Федор Раззаков - Кристина Орбакайте. Триумф и драма

Но я уже привыкла быть жаворонком. Мне это даже нравится. Деловая жизнь в нашей тусовке начинается после обеда, до этого большинство народа спит, а я в десять утра уже в спортзале. Конечно, и дома дела всегда находятся, но мне скучно сидеть в четырех стенах. На кухню идти? Но мы теперь крайне редко питаемся дома. Или всухомятку на бегу, или с приятелями в ночном клубе. Хотя и в клубы стали ходить гораздо реже. Еще год назад это было интересно, а сейчас выбираешься не чаще пары раз в неделю. Надоело, пресытились…

Мы и домработницу завели не потому, что такие баре – по-другому уже нельзя. Конечно, что могу, я сама по хозяйству делаю. Мне нетрудно запихнуть белье в стиральную машину или на кухне убрать, правда, посудомоечная машина у нас недавно сломалась…

Основная нагрузка на няню ложится с Никитой. Сейчас, конечно, при необходимости его можно оставлять в детсаду и на ночь, но, когда я в Москве, стараюсь этого не делать. Аллу Федоровну зову, если мне надо на концерт или на встречу. На два часа Никиту в Медведково к Пресняковым не повезешь, на маму тоже не повесишь. Тут няня и выручает…

Однолюб ли я? Опасный вопрос. Я отвечу утвердительно, а потом жизнь повернется другим боком, и все изменится. Что тогда? В любом случае, мы с Володей должны остаться вместе. И дело не только в Никите, который нас связывает. Слишком сложно все порвать. Мы можем рассориться, дуться друг на друга день, неделю, месяц, но потом обязательно помиримся. Я обидчива, вспыльчива, но отходчива. И Володя такой же. Но если я вспыльчива в словах, то он в действиях. Я убираю человека ехидной репликой, а Вовка заводится, эмоции его переполняют, и тут могут в ход пойти и телефон, и стул, и тарелка – что угодно… Так и живем. Да, пока я однолюб, но не загадываю на завтра. Я же вам сказала в самом начале, что у меня часто случаются «вдруг» и «неожиданно»…»

А вот как описала во втором интервью личную жизнь своих сына и невестки чета Пресняковых:

Елена Преснякова: «Помню, как-то сидели у нас, Алла восторгалась ребятами, какие они у нас красивые, как любят друг друга, а потом говорит: «Всякое в жизни может случиться. Вдруг они разойдутся? Лена, дай мне слово, что мы останемся друзьями». Я попыталась объяснить, что если Вовка Кристину бросит, то мне неудобно будет Алле в глаза смотреть… У нас как-то так складывалось, что в спорах Алла всегда становилась на сторону Вовы, а мы с Петровичем Кристину защищали.

Были у ребят сложные периоды… Как-то Алла даже специально увезла Кристину в Ленинград и там ей хвост накрутила. А я однажды захожу на кухню и вижу Вовку: сидит на корточках, в комок сжался. Вижу, мучается, ему надо со мной поговорить. Я стала ему что-то рассказывать – о том, как трудно будет Никите без отца, о своей жизни. Сын посмотрел на меня покрасневшими глазами (может, плакал?) и говорит: «Пойду позвоню Кристине».

Владимир Пресняков: Одно время журналисты повадились писать в обзорах светской хроники о том, с кем на последней презентации был Вова, а с кем – Кристина. Из-за этого у ребят порой ссоры возникали. В газетах-то дикую чушь плели. Тут поневоле занервничаешь.

Елена Преснякова: Надо знать Вову. Он со всеми знакомыми обнимается, по нашей старой москонцертовской привычке целуется. Фотограф какой-нибудь щелкнет, карточку напечатают – и пошло.

Владимир Пресняков: Жизнь закалила ребят. Их столько раз разводили, что по всем законам им теперь долго жить вместе.

Кристинка показала себя умницей. И мама она замечательная. Книжки специальные читала, по ночам вскакивала, первой к ребенку бежала, Лене ничего делать не давала.

Елена Преснякова: Она нам как дочка стала, хотя мы с Петровичем, конечно, никогда не претендовали, чтобы Кристина называла нас мамой и папой.

Владимир Пресняков: Кристина – девочка остроумная, давным-давно, когда они с Вовкой только начинали дружить, мы встретились на каком-то концерте, и я в шутку сказал: «Кристина, я сейчас твой папа». А она мне: «Ой, у меня их столько уже было…»

Елена Преснякова: И терпения девочке не занимать. Она встает рано, ребенком занимается, в сад его отводит, а Вовка спит до обеда. Зато потом до глубокой ночи места найти себе не может. Бродит по квартире, бродит и давай к Кристине приставать: «Поговори со мной, послушай, что расскажу». Я бы, наверное, никогда не встала, а Кристина просыпается, пьет с ним чай… Нет, у ребят сейчас все хорошо. Хотя, конечно, мы радуемся, когда Вова вырывается к нам погостить. У них ведь не жизнь, а сумасшедший дом. Два телефона, один из них мобильный. Звонят без перерыва, что в два часа ночи, что в шесть утра. Кошмар! Как-то на время гастролей Кристины Вовка к нам на три дня заскочил. Захожу в комнату, а он на постели лежит и в потолок смотрит: «Мама, я тишиной наслаждаюсь». Но надолго его не хватило, на третий день сам к телефону потянулся…»

Начало Нового, 1996 годаОрбакайте и Пресняков встретили как обычно – ударным трудом (выступали на разного рода «корпоративах»), после чего взяли законный отдых. 26 январявсе пугачевское семейство (Пугачева, Орбакайте, Пресняков, Никита и Киркоров) отправилось в Америку. Правда, там их ждал не только отдых, но и серия из пяти концертов под названием «Звездное лето» (так Пугачева хотела проститься с американской публикой), которые должны были пройти в городах Нью-Йорк, Чикаго, Лос-Анджелес и Сан-Франциско. Ажиотаж их приезд вызвал неимоверный. Билеты в среднем по 100 долларов были раскуплены задолго до начала гастролей. Потом в прессе появятся сообщения, что за эти концерты звездное семейство получит 400 тысяч долларов, часть из которых уйдет на покупку квартиры для Пугачевой и Киркорова в Майами.

Вот как описывала эти концерты в «Комсомольской правде» Т. Черкасова: «Но что деньги? Стоило посмотреть на сумасшедшие счастливые лица зрителей, услышавших до боли родные мелодии, увидевших всю звездную семью в добром здравии и вопреки всем сплетням в любви и согласии, как все мелкое и суетное отпадало само собой. Алла в качестве ведущей была мила, добродушна и полна самоиронии. Филипп почти без косметики и с короткой стрижкой смотрелся как никогда мужественно. Пресняковы – младший и старший – сумели «завести» даже явных скептиков. Кристина выглядела одухотворенно-застенчивой и очень удивила «новых» американцев абсолютной неулыбчивостью… Удачно начал артистическую карьеру пятилетний Никита, почти без ошибок спевший когда-то популярный шлягер «Крепче за баранку держись, шофер». Как сказала бабушка, «новую игрушку и один доллар за выход он заработал честно». Но самый главный сюрприз поджидал пришедших на «прощальные концерты» в конце программы – голос Аллы звучал мощно и ярко. И шеститысячный зал Карнеги-холл в Нью-Йорке (там состоялось сразу два концерта, причем второй был дан «по просьбам трудящихся»), и трехтысячный Масоник-аудиториум в Сан-Франциско (там состоялся заключительный концерт. – Ф.Р.) просто бушевали…»