я считаю, что в любой семье нужно уметь договариваться. Договариваться на заранее невыгодной позиции для одной из сторон – неправильно.

Дени сказал на пресс-конференции, что хочет быть с папой? Я бы не брал на веру слова ребенка. Ему 11 лет. Он был полтора месяца изолирован от матери. Не было даже телефонного общения, кроме одного звонка Дени под присмотром. Когда Дени выступал на пресс-конференции, мне это напомнило, как с такой же веселой интонацией он читал стихи на юбилее Аллы под руководством няни…»

Во второй половине того же 17 сентябряинформационные агентства сообщили результаты нового судебного слушания по «делу Дени» – на этот раз оно проходило в Тверском суде Москвы (по месту прописки Орбакайте и Дени Байсарова). Оно вновь завершилось победой Руслана Байсарова. По словам его адвоката Александра Добровинского, это была чистая победа. «Кристина просила вернуть ей ребенка, но я отклонил ее требование, – заявил журналистам адвокат. – Также она ходатайствовала о запрете вывоза ребенка из города. В этом ей тоже было отказано. Она предложила подписать мне проект мирового соглашения. В первом пункте было указано – «ребенок должен проживать с матерью». Дальше я даже читать не стал. Грозненский суд уже вынес решение по этому поводу. Если до 7 октябряданное решение не будет обжаловано, то мальчик останется жить с отцом».

А вот что рассказала журналистам Орбакайте: «Еще ничего не ясно. Решение Грозненского суда, где говорилось, что ребенок должен проживать по фактическому адресу отца, мы обжаловали. Когда я потребовала адвоката Байсарова указать адрес, где прописан Руслан, он сказал: «Я не знаю». Потом он стал звонить Руслану, но у того не отвечал телефон. Так где же прописан отец моего ребенка? Я не могу подписать их соглашения – я не знаю, где живет Руслан! Не знаю, где сейчас находится мой сын! Я не против того, чтобы Дени жил у отца. Но мальчик должен жить и у матери. А Руслан требует, чтобы я отказалась от сына и согласилась, чтобы он проживал только с ним.

Второй момент – в заключении Грозненского суда написано – «мальчик должен проживать по прежнему месту жительства», то есть там, где он жил все 11 лет, на Тверской, в моей квартире. Но, похоже, адвокат не удосужился внимательно прочитать заключение. Также я возмущена тем фактом, что на суде в Грозном я проходила как третье лицо, ответчицей была мама Руслана. Выходит, бабушка с отцом делили Дени. А я тогда кто?

Честно говоря, я не знаю, почему вообще случился конфликт. Руслан воспитывал ребенка в своих традициях, мы – в своих. Мне кажется, сам Дени не понимает, что сейчас происходит. Звонить ему я могу, но видеться с ним мне не разрешают. Вчера у меня состоялся с сыном странный разговор. Дени говорил заученными фразами, сбивался. Когда я спросила его, когда мы увидимся, он сказал: «Договорись с папой». Я понимаю, ребенку там хорошо, пусть он там живет, но ведь у него есть мать!..»

В последней фразе было сконцентрировано все отчаяние матери, от которой по сути отрекался ее собственный сын. Однако в том, что случилось именно так, а не иначе, была и доля ее вины. Годами она трудилась как пчелка-медовушка, переложив заботу о сыне на чужие плечи – на нянечек. И результат не заставил себя ждать: когда Дени повзрослел, он из двух фактически номинальных родителей (папа жил в другой семье, мама – вечно на гастролях) выбрал того, кто был ему ближе по менталитету – отца.

18 сентябрясвет увидело долгожданное шоу Первого канала «Пусть говорят», посвященное скандалу в семье Орбакайте – Байсарова. Как мы помним, эта передача должна была быть записана еще девять дней назад, но тогда она сорвалась сразу по нескольким причинам. Одна из них – надежда пугачевского семейства на то, что ситуация разрулится без вмешательства ТВ. Однако не вышло. В итоге мать и дочь решили выйти в эфир со своими проблемами, невзирая на то, что противная сторона это сделать отказалась. Впрочем, Пугачевой и Орбакайте было даже на руку, что это будет фактически игра в одни ворота – так было легче управлять ситуацией. И хотя в студии были люди, несогласные с ними (депутат и журналист), однако в общем и целом это был именно пиар одной стороны – пугачевской.