Сергей Крамаренко - Против «мессеров» и «сейбров»

Командир решил поднять дежурный экипаж и наводить его визуально. Так и было сделано. Летчик набрал максимальную высоту – около 15 тысяч метров. Нам хорошо видно и его, и аэростат, мы наводим, но летчик ничего не видит! Один заход, второй – все безрезультатно. Встает вопрос: докладывать в Москву или нет? Командир решает подождать. Наши РЛС шар не видят, с другого аэродрома шар тоже не фиксируется... Короче говоря, Шкирко решил не спешить. А шар по-прежнему виднелся между редких облаков, сверкая над аэродромом. Но странное дело: с каждым часом он все дальше и дальше перемещался на запад. И вот наступил вечер, и здесь шар засверкал яркой звездой. Оказывается, мы принимали за шар свет далекой звезды, которая по непонятной причине была прекрасно видна днем, видимо, из-за необычайной чистоты и прозрачности атмосферы над нашим аэродромом в этот день. Нам оставалось только удивляться необычному феномену и благодарить командира за его выдержку и спокойствие, не выставившее нас на посмешище перед командованием ПВО.

Но дальше события приняли более драматический характер. Не удовлетворившись разведкой территории Советского Союза воздушными шарами, которые в своем большинстве или сбивались нашей ПВО, или терялись на огромных просторах Советского Союза, в результате чего только единицы из них подбирались американцами, командование НАТО решило использовать самолеты-разведчики. Для этой цели были использованы облегченные английские бомбардировщики «Канберра» и специальные высотные самолеты У-2. И вот утром 4 июля 1956 года меня срочно вызывают на КП. Прибыв туда, я вижу, что там уже командир полка и начальник штаба. На вертикальном планшете видна линия, которая подходит к границе. Видимо, это очередная проверка наших дежурных средств, но тогда почему на КП все командование полка? Тем не менее я спрашиваю у дежурного штурмана КП:

– Летчики заняли готовность № 1?

Штурман кивает головой и говорит:

– Майор Сопов в готовности № 1.

Следует доклад:

– Цель подходит к рубежу подъема!

Шкирко уточняет:

– Скорость и высота цели?

– Скорость 700 км/час, высота 15 тысяч метров.

Дается команда:

– Поднять перехватчик!

Проходит минута. Мы слышим рев двигателя, и вскоре самолет поднимается в воздух. Штурман дает летчику курс 270°, высота 15 тысяч, затем докладывает командиру. Тот кивает головой и говорит начальнику штаба:

– Доложите в Москву о подъеме.

Проходит несколько десятков секунд, и начальник штаба передает командиру трубку телефона:

– Москва вас требует.

Тот берет трубку, и я слышу:

– Да, товарищ генерал, подняли самолет на перехват цели, идет на нас, высота примерно 15 тысяч метров. Хорошо, буду постоянно докладывать.

Проходит несколько минут. Сопов докладывает:

– Высота 10 тысяч метров, – затем: – Высота 12 тысяч метров.

Штурман дает команду:

– Приготовиться к развороту влево на 180° с набором. Цель слева впереди, удаление 30 километров.

Сопов докладывает:

– Выполняю. – Еще через минуту доклад: – Цель вижу выше 4 километров, впереди километра 3—4.

Шкирко запрашивает:

– Доложите характер цели.

– Двухдвигательный бомбардировщик. Нет, не Ту-16, скорее английская «Канберра» или РБ-47. Набираю высоту дальше, – и затем: – Высота 15 000 метров, выше самолет не лезет. «Канберра» выше тысячи на две.

Командир советует Сопову:

– Попробуйте на снижении разогнаться, набрать скорость и на горке набрать высоту и снизу открыть огонь.

Сопов передал:

– Выполняю, – и затем: – Противника догнать не могу. По-прежнему выше на две-три тысячи. Горючее кончается. Разрешите возвращаться.

Командир немного поколебался и затем сказал:

– Разрешаю, – и начальнику штаба: – Доложите в Москву. Дежурный летчик перехватил высотного нарушителя, но у нарушителя высота была 17—18 тысяч метров. Наш летчик, командир эскадрильи майор Сопов набрал по его докладу 15 000 метров, но обстрелять противника не смог из-за большого его превышения.

Затем он произнес в трубку:

– Хорошо, товарищ генерал, сегодня же представлю шифровкой письменное донесение, – и начальнику штаба: – Дайте инженеру полка указание немедленно продешифровать пленку бароспидографа и дать подробное описание полета.

Как выяснилось позднее, на перехват этого самолета, после нас повернувшего влево на Вильнюс и Калининград, было поднято более сотни истребителей. 50 из них были наведены на нарушителя, но только 4 летчика его видели, но достать его не могли, и самолет безнаказанно ушел домой через Польшу и Германию.

На другой день, 5 июля 1956 года, все повторилось, только в более худшем варианте. Нарушитель (теперь мы уже не сомневались, что это американский высотный разведчик РБ-47) появился рано утром со стороны Германии, прошел Польшу и подошел к Бресту. На его перехват командиры истребительных дивизий ВВС, расположенных в Германии и Польше, уже успевшие получить нагоняй за потерю бдительности 4 июля и старавшиеся «исправиться», поднимали уже по несколько самолетов и даже звеньев. В результате в небе были десятки самолетов, чуть ли не полсотни. Экраны радиолокаторов были забиты этой массой самолетов. А так как у некоторых самолетов ответчик «свой – чужой» барахлил и не отвечал на запросы, то в воздухе появились десятки целей, и командные пункты были запутаны. Из 115 поднятых истребителей ни один не увидел противника.

В этой неразберихе цель прошла Брест и далее разделилась: один самолет ушел на север, а второй (оказалось, что сначала 2 самолета летели вместе) прошел Минск, Смоленск, Кубинку и ушел на Балтику. В суматохе наши командные пункты его не видели. Лишь радиолокаторы Московской зоны ПВО вели его от Орши до Кубинки. К сожалению, армия не несла боевое дежурство. Зенитные ракетные комплексы С-25 пока только изучались, и зенитные ракеты лежали на складах.

Нечего и говорить, что командование ПВО вынуждено было дать объяснения правительству, почему над страной безнаказанно летают иностранные самолеты-разведчики. Главнокомандующий ПВО страны маршал Батицкий доложил об этом пролете над Москвой, но никто снят не был. Слишком очевидны были упущения и в промышленности, и в освоении новой техники. Тем не менее меры руководством ВВС и ПВО были приняты немедленно. Уже в этот же день после обеда на аэродроме приземлилась поднятая по тревоге эскадрилья МиГ-19 из парадной «кубинской» дивизии. Одно звено осталось на нашем аэродроме, а два других улетели в Польшу и Германию для усиления полков, вооруженных менее высотными самолетами МиГ-17.

Следующий тревожный день был 10 июля. На этот раз нарушитель шел по южному маршруту, через Черновцы – Одессу – Севастополь и далее через Румынию и Венгрию в Западную Германию. На этот раз командные пункты действовали более грамотно и расчетливо. Было поднято более 50 самолетов истребителей, но наводились на цель только летчики самолетов МиГ-19. Летчик Львовского корпуса ПВО капитан Густов был наведен на цель. На высоте 16 тысяч метров он разогнал свою машину и, сделав горку, набрал высоту 18,5 тысячи метров. Самолет-разведчик он обнаружил еще на 2—2,5 тысячи метров выше себя. Густов дал две очереди по самолету, но из-за большой дальности стрельба оказалась безрезультатной. По докладу летчика цель была белого цвета, с длинным нестреловидным крылом, двигателя он не видел, опознавательные знаки отсутствовали. Как выяснилось, это был новейший высотный самолет-разведчик «Локхид» У-2. Всего на этот самолет было наведено по всему его маршруту 7 самолетов. Все они подходили к самолету на дистанцию 1,5—2 тысячи метров, но все были ниже цели на 1,5—2 км, в результате чего никакого воздействия на него оказать не могли.