Федор Раззаков - Страсть

Видимо, Быков был в таком нервном возбуждении, что Рогов побоялся ему перечить и позвонил в Москву Булгаковой. Параллельно раздался звонок и в доме Санаевой. Ей было сказано следующее: либо она прилетает в Кишинев не позднее 3 января, либо на ее место берут другую актрису. Далее послушаем ее собственный рассказ:

«Мой отец, прошедший суровую школу кино, сразу сказал: «Леля, тебя не хотят». Я не могла ему поверить. Ведь режиссер и его жена – мои добрые приятели, они были так рады, что «Ленфильм» меня утвердил. Но Быков, очевидно, так увлек режиссера идеей сыграть вместе с Булгаковой, что она, моя соседка по дому и сослуживица по театру (они вместе работали в Театре киноактера. – Ф. Р.), не сказав мне ни слова, вылетела в Кишинев. Тут случилась эпидемия гриппа, в моей группе отменили съемки, и я смогла выехать вовремя. Садясь в поезд, я уже знала, что Булгакова в Кишиневе. Ехала и думала: «Господи, никогда не добивалась ни ролей, ни мужчин, ну, хотят они ее снимать – бог с ними! Выйду на остановке в Киеве, повидаю бабулю и вернусь». Я не знала, что заменить меня – быковская идея. Киев я все же проехала, решив, что раз уж я утвержденная на роль актриса, так хотя бы приеду и посмотрю им в глаза. Уехать смогу в тот же день. А актеры в фильме какие замечательные! И с Быковым в паре сыграть было бы здорово!

Ассистенты в Кишиневе встречают, делают вид, что все нормально. Везут в гостиницу. Я ни о чем не спрашиваю. Встречаюсь с женой режиссера. «А мне нагадали, подруга твоя приедет». – «Какая, – думаю, – подруга?» К вечеру и режиссер подоспел с дешевым молдавским вином: «Выпьем за встречу! Как хорошо, что ты приехала!» Ну, после второго бокала я весело спрашиваю: «А скажи-ка, друг мой, кого же ты вместо меня позвал?» – «Да Быков Майю Булгакову предложил, вот и сидит она в цековской гостинице». – «Ну и провожай ее с богом. А я буду играть свою роль».

Утром в павильоне мы встретились с Быковым. Он уже расхаживал, осваивал декорацию, делал предложения режиссеру и оператору. За всем наблюдала его подруга, которая приехала с ним на съемки. И тут я своему «мужу» по сценарию попадаюсь на глаза, и Быков, продолжая фонтанировать предложениями одно другого лучше, говорит, что в этой сцене он должен свою жену целовать, хотя в сценарии этого нет и в помине. Догадавшись об этом, я в этой сцене решила его чем-нибудь огреть. Но режиссер влюбленно смотрит в рот Быкову, а мне остается только целоваться. Развели сцену, подруга Быкова поднялась на партикабли, где крепится верхний свет, а мы начали сниматься. Но продолжалось это недолго – один дубль, и все. Дальше объявили перерыв, потому что синяк на моей губе был такой, что дальше снимать меня можно было только со спины.

Все выходят из декорации, а Быков укладывается на кровать: «Леночка, не уходите, давайте оговорим сцену дальше». Подруга его чуть с партикаблей не упала. А мне что делать? Сказать: «Ах, что вы, после того, как вы меня так поцеловали, я с вами и говорить не хочу»? Сажусь рядом на стул. Он делает вид, что ему плоховато с сердцем, а сам берет меня за руку, ресницы смежил, чтобы лучше видеть, как реагирую, и тихо так говорит: «Лена, что делать, вы такая красавица, я в вас влюблен, а у вас, говорят, молодой красивый муж? Как же быть?» Я руку забрала: «Никак не быть, роли свои играть». Ответила – и вышла из декорации. Больше он ни с кем на съемку не приезжал. А дальше, как говорят, «сюжет, достойный кисти Айвазовского». Ролан потом признавался, что за всю жизнь таких осад не предпринимал…

Мы встретились в очень плохой период его жизни – он уже несколько лет был холост: когда-то большая любовь его с выдающейся актрисой Князевой закончилась. Кроме того, его сняли с замечательной роли Искремаса в картине «Повесть об Искремасе» (в прокат фильм вышел под названием «Гори, гори, моя звезда», роль Искремаса в нем играл Олег Табаков. – Ф. Р.). На полке лежали «Комиссар» А. Аскольдова и «Проверка на дорогах» А. Германа. Умер его большой друг – великий клоун Л. Енгибаров, которого Ролан считал гением. В общем, печалей хватало. И любви в его жизни не было. Он уже и не верил, что она может случиться. В ту пору Михаил Жванецкий, пережив свою личную драму, сказал ему: «Нам остался только МОП». – «Что значит МОП?» – спросил Ролан (оба много ездили). «МОП – это младший обслуживающий персонал: официантки, стюардессы и т. д. Серьезной любви уже не будет, Ролан».

Ролан пообещал себе, что без любви жить не будет. Он долго искал ее, но не находил. Любил всех – и никого. Поэтому, когда мы встретились, он много раз говорил: «Это чудо. Я ни во что не верил. Я не верил, что смогу полюбить. Тебя Бог выдумал и послал мне». «Почему выдумал и послал?» – спрашивала я. «Мне надо не просто полюбить – мне нужно принести женщине дань. А тебя Бог выдумал такую, какую мне надо. Красивая и смешная девочка-журавлик на длинных ножках. Умница и хороший парень. Да еще и актриса замечательная. Это, конечно, слишком. Но ты полюбишь, полюбишь меня. Заиграешься. Я хорошая команда».

А теперь послушаем слова Ролана Быкова: «Фильм «Докер» был ужасный, это единственная моя роль, которой стыжусь, но я благодарен судьбе, что она подарила мне встречу с Леной…

Когда мы только поженились, меня в разных компаниях несколько раз встречали фразой: «Здравствуйте, Ролан Антонович! Какая у вас чудная дочка!» Представляете, что со мной происходило? Я в бешенстве шипел: «Лена, купи себе что-нибудь солидное. Не ходи девочкой». А какая это была девочка!»

Отмечу, что после «Докера» творческий дуэт Быкова и Санаевой успешно продолжился в картинах «Приключения Буратино» (1975, незабываемые лиса Алиса и кот Базилио), «Деревня Утка» (1976) и др. В 1974 году в фильме «Автомобиль, скрипка и собака Клякса» Быков собирался снять своего пасынка Павла, но не получилось. Зато он привозил парня на съемки в Сочи, где тот здорово отдохнул, несмотря на то, что эта поездка далась им с большим трудом. Дело в том, что родители Елены – Лидия и Всеволод Санаевы – плохо относились к Быкову и считали, что их дочь сделала неправильный выбор. Мама дочери так и говорила: «Он тебя высосет и выбросит». Вообще, Лидия Санаева была женщиной деспотичной и помыкала своими родными при любом удобном случае. И то, что ее дочь посмела уйти жить к другому мужчине, она считала предательством с ее стороны.

Вспоминает Павел Санаев: «Крики, проклятия и манипуляции чувством вины были главным оружием бабушки. Она нас любила, но с такой тиранической неистовостью, что ее любовь превращалась в оружие массового поражения. Противостоять бабушке не мог никто. Встреча с Роланом Быковым стала для мамы шансом изменить соотношение сил в свою пользу. Когда мама вышла из-под контроля бабушки, та не могла этого простить Ролану.