Федор Раззаков - Страсть

По словам Немоляевой, первые полгода работы в театре они с Лазаревым совершенно не обращали друг на друга внимания – у каждого из них была своя компания. К примеру, Немоляева вращалась в кругу богемной молодежи с Николиной Горы: это были шекспировед Дмитрий Урнов, актер Василий Ливанов, композитор Геннадий Гладков, художники Островский, Лукьянов и др. У Лазарева друзья были, что называется, попроще.

Как вспоминает Лазарев, импульс для ухаживаний за Немоляевой дал ему его ленинградский приятель Анатолий Ромашин. Однажды они втроем ехали в автомобиле, и когда Ромашин внезапно положил руку на плечо Светланы, Лазарева это почему-то задело. Он возмутился и попросил друга вести себя поскромнее. А потом стал ухаживать за Немоляевой сам.

В 1960 году они поженились. А 27 апреля 1967 года у Лазарева и Немоляевой родился сын – Александр Лазарев-младший.

В то время Лазарев готовился к съемкам фильма «Еще раз про любовь», который сделает его потом всесоюзно знаменитым. В картине он сыграл физика, в которого влюбилась красавица-стюардесса. На экране их любовь выглядела как сказка, а на самом деле все было куда прозаичнее. Например, знаменитая «постельная» сцена снималась следующим образом: Доронина за специальной ширмочкой разделась до ночной рубашки и быстренько юркнула в постель, а Лазарев вообще завалился туда в рубашке, брюках… и даже ботинках! Режиссер фильма Георгий Натансон в течение нескольких минут пытался уговорить Лазарева раздеться (дама ведь разделась!), но тот категорически не соглашался. «Ну вы хоть ботинки снимите», – в отчаянии попросил режиссер. «И ботинки не сниму!» – заявил актер. Так и плюхнулся в постель, в чем пришел.

Зато на экране сцена выглядела исключительно правдоподобно. Поэтому после премьеры фильма у Лазарева мгновенно появилась целая армия поклонниц. Вспоминает актер: «После выхода фильма на экраны меня со всех сторон стали осаждать толпы поклонниц. Это был настоящий бум – советский пуританизм процветал, а тут вдруг герои открыто говорят о любви, о чувствах, целуются… Хотя главная «постельная» сцена не представляла собой ничего предосудительного: я лежал в наглухо застегнутой пижаме, а моя партнерша – Татьяна Доронина – стояла у окна в пальто (речь идет о другой «постельной» сцене, где Лазарев действительно разрешил «раздеть» себя до пижамы, поскольку Доронина в этом эпизоде под одно одеяло с ним не ложилась. – Ф. Р.). А поклонницы действительно досаждали порой чрезвычайно. Люди же разные! Есть и такой сорт девиц: если на них не обращают внимания, они могут озлобиться и, например, разбить стекло в машине или даже кинуть в тебя бутылку. Но были и такие поклонницы, которые стали потом друзьями нашего дома. Одна женщина, Тамара, даже стала крестной нашего сына…»

В отличие от мужа Светлана Немоляева долгое время была известна только в узких театральных кругах. Зрители очень любили ее роли в спектаклях «Родственники», «Проводы белых ночей», «Трамвай «Желание», «Кошка на раскаленной крыше» и др. В кино Немоляевой долгое время не везло. Она пробовалась на роль Шурочки Азаровой в картине Э. Рязанова «Гусарская баллада», но пробы не прошла. Та же история повторилась и в фильме «Ирония судьбы, или С легким паром!» этого же режиссера, где Немоляева должна была сыграть главную роль. У нее было восемь проб, но все закончились неудачей. И только в 1977 году, сыграв у того же Рязанова в фильме «Служебный роман» Олю Рыжову, актриса обрела наконец популярность.

Вот уже более сорока лет звездная чета Лазарев-Немоляева являет собой наглядный пример того, что даже в таком пропитанном адюльтерами мире, как киношно-театральный, можно сохранять верность друг другу долгие годы. Практически все их коллеги, кто женился, как и они, в начале 60-х, давно уже развелись. А они по-прежнему вместе. Даже театр у них все тот же – имени Маяковского.

Сын А. Лазарева и С. Немоляевой Александр Лазарев-младший с детства познал запах театральных кулис: будучи мальчишкой, он даже сыграл небольшую роль в спектакле «Леди Макбет Мценского уезда». Однако сами родители не хотели, чтобы сын пошел по их стопам. К примеру, отец всячески настраивал его на историю, археологию. Но Лазарев-младший все равно выбрал театр – поступил в Школу-студию МХАТ. На 4-м курсе его приметил режиссер Ленкома Марк Захаров и взял к себе, хотя и утверждает, что понятия не имел, кто родители Александра. Однако почти год Лазарев-младший бегал в массовке, и был момент, когда он даже собирался уйти из Ленкома. Но вовремя передумал. Переходить в родной для родителей театр он никогда не собирался, да они его и не звали. Позднее Светлана Немоляева так объяснит эту ситуацию: «Еще когда сын заканчивал институт, мы с его отцом прекрасно понимали, что в наш театр ему приходить не стоит. Хотя убеждена, что Андрей Гончаров взял бы Шуру, он всегда им интересовался. Но ведь профессия артиста очень зависимая. Представьте, пришел он в наш театр, и началось: дали ему новую роль или нет, хорошо сыграл или не очень. Мы бы с отцом с ума сходили! Мы и без того друг за друга переживаем: его обидят – рикошетом по мне, со мной что-то происходит – он страдает. А тут еще и сын бы добавился! Поэтому мы категорически не хотели, чтобы он работал у нас в театре. Понимали, что это осложнит жизнь всем троим…»

Вскоре Лазарев-младший получил в Ленкоме две крупные роли в спектаклях «Гамлет» и «Ромул Великий». Кроме того, снялся в фильмах «Провинциальный бенефис» (1993) и «Охота» (1994).

Его театральная звезда взошла по-настоящему в 1995 году, когда он сыграл сразу две главные роли: графа Альмавиву в «Женитьбе Фигаро» и Генриха VIII в «Королевских играх». Жена Александра Лазарева-младшего Алина (их свадьба состоялась в 1988 году) никакого отношения к искусству не имеет – работает в строительной компании. В мае 1990 года у них родилась дочь Полина.

Закончив школу, Полина решила продолжить актерскую династию – поступила в ГИТИС.

В январе 2008 года, давая интервью «Московскому комсомольцу» (автор – Д. Мельман), Лазарев-старший рассказал следующее:

«Мы можем поругаться со Светланой из-за пустяка. Ну, например, я спрашиваю, где лежит мое белье. «Ты что, до сих пор не знаешь, где твое белье?!» И пошло-поехало! Или: «Света, где у нас тарелки?» Так просто спросил. «Опять тарелки! Сам, что ли, не знаешь?!» Ну мелочь такая. Если даже не сердечно, а умозрительно взвешиваешь: ну хорошо, сейчас мы как кошка с собакой разругаемся, искры полетят, разбежимся. Ну и что – из-за этой вот хреновины сейчас разойдемся и друг друга потеряем? Вот из-за этой хренотени, ерунды?! Да тьфу! «Свет, прости…» Пять минут, и все…

Я первый прошу прощения. Светка просто горячится на пять минут дольше… И потом, так счастливо у нас сложилась жизнь. В том смысле, что не было ситуации, которая порой складывается в актерских семьях. Ну, например, муж вырвался сильно вперед, у него премьеры, съемки. А жена вообще где-то там на выходах, в массовке. Или наоборот: жена – прима, а муж играет «кушать подано». Из-за этого у нас люди расходятся, тому примеров масса, не буду называть. А мы шли ноздря в ноздрю. Ну чуть-чуть, может, кто-то вырвался вперед, потом другой нагонял. Я получаю звание заслуженного – через год Светка. Мне дают народного – через три года ей. Что еще сказать хочу: видимо, в этом смысле у нас похожие характеры – мы бесконечно страдаем из-за неудач друг друга и радуемся, если что-то у кого-то из нас получается. Уж не знаю, боженька подарил нам это ощущение…